Королевство Адальир. Возрождение (СИ) - Чайко Артемий Александрович

Волербус нехотя поднялся с насиженного места и приблизился к пролому: действительно по дороге двигалась странная процессия. Впереди шагали стражники, затем два вола тянули телегу, а позади шли люди в длинных зелёных балахонах, напоминающие гильдийцев или монахов лесного монастыря.

— Так, — протянул Волербус, всматриваясь своим неимоверно острым взглядом в процессию. — Похоже, ты права, на это стоит обратить самое пристальное внимание!

Ариллия ласково улыбнулась рокеру и нежно потрепала его по загривку:

— В здешних краях на всех надо обращать внимание, — сказала она, — поскольку нормальных людей крайне мало.

Процессия тем временем добралась до поворота дороги, но свернула в сторону и остановилась на небольшом ровном участке ландшафта с сильно вытоптанной травой.

В телеге на куче хвороста сидела девушка, руки и ноги её сковывали тяжёлые металлические кандалы, а лицо было перепачкано сажей. На щеках её виднелись свежие царапины, один глаз был подбит, а из носа сочилась струйка крови.

Когда процессия встала, стражники бесцеремонно сбросили пленницу на землю и принялись перетаскивать хворост с телеги, складывая кучей неподалёку. Девушка с ужасом смотрела на приготовления, понимая, что её ждёт…

Один из идущих позади гильдийцев, седовласый старец в длинной балахоне тёмно-зелёного цвета, видимо, главный жрец, приблизился к ней и, наклонившись, пристально посмотрел в лицо:

— Сознайся, лучше! — посоветовал он. — Всё равно тебя казнят, так хоть сними камень с души, всё легче будет!

Девушка нервно сглотнула слюну, замотала головой, но ничего не ответила.

— Ладно, — гильдиец махнул рукой, — это дело бесполезное, давайте заканчивать…

Тем временем стражники уже установили в центре кучи хвороста шест и тут же привязали к нему пленницу.

Другие участники процессии разожгли факелы и расставили их полукругом, дабы осветить место действа. Когда огонь разгорелся, вокруг стало светло почти как днём. Главный жрец вынул свиток и обернулся к собравшимся:

— Мы борцы с демонами во славу Кэльвиара! Прискорбное дело предстоит нам совершить, — начал он, то и дело поглядывая в свиток. — Закон и воля великого Кэльвиара понуждают нас бороться со злом, какой бы облик оно ни приняло….

Он обернулся к шесту, у которого стояла привязанная пленница. Девушка не пыталась освободиться, видимо, смирившись с участью. Она стояла молча и опустив голову, лишь немного двигая ногами, словно пританцовывая. Колючие ветки будущего костра больно кололи босые ноги, и ей было трудно долго устоять на одном месте.

— Мы предаём огню эту подлую ведьму во исполнение закона и во славу Кэльвиара, — продолжил главный жрец. — Пускай священное пламя очистит её душу и избавит наш мир от всех демонов, что приходили через неё!

Гильдийцы вскинули руки к темнеющим небесам и пропели что-то на своём языке.

— И да свершится справедливость Кэльвиара! — подытожил главный жрец, делая знак рукой, чтобы стражники начинали экзекуцию.

Один из воинов взял факел и направился к кострищу, собираясь поджечь кустарник, однако пламя внезапно погасло. Не поняв, в чём дело, он взял другой факел и сунул его в кучу сухих веток, но огонь вновь иссяк, ещё не добравшись до топлива. Гильдийцы переглянулись. Гаснущий сам по себе во время исполнения приговора огонь был дурным знаком. Считалось, что высшие силы, таким образом, милуют провинившегося, и казнь следует отменить, однако главный жрец приказал продолжать. Когда стражник в третий раз поднёс факел к костру, из-под ветвей хлынул сильный поток свежего ветра, который вновь загасил пламя.

Девушка у шеста приподняла голову и с ожиданием поглядела на собравшихся, она знала здешние порядки и в душе её затеплилась надежда, что ей сохранят жизнь или, по крайней мере, не будут казнить таким ужасным способом.

— Это демоны защищают свою служанку! — в припадке вскричал главный жрец. — Сжечь негодяйку сейчас же!

