Яна Черненькая - Сирены озера Молчания

   - Ну... - протянул Тимир. - Это все равно лучше, чем было.

   - Во всяком случае, ты сможешь перемещаться в пределах озера, - "утешила" ее Илика и, не сдержавшись, хихикнула.

   - Похоже, Астерос решил, что нашего прощения не достаточно, - подвел итог Тимир, честно стараясь не улыбаться.

   Сообразив, наконец, что же произошло, Линор взвизгнула, по всей очевидности, выражая свое возмущение.

   - Да будьте вы все прокляты! - пропищала она и бросилась вон из замка.

   Илика с Тимиром переглянулись и одновременно засмеялись.

   Эпилог

   - Ты твердо в этом уверен? - спросил Тай.

   - Да, так будет лучше для всех, - Тимир проверил, хорошо ли затянута подпруга на лидийце и повернулся к отцу. - Илике тяжело без солнца. Она не жалуется, но я же вижу, что Катан ей совсем не подходит. Мы оба хотим вернуться домой, в Рондо.

   - Понимаю, - нахмурился Тай. - И все-таки жаль. Я буду скучать по вам.

   - У тебя вряд ли будет на это время, - Тимир хлопнул его по плечу и позвал. - Илика, ты идешь?

   С улицы донесся звонкий голосок сирены:

   - Да, сейчас-сейчас, еще минуточку!

   - На свадьбу хоть позовете?

   - Вы с Мэй будете первыми, кто получит приглашение, - пообещал Тимир.

   - Ловлю тебя на слове, - невесело улыбнулся Тай.

   - Да не грусти ты, все же в порядке, мы не на другой конец вселенной уезжаем. Соскучишься, всегда можешь приехать...

   - Все произошло так быстро, - Тай'рел бросил тоскливый взгляд на улицу. - Я только успел привыкнуть, что у меня есть семья, взрослый сын, Илика...

   - А как же Мэй? - удивился Тимир. - Я полагал, ваш союз оказался весьма счастливым.

   - Это совсем другое, - лицо Тая озарилось улыбкой.

   С улицы донеслись веселые девичьи голоса, и в ворота конюшни шагнули Илика и Мэй.

   - Я готова, - сообщила сирена. - Можно выезжать.

   Она шагнула к Таю и обняла его.

   - Спасибо тебе за все!

   - Да ладно, ерунда, - глухо ответил асур. Ему все еще сложно было смириться с мыслью о расставании.

   - Не грусти, - улыбнулась Илика.

   Тимир подошел к Мэй и галантно поцеловал ей руку:

   - От души надеюсь, что ты не дашь ему предаваться унынию по случаю нашего отъезда, - сказал он, бросая шутливый взгляд в сторону отца. - В медовый месяц тоска и уныние категорически противопоказаны!

   - Не сомневайся, - подмигнула ему заговорщически Мэй.

   - Вы скоро? - раздался с улицы нетерпеливый голос Кида. - Еще немного и мы с Элмором подумаем, что вы решили остаться здесь.

   Тимир вывел животных из конюшни, помог Илике взобраться на ее единорога, а сам легко вспрыгнул на спину своего лидийца.

   - Удачи! - донеслось им вслед.

   Свадьбу они отпраздновали на берегу озера Молчания. Была увитая цветами беседка, много друзей и знакомых. Ветер шептал им свои поздравления, а юные сирены опасливо подбирались поближе, чтоб посмотреть на невиданное прежде празднество.

   А они не видели ничего вокруг. На свете существовали только Он и Она - дитя воды и света и сын огненной тьмы. Те, кто обрел друг друга вопреки всему и всем.

   Звучали тосты, играла музыка, а они держались за руки, смотрели друг на друга и улыбались, великодушно делясь счастьем со своими гостями.

   И лишь один единственный приглашенный был мрачен и подавлен.

   Линсин пил бокал за бокалом, стараясь даже не смотреть в сторону Илики. Мысль о том, что теперь она окончательно потеряна для него, сводила с ума. Как назло, в этот день сирена была особенно красива. Ее глаза лучились неземным счастьем... Он вспомнил ночь, когда они с Иликой гуляли по ночному парку, тот единственный украденный поцелуй... Нет, он не хотел портить им праздник. Но и радоваться вместе с ними не мог.

   Вино сменилось настойками на травах. Разум помутился...

   - Ну и беспорядок! А ну немедленно вставай и распорядись, чтоб все это убрали! Линсин! Вот ведь послали боги внука! ЛИНСИН!

   Он открыл один глаз. Потом второй. Мир расплывался. Сфокусировать зрение никак не получалось. Внезапно на него хлынул поток ледяной воды. Линсин закашлялся и попытался вскочить с кровати. Ноги подогнулись, и он растянулся на полу. Немного подняв голову, он увидел перед собой крошечную сирену. Девочка выглядела разгневанной. Ее глаза метали молнии, а маленькие руки упирались в бока.

   - Ты кто? - выдавил из себя Линсин.

   - Напряги свою дырявую память и вспомни, что ты вчера делал на озере! - сирена покрутила в руках карту призыва. - Я, конечно, признательна тебе за то, что ты позволил мне покинуть пределы моей тюрьмы, но это вовсе не значит, что я буду закрывать глаза на твои проступки! И пусть тебя не смущает мой внешний вид, потому что я намного тебя старше и, что особенно важно, ты мой внук... в некотором смысле. Точнее пра-пра-сколько-то там правнук. К счастью, я нашла у тебя в шкафу твое родословное древо и определила свой статус. Сиреной быть, конечно, не слишком удобно, но это все-таки лучше, чем быть духом... Эй... Эй... Ты что?!

   Линсин посмотрел на взглядом мученика и изо всех сил приложился головой об пол, то ли в надежде, что от такого сотрясения мозги встанут на место, то ли полагая, что самоубийство - это отличный способ избежать ответственности за свою попытку утопить горе в вине.

   Алькор сидел, прислонившись спиной к стене. Он хотел хоть немного побыть в тишине, не устраивая пикировки с Инилли и не выслушивая поучения магистра. В последнее время он страстно желал полного одиночества. Необходимость общаться с живыми тяготила его. Горячая кровь, текущая в их венах, порождала в нем зависть и, что куда хуже, жажду. Он не хотел окончательно превратиться в нежить. Хотел остаться собой, пусть даже в этом проклятом теле.

   Вечные подколки и злые шутки Инилли вызывали бешенство и желание свернуть ей шею, а уроки магистра Ильфара будили воспоминания о раннем детстве, когда суровые гувернеры не давали ему и шага ступить без того, чтобы выслушать очередную нотацию не тему о его недопустимом поведении или недостаточном прилежании.

   Тихий смешок заставил его прервать свои размышления и оглянуться по сторонам. Поблизости никого не было. Решив, что ему послышалось, Алькор прикрыл глаза. Новое хихиканье раздалось совсем близко и заставило его вскочить на ноги. Насколько он помнил, никто из обитателей шахты так не смеялся. Глаза лича позволяли прекрасно видеть даже в полнейшей темноте, но сейчас он ничего не мог разглядеть. Мрак сгустился и уплотнился.

   - Мальчик... Милый мальчик... - тихий мурлыкающий голос раздался прямо над ухом.