Девочка и звезды - Марк Лоуренс
— Запятнанных слишком много…
— А сколько нас будет через десять лет, если мы будем собирать только по пять человек на каждой встрече?
Тарко вздохнул.
— Больше, чем в том случае, если мы каждый раз будем сражаться с Запятнанными за центральное озеро. — Он отвел взгляд. — Падение-лидер Арка, высуши этих мокрых и давайте посмотрим, стоят ли они той цены, которую мы за них заплатили.
— ИДЕМ, Я ЗНАЮ, где тепло. — Арка прошла мимо них, и дети поспешили за ней. Яз задержалась, глядя на темный вход — другой выбор, предложенный Тарко. Она наблюдала за Сломанными, толпившимися вокруг своего предводителя и Пома, который говорил против него, большинство из них пытались быть услышанными. Некоторые были сердиты, некоторые — суровы, но остальные просто выглядели обеспокоенными. Казалось, что рябь, распространявшаяся от прибытия Яз и остальных, не остановилась на краях озер, в которые они упали.
— Ты, девочка Икта! — крикнул Арка из глубины пещеры. — Идем!
Яз нахмурилась и поспешила за группой.
Она догнала последнего из них. Девочка оглянулась и нервно улыбнулась.
— Я — М-М-Майя. — Она пробормотала это имя сквозь дрожь. Майя, которая сказала, что звезды светят ярче. Перед девочкой шел мальчик на голову выше Яз, широкоплечий, ростом с мужчину, но с детским лицом, затем еще один, тоже высокий, но стройный.
Пещера сузилась, потом расширилась, потом соединилась с лабиринтом других широких пещер с низкими потолками. Оказалось, что тепло, которое, в конце концов, уходило через Яму Пропавших, создало воздушный зазор над коренной породой — от одного до пяти ярдов, — оставив над ними ледяное небо, кое-где поддерживаемое все еще замерзшими участками. Струи пылинок-звезд испещряли ледниковый лед над ними, обеспечивая слабое освещение — где-то более яркое, где-то более тусклое, — и в некоторых местах большая звезда, подобная той, которую Пом нес в своем жезле, казалось, была намеренно погружена в стену, чтобы обеспечить лучший свет.
Яз вертела головой из стороны в сторону, пытаясь осознать все происходящее и сориентироваться, безуспешно, на случай, если придется спешно уходить. Светящиеся полосы над головой продолжали отвлекать ее, завораживая взгляд и напоминая о мерцающих занавесях света, которые появляются в полярной ночи. Икта называли их хвостами драконов, хотя, казалось, каждое племя рассказывало о них свою историю.
— Сюда, вниз. — Арка ввела их в расселину в скале. В камне были высечены грубые ступени, далеко внизу слышался шум бегущей воды.
Яз замыкала шествие, осторожно ступая, ее ноги не привыкли идти по камням. Почему-то камень казался более коварным, чем лед. Булавочные уколы света прорезали темноту впереди. Яз вздрогнула, но не столько от сырости одежды, сколько от мысли, что теперь это ее жизнь. Камень и мокрый лед. Она попыталась представить себе, как кто-то может жить здесь, внизу, не только дни и недели, но и десятилетия, не имея океана, который снабжал бы их шкурами и мехами, жилами и маслом, пищей и топливом… всеми материалами, необходимыми людям для построения своей жизни.
— Это обогревалка. — Голос Арки отвлек Яз от ее мыслей и сосредоточенности на ногах, пока она преодолевала последние ступеньки. Женщина стояла перед сооружением, сделанным не из камня, не из льда, не из кости и не из шкуры. Яз никогда не видела ничего подобного. Она поймала себя на том, что таращит глаза, и утешилась тем, что, по крайней мере, остальные казались такими же изумленными.
— Что? — Яз первой нашла нужные слова.
— Обогревалка, — сказала Арка. — Следуйте за мной. — И она нырнула внутрь через то, что могло быть пологом палатки, хотя и не выглядело им.
— Это дверь, — сказала более старшая девочка, внезапно пренебрежительно, когда поняла, что знает что-то, чего не знают остальные. Она вошла вслед за Аркой. Остальные последовали за ней, один за другим.
Яз вошла последней, ведя пальцами по стенам и «двери». Они были плоскими, как натянутая шкура, хотя и гораздо толще, вертикальными, как утесы Горячего Моря, твердыми, как скала, гладкими, как кость. Все сооружение стояло на выступе и упиралось спиной в каменную стену, хотя сама расселина уходила вниз, в неведомые глубины. Маленькая девочка, Майя, шла впереди, Яз — за ней.
— Боги внизу! — Взрыв жара, который встретил ее, не был похож ни на что, что Яз когда-либо испытывала. Как будто все масляные лампы, которыми владели Икта, были зажжены и поставлены рядом в одной палатке. Она присоединилась к остальным, заметив, что, в отличие от остальных, худой из двух мальчиков не промок и не дрожал. У него было узкое лицо, высокие скулы и темные глаза с измученным взглядом из-под копны черных волос.
— Ты приходишь мокрым в мир, и следующий раз, когда ты промокнешь, будет твоим последним. — Племя Арки явно разделяло некоторые из высказываний Икта. — Вот как обстоят дела там, откуда мы пришли. Здесь, внизу, все по-другому. — Она отступила в сторону, и они увидели позади нее скалистую пещеру, в которую выходило маленькое здание. Пространство было одновременно большим и переполненным, его освещал свет звезд, установленных в то, что выглядело как стеклянные чаши. Мать Мазай владела чем-то похожим, но у нее был только маленький диск. На мгновение жар затуманил взгляд, и Яз подумала, что в пространстве за чашами толпятся люди, но вскоре поняла, что там, на натянутых веревках, висят шкуры, которые носили члены племени, дюжины комплектов.
— Здесь мы сушим одежду. Повесьте свою на проволоку. — Арка указала на линию, протянутую по всей ширине пещеры. Она прошла в центр, отодвигая в сторону висящие шкуры и раскачивая их. Тени тоже качнулись, и на мгновение снова показалось, что это люди — возможно, Икта, — которые танцуют для солнца в конце долгой ночи. Арка хлопнула в ладоши. — Скорее!
Она повернулась к ним спиной и наклонилась, чтобы поднять что-то с пола. Когда она снова повернулась к ним лицом, то, казалось, удивилась, что никто из них не пошевелился. В тишине, нарушаемой только стуком зубов, она показала поднятый предмет. Благосостояние клана в железе — приземистый, тяжелый цилиндр, толстостенный, снабженный двумя костяными ручками. Снаружи его покрывали глубоко вытравленные символы. Яз знала, что у жрецов есть письмена, которые они используют для нанесения слов на шкуры. Это всегда очаровывало ее. Мысль о том, что слова, такие мимолетные вещи, исчезающие почти в то же мгновение, когда покидают твои губы, могут быть пойманы в ловушку и лежать там, связанные черными линиями, запечатленные в постоянстве и могущие пережить того, кто дал им жизнь. Но эти символы были чем-то другим. Подобно ледяным звездам, они казались одновременно более реальными
