Первый урок Шоломанчи - Наоми Новик
Они уже наполовину съели завтрак, и мне пришлось глотать не жуя, чтобы за ними угнаться. Потом я предупредила Аадхью:
– Я пошла.
Она помахала мне поверх голов двух своих друзей-мастеров, которые как раз подошли с подносами; учитывая мои приключения в мастерской, она явно не торопилась на занятия первой.
Кора неохотно замедлила шаг, позволяя мне нагнать ее – очень великодушно, – и мы уже стояли за дверью, когда Нкойо удивленно оглянулась и я обнаружила, что прямо за моей спиной стоит Орион.
– Мы идем на иностранный язык! – прошипела я.
Он специализируется по алхимии. Надо сказать, алхимиков в этом году оказалось вдвое больше обычного: даже те ребята, у которых были другие способности, старались держаться поближе к Ориону. По моему мнению, это не стоило дополнительных занятий в лаборатории. Ориону приходится иногда являться на уроки иностранных языков, точно так же как нам всем иногда приходится заниматься алхимией, – расписание меняется в первый день нового учебного года, но если попросить слишком много легких предметов или выстроить для себя чересчур своеобразный курс, школа отправит тебя на занятия, которых избегают остальные. Но только те, кто прицельно учит языки, утром в понедельник идут в лингафонный кабинет. Находиться на верхнем этаже, если ты в старшем или выпускном классе, – очень большой плюс.
Орион упрямо посмотрел на меня:
– Я иду на склад.
Мы получаем строительные материалы внизу, в мастерской, а алхимические принадлежности – в лабораториях, но все остальное, менее экзотическое, например ручки и тетради, нужно добывать на большом складе, на том же ярусе, где и лингафонные кабинеты.
– Можно нам с тобой? – тут же спросила Нкойо.
Кора и Джовани оба стояли разинув рот, а она зевать не стала. В класс лучше явиться ближе к началу занятий, и сходить большой компанией на склад тоже очень хорошо, даже если вынести за скобки Ориона (если бы я только могла вынести его за скобки!). Поэтому я, кипя, отправилась с ними. На складе я взяла бумагу, чернила, немного ртути для обмена, дырокол, а еще толстую тетрадь для записи все возрастающего количества заклинаний. Я заметила три глаза, наблюдающих за нами из трещины на потолке – но, скорее всего, это был просто прыгун, и нападать на целую компанию он не рискнул.
Потом Орион проводил нас до ближайшего лингвистического класса, хотя в этом не было никакой необходимости. Узкая лестница возле склада иногда исчезает сама собой – ее нет на чертежах, строители озаботились ею впоследствии, когда поняли, что неудобно тащиться четверть мили в обход, – но сегодня она была на месте, и дверь аудитории стояла широко открытой, и внутри горел свет.
– Что ты делаешь? – спросила я, рискнув задержаться в коридоре, в то время как остальные бросились в класс, чтобы занять удобные места. – Я надеюсь, ты не пытаешься за мной ухаживать?
Это было маловероятно: никто никогда и не пытался. Я не уродина, даже наоборот – с возрастом я стала пугающе красивой, как и подобает страшной темной колдунье (во всяком случае, пока она не дошла до стадии сказочной карги). Секунд десять мальчики думают, что можно пригласить меня на свидание, затем заглядывают мне в глаза или заговаривают со мной – и, очевидно, убеждаются, что я пожру их душу. А Ориона я вообще чуть не бросила на поживу мимикам.
Он фыркнул:
– Ухаживать за малефицером?
На секунду меня охватило негодование, я снова хотела заявить, что я не малефицер, а потом задумалась.
– Ты следишь за мной? На тот случай, если я вдруг начну творить зло? И тогда тебе придется меня убить?
Он скрестил руки на груди и взглянул на меня с холодной самоуверенностью. Это было очень красноречиво. Мне страшно захотелось врезать ему по яйцам. Обитатели нашей коммуны, помимо прочего, верят в семнадцать видов боевых искусств: они нагромождают вокруг них массу чуши о внутреннем равновесии и духовной энергии, но все-таки учат бить и пинать. Я не профи, но могла бы изрядно испортить Ориону Лейку настроение, учитывая его манеру стоять с широко расставленными ногами.
Но за моей спиной был полный класс учеников, которые за нами наблюдали, и большинство обрадовались бы любому подходящему предлогу, чтобы объявить мне полный бойкот. И скоро должен был прозвенеть звонок – а когда дверь захлопывается, опоздавшим приходится до перемены торчать в коридоре. Поэтому я, продолжая кипеть, отошла от Ориона и заняла одну из пустых кабинок.
В Шоломанче нет учителей. Школа до предела набита учениками; на каждое место – два претендента, и наши дортуары не больше двух метров в ширину. Тот, кто сюда попадает, не нуждается в дополнительной мотивации. Умение сварить зелье, которое залечит дыру в желудке после того, как ты случайно выпила яблочный сок, отравленный дымокуром, – само по себе награда. Даже математика оказывается необходимой для многих продвинутых чар, а изучение истории приносит массу полезных заклинаний и рецептов, которыми не разживешься на других уроках.
Поэтому на занятиях по иностранному языку ты просто идешь в одну из восьми аудиторий, расположенных на третьем этаже. Выбирай с умом; если заглянешь в аудиторию, которая ближе всех к уборной, или вон в ту, реально хорошую, рядом с лестницей (это позволит добежать до столовой за десять минут), тебе вряд ли удастся захватить в ней приличную кабинку. Или вообще хоть какую-нибудь. Но предположим, ты ее нашла. Теперь ты сидишь в звуконепроницаемом коконе, надеясь, что не пропустишь шаги за спиной, и читаешь учебники или выполняешь упражнения, в то время как бесплотные голоса что-нибудь нашептывают тебе на том языке, которым ты сегодня занимаешься. Мне они обычно рассказывают жуткие кровавые истории или любовно, в подробностях описывают мою смерть. Сегодня я решила заняться древнеанглийским, чтобы извлечь максимум пользы из заклинаний, которые обнаружила в книгах с хозяйственными чарами, но прогресс был невелик. Я сидела над одной-единственной страницей, кипя от негодования, в то время как голос нежно декламировал мне на ухо эпическую аллитерационную поэму об Орионе Лейке, «герое пыльных подземелий», который собирался укокошить меня во сне.
Иными словами, я убью его просто ради самозащиты; и я в очередной раз об этом задумываюсь. Похоже, мне придется это сделать. Люди с легкостью, особо не доискиваясь причин, убеждают себя, что я зла и опасна. Конечно, я могу убить Ориона, чтобы высосать его ману, но я не хочу в самом деле стать малефицером и вырваться из школы, как чудовищная бабочка из гигантского кокона рока, чтобы согласно пророчеству сеять смерть и опустошение.
Я вдруг поняла, что проблема в Луизе.
