Не слабое звено (СИ) - Брай Марьяна

– Принеси еще одну лампу, затопите очаг, поставь воду, только быстро.

Он посмотрел на нее с таким удивлением, словно видел впервые.

– Быстро, – повторила Таня, и за руку затащила в дом Иону. Мальчишки жались к ней, но их Таня отправила за дровами.

– Милая, как давно нет схваток? – спросила она Давину, встав перед ней на колени. Девушка дышала надсадно, словно легкие были полны воды. В голове у Тани проносился весь курс по акушерскому делу, но то, что она видела, ее не радовало совсем.

– Началось еще днем, но не сильно. А вечером стало уже больно, – с трудом собравшись, просипела Давина. Она подняла было руку, но тут же уронила ее не в силах держать.

Таня сняла с нее платье, расстелила на полу одеяло, под которым на настиле до этого спали Дуги и Давина. Первое обследование ничего не дало – нужно было больше опыта. Давина тихо постанывала, и это указывало на то, что сил у нее почти не осталось. Понимание, что ребенок неправильно лежит, и поэтому она мучилась безрезультатно все это время, пришло в тот момент, когда она посмотрела на ее живот.

– Если он мертв, тебе не уйти живой, – прошептала Давина. Они скажут, что ты это сделала, твои руки его убили. Уходи.

– Если я его не вытащу, ты тоже умрешь, понимаешь? – прошептала Таня в ответ. – Помоги мне, и ты останешься жить.

Девушка расслабилась, дав Тане ее лучше осмотреть. Она прощупала живот, вспоминая то, как чисто теоретически их учили поворачивать ребеночка прямо в животе. Этот метод годился не всегда, и тем более, не без УЗИ, которое даст точное видение проблемы, но выбора не было. Не удастся развернуть – погибнут оба. Сейчас их жизнь висит на волоске, и зависит только от нее.

Вода на очаге закипела, Иона подошла ближе, и Таня увидела ее широко раскрытые глаза.

– Ребенок лежит не так, как надо, но мы попробуем его повернуть, Иона, ты должна помочь мне, – серьезно и громко сказала Таня, и это помогло вывести Иону из ступора.

– Откуда ты знаешь? Ты повитуха? – неуверенно спросила она.

– Я врач, Иона, мы сейчас должны сделать все возможное. Принеси воду, разлей ее по разным котлам. Чистое полотенце прокипяти, и дай его мне.

Иона делала все, что говорила Таня, потом села над головой девушки, положила ее голову к себе на колени, взяла крепко за руки. Таня снова прощупала живот. Нужно было приступить к манипуляциям, которыми занимаются только опытные врачи. Скорее всего, она ни за что бы не взялась за это, пока не провернула бы что-то подобное рядом с опытным врачом. Наружный поворот плода – тема множества разговоров при обучении, но на деле все гораздо сложнее увлекательных лекций.

Она нащупала головку справа, Давина постанывала, но не противилась, хоть ей и было больно. Нужно было повернуть ребенка по часовой стрелке, одновременно поворачивая его ножки.

Иону словно подменили – она делала все, что говорила ей Таня, а самое удивительное – сама гладила Давину по голове, успокаивая ее, словно мать. Таня делала вид, что не замечает этого.

Дуги и мальчики, чтобы занять себя посреди ночи, натаскали дров и воду в оба дома, подкладывали дрова в очаг, подавали женщинам воду.

«Здесь нет УЗИ, нет препаратов, которые стимулировали бы роды, здесь нет возможности сделать кесарево, ведь женщина в этом случае умрет» - думала Таня, но не переставала улыбаться, и говорить, что все идет хорошо.

Когда ей удалось повернуть плод до косого положения, Давина уже не стонала – мышцы расслабились. Это было огромным плюсом для поворота, но также означало, что схватки могли прекратиться.

Еще через полчаса она была уверена, что ребенок теперь лежит как надо, и важно было снова запустить схватки. Давина, похоже, спала, устав от болей за весь день, а могла ведь сказать, и днем все было бы намного проще, скорее всего, и Костя сейчас помог бы.

«Костя… Он просто ушел, оставив меня здесь, даже не сказав, что дождется меня, а ведь мог, как же так?» - вдруг подумала Таня, и захотелось плакать, просто лечь и плакать от усталости, непонимания и страха, хотелось пожалеть себя. Эта ситуация была из ряда вон, этого просто не могло произойти, но произошло.

