Людмила Астахова - Злое счастье

«Всё, что угодно! Слышите — всё! Читающая… чужой мир… королевский венец… Я сделаю всё! Я взойду в погребальный костер! Только дайте мне несколько мгновений! Несколько лишних мгновений!»

Время стало вязким и горячим, как расплавленное стекло…

Хелит достала какую-то длинную палку.

Убийца остановился.

Мэй изо всех сил натянул поводья. Спрыгнул из седла.

Убийца вырвал шест из рук девушки и замахнулся для подсечки…

«Примерно 50 ниррэ[27]. Попаду. Должен попасть», — подумал Рыжий, натягивая широкую тетиву и вкладывая болт.

Быстрый удар по ногам. Хелит упала на спину.

Мэй прицелился.

Нэсс с мечом стал наклоняться к девушке.

«Руки! Нельзя дрожать!» — приказал себе Рыжий, задержал вздох и плавно спустил крючок.

Темный силуэт на фоне низких облаков покачнулся и стал заваливаться на бок…

Болт вошел ему точно в ухо, но Чужой этого даже не понял. Он умер мгновенно, и ему совсем не было больно. Совсем.

Сказано было: «Когда ты уйдешь тропою вещих снов навстречу смерти». Ктали-Руо не лгала. Вещий сон сбылся, но Рыжий Отступник сумел переиграть его по-своему, сломав стальной хребет неизбежности одним выстрелом. Он склонился над Хелит, помогая подняться, а потом прижал к себе крепко-крепко, строго следуя совету Финигаса. Мэй хотел что-то сказать — успокаивающее, ласковое, но оказалось, он растерял все слова, пока мчался на выручку. Раскатились они, разбежались в разные стороны по весеннему льду, весело подпрыгивая, канули в прорубь и упали на дно. Забыл Рыжий Мэй, как следует браниться и как — просить прощения. Вылетели из головы все слова любви и облегчения. Он мог лишь бесстыдно шарить руками по её плечам, спине и бедрам, наощупь убеждаясь в здоровье и благополучии любимой. Чуткие пальцы свидетельствовали — жива! Губы и глаза тоже не лгали — теплая макушка, пахнущие чем-то сладким волосы, мокрые ресницы…

«Она живая! Живая!» — безмолвно кричало обезумевшее от радости сердце.

Бесчисленные миры вращались вокруг двух крошечных, крепко прижавшихся друг к другу существ, замерших между тяжелым низким небом и спящей подо льдами рекой. Где-то там, далеко-далеко остались самое начало 21-го века от рождества Христова и последние дни 4819 года Эпохи Третьего Царства Униэн, высокие компьютерные технологии и стальные мечи, клонирование и волшебство. Им, этим двум живым песчинкам, ставших в этот миг единым целым, не было сейчас ни до кого никакого дела. Сорвись со своей орбиты светило, упади на земную твердь сразу обе луны, они бы не разжали своих объятий.

На восьмой день, задержавшись из-за снежного бурана, перешедшего в ледяной ливень, Мэй и Хелит добрались до Мор-Киассы. Восемь незабываемых дней, наполненных отчаянием, любовью, обреченностью, нежностью и доверием. Одного не доверила леди Гвварин своему возлюбленному — не сказала ему о сути третьего условия. Это было бы нечестно по отношению к Рыжему. Бесчеловечно и жестоко. Заставить его самому себе мостить дорогу в преисподнюю? Не бывать этому!

Мор-Киассу делила пополам Сирона на верхний и нижний город, совсем как Будапешт. На высоком берегу стояла одна из древнейших цитаделей Тир-Луниэна — суровый каменный замок в окружении более новых, легких и хрупких дворцов знати. Низкий берег, как водится, вел насыщенную торговую жизнь. Непохожие меж собой, но неотделимые друг от друга, две части древнего города, вместе создавали особенную атмосферу. Множество мостов, роскошных и простых, перекинулись через величавую благородную Сирону. Казалось, могучий рыцарь древнего рода и легкомысленная яркая танцовщица протянули руки навстречу. Именно здесь, а не в Лот-Алхави короновались владыки униэн, здесь собирались на Ковен маги, и здесь же заключались купцами самые дорогие сделки. А кроме прочего, Мор-Киасса все четыре тысячи лет оставалась вольным городом, не принадлежа никому из удельных князей.

Когда Хелит спросила, отчего так вышло, что этому городу оказана такая высокая честь, Мэй ответил очень просто:

— Лот-Хишши рядом.

Гора, вернее, высокий холм, на котором жила Читающая-по-Нитям, находился всего лишь в дне пути отсюда.

Но девушка старалась не думать об этом. Очень старалась.

Сэнхан заранее снял усадьбу, и впервые за много лет вся семья собралась под одной крышей. Однако Рыжему судьба приготовила еще одно неожиданное испытание — в Мор-Киассу прибыл его брат Идор. Вот уж кого Мэю видеть не хотелось, так это его. Не то чтобы они друг друга сильно не любили, просто слишком уж разными они были. Идор ревновал к отцу, искренне продолжая считать, что Финигас слишком мало времени посвящал младшим из-за первенца. О временах, когда брат громче всех обвинял Рыжего во всех грехах и преступлениях, в семье старались вообще не вспоминать. Тайгерн с Идором принципиально не разговаривал.

Хелит представилась редкая возможность увидеть Джэрэт'лигов вместе. Это было потрясающее зрелище: легкомысленно-вальяжный Тайго, серьезный и преисполненный чувством ответственности Сэнхан, взвинченный и напряженный Идор, замкнутый и неприступный Мэйтианн, и конечно, восторженный Аллфин. Все братья, как на подбор, в джинсах ангайского производства. Мастер Бастан сам, безо всякой подсказки, додумался делать заклепки на карманах, не говоря уже о разнообразии рисунков на лейблах. Тут тебе и геральдические знаки, и узоры, а также имена владельцев и волшебные обереги. Короче, чего только душа пожелает.

Мэя даже не пришлось уговаривать.

— Ну, как? — немного робея, спросил он, показываясь сначала Хелит.

— Камизу покороче, и внутрь заправь, — посоветовала она.

Смех смехом, а ведь глаз не оторвать от длинных стройных ног, затянутых в синюю ткань.

— Ты прямо, как настоящий ковбой.

— Это еще кто такие? — подозрительно спросил Рыжий.

Ну, не говорить же князю, знатному человеку, что в этих штанах он похож на коровьего пастуха! Пришлось выкручиваться:

— Ковбои — это благородные степные рыцари, защитники справедливости и меткие стрелки.

Объяснение Мэю понравилось.

— Неудивительно, что в твоем мире такую одежду носят все поголовно. Простолюдинам наверняка нравится приобщиться к рыцарской славе хотя бы через штаны, — одобрительно кивнул князь и пообещал: — Одену д'шинсы на Совет. Пусть завидуют.

Хелит улыбнулась. До чего же приятно было осознавать, что американские корпорации, европейские модельеры и китайские швейные фабрики никогда не получат этот рынок сбыта. В чем-чем, а в ангайском качестве можно не сомневаться. Так же, как и в ангайской честности.