Проклятие клана Мирольд - Николай Покуш
- Ты дурак, Александр Мирольд! – захрипела тварь, и на ее губах запенилась темная слюна. – Ты ничего не знаешь о том времени, из которого я явился! Ты ничего не знаешь обо мне, как не знал и твой отец! И об этом клинке ты тоже ничего не знаешь!
И тут, к моему ужасу, тварь потянула рукоять. Видно было, что это причиняет ей дикую боль, но бестия вытягивала лезвие из своего тела и зал наполнился клокочущим, громогласным хохотом.
- Это оружие, Александр, опасно мне только в руках настоящего охотника! А ты лишь мальчишка, играющий в войну! Ты мне не опасен, а значит и этот клинок тоже!
Я взглянул на брата, надеясь, что он подготовился к чему-то подобному, но на его лице я увидел лишь смятение и тень страха. Да, впервые Александр испугался. Он был так самоуверен, так ждал этой битвы, вселял в нас смелость и веру в победу. Но клинок, его главный козырь, оказался бесполезен, и теперь он не знал, что делать дальше. И все же Александр был воином, он не собирался отступать, не дал себе поддаться страху.
Мой брать снова ринулся на тварь, уперся обеими руками в рукоять и стал давать, не позволяя монстру вынуть из своей груди лезвие.
- Ты сдохнешь! – закричал он. – Я убью тебя! За отца! За брата! За сестру! Я тебя уничтожу!
В одно мгновение тварь отпустила рукоять, позволив Александру продавить шпагу снова до конца, и схватив его за запястья.
- Я сожрал твоего отца! – тварь развела руки Александра стороны. – Я сожрал твоего брата! Сожру и тебя, Александр!
И тварь вывернулся руки моего брата. Я услышал отвратительный хруст костей, увидел как неестественно вывернулись его кисти и как показались из под кожи белые кости, переломанные пополам словно тонкие веточки.
Александр истошно завопил.
Достав из ножен свою шпагу, я перепрыгнул через стол и нанес удар. Лезвие вонзилось твари в голову в районе левого виска. Монстр отпустил моего брата, выбил оружие у меня из рук и ринулся в сторону. Шпага Александра мешала ему двигаться быстро, но тварь все же очень проворно доползла до стены и, взобравшись на нее, с такой же легкостью как это делает паук или муха, скорчилась в углу, снова пытаясь достать из своей груди причиняющее боль лезвие.
Я опустился рядом с братом. Александр взглянул на меня. По его лицу я понял, что он испытывает страшную боль, но в глазах осталась присутствие разума, он не затуманился болью. Вот, что значит быть настоящим воином. Он не позволит ни боли, ни страху затмить свой рассудок, даже если победа вдруг стала так же далека как звезды, а смерть готова нанести решающий удар.
- Взрывчатка... – проговорил мой брат сквозь стиснутые зубы, превозмогая боль. – Возьми у меня. Ловушка под лестницей... Последний шанс...
Последним шансом Александр назвал нам с Мирой бочку с каким-то горючим веществом, добавив, что вряд ли ей придется воспользоваться, но если дело пойдет совсем плохо, нужно взорвать ее и пламя в считанные секунды доберется до каждой пороховой бочки в здании.
Я снял с его пояса гранату и, подбежав к камину, зажег фитиль от пламени. Развернувшись, я хотел было снова бросится к Александру, но тот крикнул:
- Нет! Беги! Времени мало, беги! Я останусь тут, – и он взглянул на тварь на потолке.
Существо, изрыгая потоки слизи изо рта, корчась и утробно хрипя, продолжало вытягивать клинок из своей груди.
- Я постараюсь дать тебе время! Беги же! И умоляю, не споткнись о ловушки, мой непутевый братец!
В его глазах и голосе было столько решительности, что я не посмел возражать. Я бросился прочь по коридору, из главного зала. Перепрыгивая через натянутые веревки ловушек, я бежал в холл, неся в руках, как факел, гранату с быстро сгорающим фитилем.
Когда я был уже в конце коридора, раздался вопль – Александр встретил свою смерть.
Я добрался до холла и обернулся. Тварь уже стояла в дверях зала, из которого я только что сбежал. Теперь в особняке остались только мы с ней, и даже с такого расстояния через мрак коридора я видел ее голодную ухмылку.
- Пришло время, Артур! Пришло твое время!
И тварь пошла на меня. Просто пошла вперед. Задела ногой веревку, с двух сторон, из комнат прозвучали выстрелы мушкетов, обе пули попали в цель, но тварь словно и не заметила этого. Пошла дальше и задела следующую веревку. Один арбалетный болт вонзился монстру в правое плечо, другой угодил в челюсть. Тварь шла дальше, продолжая ухмыляться.
Я взглянул на гранату в своей руке. Фитиль почти догорел.
- Сгори, урод! – закричал я и швырнул гранату на бочку, а затем развернулся и бросился прочь.
Я выбежал из дверей особняк, слетел по ступеням, но не пробежал и двадцать шагов как раздался взрыв, мою спину опалило пламенем, и я упал лицом вперед. Но это был только первый взрыв. Через секунду, как и обещал Александр, стали взрываться бочки с порохом, одна за одной, и весь наш особняк стало разрывать на куски. Грохот не стихал с минуту. Осыпались стекла, трещали балки. Под конец, с грохотом провалилась крыша. Наш дом, родовое гнездо, я, последний живой Мирольд, предал огню.
Когда я, наконец, отнял руки от головы и обернулся, я увидел объятый пламенем особняк. Все сгорало в нем, все воспоминания, ценности, картины, вся память предков сгорала на моих глазах вместе с телами моей сестры и моего брата. Все сгорало, но только не тварь. Она появилась в дверях.
Тело исчадия было объято пламенем, правую ногу оно волокло за собой, правой руки не было вовсе, как и правой стороны лица, и все же горящие точки глаз взирали на меня.
Тварь стала быстро спускаться по ступенькам, и как только покинула зону пожара, тут же пламя на ней потухло. Теперь ее кожа стала черной как уголь, там где она осталась, так как в некоторых местах виднелись обугленные кости. Теперь тварь полностью лишилась сходства с человеком. Огонь обнажил ее демоническую натуру.
- Артур! – хрипела она. – Артур! У тебя никогда не было шанса убить меня! Ни у кого из вас не было шанса! Ни единого шанса!
Тварь