Давина ойкнула, и Таня вернулась из облака жалости, которым окутала свои мысли буквально на пару минут.

– Давина, детка, скажи, ты чувствуешь, что внутри снова все сжимается? – спросила Таня, положив руки на живот, стараясь поймать напряжение ее мышц.

– Немного, – с трудом ответила девушка и открыла глаза.

– Мы должны ее поднять. Хотя бы на колени. Она должна немного постоять, – крикнула Таня в сторону Дуги. Тот быстро вскочил с лавки, где сидел сейчас рядом с братьями, что дремали, прислонившись к стене.

– Иона, ты с одной стороны, Дуги с другой, я должна прощупывать живот. Мы должны вернуть схватки, давайте, прошу вас, все обязательно получится, – радостно говорила Таня. Ее настроение передалось и Давине, которая начала подтягивать ноги, чтобы встать.

Стоя на коленях, обняв с одной стороны мужа, с другой свекровь, она стояла несколько минут. Таня гладила ее живот, проверяя, нет ли сокращений. И в какой-то момент, судя по тому, как Давина изменилась в лице, все поняли, что теперь есть шансы на хороший исход.

Они уложили ее на пол, и теперь Таня выдохнула – схватки становились все сильнее и сильнее. Крик ребенка заглушил щебетание птиц, когда стало совсем светло, но туман все еще лежал в долине над рекой.

Глава 11

Таня вышла на улицу, отошла от дома и села прямо на сырую от росы траву. Потом посмотрела в сторону реки, куда они уходили вместе с Костей ночью – их следов уже не было – трава под тяжестью влаги легла вся, но ей казалось, что она видит размазанную, как в кино картинку — она и Костя бегут, держась за руки, счастливо смеясь, довольные и вполне счастливые.

Таня откинулась навзничь, раскинула руки, и лежала так, слушая, как Иона ласково баюкает малыша, ругает Дуги за нерасторопность, как она, не ласково, как всегда, отправляет мальчишек напоить овец. Казалось, что этого просто не может быть, и это сон, и Таня проспала их с Костей побег. Ей приятнее было думать, что это она виновата в его уходе, это она подвела его, вернувшись назад, что он не мог бросить ее сам.

– Ветер проносится над горами, птицы поют весь день, у нас родился свободный и прекрасный малыш, и он станет гордостью всей нашей семьи, всего нашего клана, – пела Иона. Она сама перерезала пуповину, завязала на животе малыша пупок, сама проследила за тем, чтобы Давина исторгла из себя послед. Она обтерла и запеленала малыша, приложила его к груди матери, которая плакала, когда Таня выходила на улицу, не сказав ни слова.

«Это первый ребенок, который родился благодаря тебе, Таня, этот мальчик, возможно, важнее всего, что будет в твоей жизни, поэтому, не стоит думать сейчас о том, как много ты потеряла. На самом деле, возможно, ты очень много нашла» - сказала себе Татьяна, встала, мокрыми от росы руками протерла лицо, и отправилась к дому, к тому дому, от которого сегодня она отогнала смерть.

Таня спала до вечера, изредка просыпаясь, прислушиваясь к голосам, шумам, стараясь услышать спросонья ребенка – ей иногда казалось, что все произошедшее вчера ей просто приснилось. Бормотание Давины, редкий, но настойчивый крик младенца ее успокаивали, и она снова погружалась в забытье.

Она проснулась от того, что в животе урчало – есть хотелось страшно. В доме Давины и Дуги никого не было. «Сейчас нужно что-то сказать им, придумать причину, по которой ушел Костя» - думала Таня. Но если раньше, еще в своей настоящей жизни, она очень боялась оправданий, и делала все правильно – комар носа не подточит, то сейчас ей было плевать что они скажут. Важно было только одно – мама и малыш живы.

Мальчишки перегоняли овец из уличного загона в сарай, и когда она прошла мимо, притихли, опустили прутики, и смотрели на нее как-то совсем иначе – без привычного уже хозяйского снобизма.

В доме топился очаг, Иона сидела возле огня, на руках у нее был сверток, который она качала, как самое дорогое. Давина и Дуги сидели за столом, она жадно ела привычную кашу, ее муж смотрел на нее – это тоже был совершенно иной взгляд, не как раньше – как на пустое место, а взгляд человека, что обрел мудрость из-за какого-то очень серьезного испытания.