Но в четвёртый раз стражник уже не решился приближаться к кострищу, а вместо этого вернулся к собратьям:

— Я боюсь, — пролепетал он дрожащим голосом, обращаясь к главному жрецу. — Мне кажется, будто там кто-то есть под хворостом, у меня руки от ужаса отнимаются…

Жрец вгляделся в облик стражника: двухметровый здоровяк в тяжёлых доспехах дрожал, словно осиновый лист на ветру, и весь был покрыт крупными каплями пота. Его руки мелко тряслись, а ноги, казалось, вот-вот подкосятся, и он рухнет на землю.

— Твоя слабость постыдна! — рявкнул главный жрец, вырывая факел из его рук. — Я исключу тебя из ордена за этот позор! — он грубо оттолкнул стражника в сторону, возжёг факел от горящего рядом и сам направился к куче хвороста.

Приблизившись, жрец оторопел: пока он стоял на расстоянии, чувствовал уверенность в себе, но теперь, когда собратья его были далеко, а вокруг творилось нечто странное, он и сам испытал страх. Преодолевая себя, жрец наклонился к куче и сунул пылающий факел в хворост. Огонь вновь погас, не успев даже лизнуть сухостоя, и жрец понял, что кто-то дунул из-под ветвей, затушив факел. По спине жреца пробежали мурашки, а волосы на голове встали дыбом. Он попятился, в ужасе роняя потухший факел, как вдруг произошло невероятное: хворост полетел в стороны, словно от взрыва, и из неудавшегося кострища вырвалось жуткое существо огромных размеров. Чёрная фигура с гигантскими перепончатыми крыльями за спиной взметнулась ввысь и взревела так, что жрецы и воины попадали наземь, зажав уши руками.

Главный жрец выкатил глаза и, ругаясь на чём свет стоит, кинулся наутёк, но появившийся как из ниоткуда монстр выбросил ему вслед мутную волну, будто линзой искажающую пространство, совсем как это делал Визиронт. Незримый шквал с гулом и завыванием прокатился над землёй, сбив жреца с ног и, ударившись в телегу, разнёс её в щепки. Волы, освободившиеся от повозки, двинулись прочь в сторону дороги, животные как никто другой хорошо чувствовали энергетику демона и понимали, что долее здесь оставаться не следует…

Главный жрец с трудом поднялся и обернулся к кострищу: перед ним возвышалась огромная фигура с перепончатыми крыльями за спиной. Стражники и собратья жрецы валялись вокруг, не решаясь подняться. Круглыми от ужаса глазами они неотрывно следили за крылатым монстром, боясь даже моргнуть.

Волербус заскрежетал зубами и со всей дури шибанул кулаком оземь:

— Ты кто такой, мразь?! — брезгливо морщась от одного вида отвратительной хари жреца, зарычал он.

— Я жрец великого Кэльвиара, — пролепетал старик.

— А, — Волербус понимающе кивнул. — Ты тут сказал, что ты борец с демонами?

— Да, я борец… — старик не успел закончить фразу, получив мощную затрещину от Волербуса.

— Тогда какого хрена ты хотел сжечь девчонку, что стоит у шеста? — рассвирепел рокер. — Если ты борец с демонами, так и борись с демонами!

Жрец затрясся и попятился. Волербус двинулся за ним, неумолимо наступая:

— Вот я перед тобой, я главный демон, борись со мной, скот! — Волербус запрокинул голову, извергнув из пасти фонтан огня и смрадного чёрного дыма. При этом он взмахнул крыльями и возникшим ветром опять сбил жреца с ног.

— Я, я… — залепетал старик в ужасе, теряя остатки разума.

— Ты не борец с демонами и не жрец Кэльвиара, ты мракобес дурной!

— Я борюсь со злом, ты исчадье низших миров, грязный выродок огненной стихии! — словно придя в себя, заорал главный жрец, тыча в Волербуса пальцем. — Ты воплощение зла, а я служитель великого Кэльвиара!

— Ты придурок, — брезгливо бросил Волербус. — Во-первых, как вообще можно служить Кэльвиару, убивая людей, да ещё и делая это при помощи костра? Ты хоть знаешь, кому служишь? Кэльвиар бог растений, а ты жжёшь дерева, да ещё и смеешь называть себя жрецом? Впрочем… Если ты действительно его жрец, а заодно и борец с демонами, то у тебя появился отличный шанс это доказать!

Старик вздрогнул лицом, близость чудовища наполняла его разум неописуемым ужасом.

— Я демон, борись со мной! — снова потребовал Волербус, но жрец лишь пополз прочь. — Почему не борешься, чего уползаешь, аки змея?