Елена Белова - Сердце феникса

— Он тебя не трогал? Лина? Прости…

— Нет, все обошлось. Что ты, Алекс? Обошлось, честно! Ну правда…

— Обошлось бы — не говорила б столько слов, — Алексей осторожно отводит в сторону прядку ее волос, затеняющую глаза… — Обманщица…

— Умник…

— Ведьма… — голос Алексея тих и очень нежен, — Лина… Не уходи…

— Я вернусь… Обещаю, милый… Леш…

Ей не пришлось раздумывать, как извиниться перед Сергеем за сорванное совещание… И как выбраться наружу, чтоб успеть к сроку…

«Вызов» ожег изнутри, хлестнул по каждой клетке, каждому нерву… И она растаяла, не успев ни предупредить, ни проститься…

Астрал, непривычно колючий, просто наизнанку вывернул, рванул мышцы, пнул в живот… Лина рухнула на колени, борясь с тошнотой. Черт… Что ж такое… Сейчас-сейчас… Только темнота перед глазами хоть чуть рассеется… Лина осторожно тряхнула головой… И поняла, что ей еще повезло — под ее коленями аккуратно распалась на две половинки декоративная подушка. Ад и демоны!

Неточный перенос… Не было бы подушки — ноги бы в камень вплавило… Какого дьявола? Чтоб вас, Ваше Величество… И какого черта опять Ваша спальня? И… где Вы сами?

— О, явилась… — послышался голос Величества из-за спины. Лина похолодела. Кажется, финиш…

Она встала.

Медленно, как во сне обернулась…

Тело автоматически склонилось в приветствии — машинальный жест помогает выиграть время. И застыла под пронизывающим взглядом.

— Да, милорд?

— Милорд… — по его губам поползла тяжелая, ленивая усмешка… — Опять за свое. Феникс мой верный…

— Милорд, я…

— Милорду угодно знать… — медленно проговорил Вадим, — Что ты будешь пить?

Ох ты черт… Только тут Лина заметила странный блеск глаз и особенный, очень-очень редко слышный оттенок медлительной лени…

Повелитель был пьян.

Преисподняя… Сердце Лины с отчетливым стуком рухнуло в пятки. Вот это влипла…

— Чего стоишь? — поинтересовался Вадим, и к замершей девушке прыгнуло кресло, почти наступив на ногу… — И молчишь?

— Милорд, вы… что-то хотите узнать? — осторожно, точно общаясь с драконом, проговорила Лина…

— Я задал тебе вопрос! — почти сварливо отозвался неузнаваемый Повелитель, — Не поняла? Я хочу знать, что ты будешь пить!

— Коньяк… — Лина никогда не считала себя знатоком в таком деле, к тому же ее организм все равно рассматривает все остальные спиртные напитки как яд… И отторгает. Если она опьянеет, то не больше чем на двадцать минут…

— Угощайся!

Коньяк завис в воздухе у ее лица… Правда, в виде бутылки — то ли Повелитель забыл о стакане, то ли решил влить в гостью сразу все…

— Пей!

Доза жгучего напитка заплескалась в желудке костром, нет, пожаром, зажгла щеки, расплавила напряженные мышцы, тем более Повелитель не отставал, казалось, задавшись целью споить феникса до потери способности удрать… Черта с два, милорд, продержусь… Продержусь. Что вам надо от меня, а?

— Наполеон! — прозвучало в тишине, — Арманьяк. Хеннеси.

Лина невольно напряглась, но незнакомые слова оказались не заклинанием и не ритуальными именами каких-нибудь злых демонов… Просто у кресла зависли еще три бутылки… Повнимательней присмотревшись к последней, девушка решила, что эту точно пить не будет! У загадочного Хеннеси на донышке отчетливо просматривались полтора десятка лапок… Бррр…

— Бери что хочешь… — предложил молодой Хозяин сумрачно. — Что?

— Благодарю, милорд…

— Вадим, я сказал! — вдруг вспылил Избранный, ударом кулака превращая стол в пыль. — Вадим, поняла?! Черт…

Померцав, пыль вновь собралась в подобие столика, отрастив по дороге лишнюю ножку… Лина вздохнула, предчувствуя новую бурю, но Повелитель уже отвлекся, наверно, решив наплевать на такие мелочи…..

— Лешка тоже не разбирается. В спиртном. Совсем. Пиво и то… Плохое от хорошего не отличит. Одни зелья на уме! — очередная бутылка закончила свою жизнь, врезавшись в стену. Осколки стеклянным градом засвистели у лица, усыпали пол. Вадим не обратил на них внимания. — Зелья… Вечно полные карманы таскал. Это с пяти лет, черт! Тогда в камере, когда… дьявол, он этот темный эликсир с первого мига узнал, с первой секунды! И все-таки посмотрел и спросил: «Что это?» Проклятье! Стоит, шатается и смотрит такими глазами…

Следующая бутылка разлетается даже не в осколки — в пыль.

— Надеялся… Ненавижу!

И снова короткий грохот и звон… Лина, никогда не видевшая Повелителя в таком настроении, старалась быть тихой и незаметной… как на задании. Слушать откровения Вадима — себе дороже, а уж такие… Насколько Лина помнила то не слишком доброе время своего недолговечного положения фаворитки, Вадим ревниво оберегал свое прошлое и свои семейные отношения от любых расспросов. До недавнего совещания (того, на котором вампир так неосторожно высказался про тело) половина демонов не подозревала, что Повелитель мира родом из тех самых Соловьевых. Зоя это тоже не афишировала, ей-то приятней считать себя демоном, родственницей Хозяина даже… А уж то, что Алексей Сокол, тот самый Алексей, тоже их родственник, вообще было запретной темой при Дворе… И затрагивать вопросы Стражей и братских отношений было ох как небезопасно. По коже бегут знакомые иголочки…

Опасно… Очень. Этого странного разговора она может не пережить.

А ведь так и не вернула любимому силы…

Не хотела с матерью встречаться… Колибри! Но нет, кажется, еще поживем… По полу кружит вихрь — Вадим подхватывает телекинезом разноцветные осколки, скручивает из них колючий смерч и запускает в дверь… О! Так даже… Кому-то не повезет.

А ведь правда могу не выжить — мелькнула отчетливая мысль с привкусом сожаления… Прикончит и не заметит. Даже и не вспомнит. Вот поэтому в ближний круг Повелителя не особо рвутся, хоть и привилегии тут за уровнем.

Но куда денешься… Сиди. Слушай. И старайся не разозлить Вадима еще сильней.

— Ненавижу! Ну почему я нужен только светлым? Я ведь его любым принимал! Почему он не хотел?! Как он смел так со мной, мальчишка! И еще спрашивал «за что», когда… За все! За… — взгляд Вадима вдруг остановился на ней, и Лине понадобилось все ее самообладание, чтобы не вздрогнуть. Это была даже не привычная Тьма — ожившая ярость… — А… ты… А почему не пьешь?!

Приходится глотнуть…

Темный взор немигающих глаз не отрывается от ее пустеющего бокала…

— Молчишь. Пей, не спорь… Вот он всегда спорил… Даже в камере! Даже когда я у него отобрал всякий выбор! Светлый, мать его! — и огненный шар прошибает стену, рассыпая гарь и пепел… — Проклятье!