Энгус Уэллс - Узурпатор

То, что произошло дальше, не мог с точностью описать никто. Кому-то показалось, что лужа застывающей крови начала вздуваться, другим — что над остатками тела сгустился воздух. Но все видели, как перед троном возникла жуткая тварь. Сперва ее очертания казались неясными, но через мгновение она уже обрела плоть.

Кедрин мог только смотреть. Перед ним, лицом к лицу, стоял Посланец. Их пути сошлись. То, что чувствовал юноша, не было порождено жуткими очертаниями этого тела, мало чем похожего на человеческое. Он ощущал неистовую злобу и ярость, исходящую от Посланца. В глубоких глазницах горело рубиновое пламя. Бескровные губы раздвинулись в непристойной улыбке, обнажив ряд острых зубов; над треугольным, как у жука-богомола, ликом, колыхалась бесцветная грива. Потом Кедрин увидел, как рука, более гибкая, чем у человека, невероятным движением тянется в его сторону, и на кончиках когтей расцветает пламя.

— Нет! — крикнула Уинетт и шагнула вперед, держа в вытянутой руке талисман.

Казалось, один этот возглас должен остановить Посланца. Ибо с дочерью Дарра, кроме могущества Госпожи, была другая сила — любовь, которая соединяла ее и Кедрина.

С пальцев Тоза сорвался сгусток огня. Пламя ударило в талисман, словно притянутое голубым камнем, и воздух наполнился сухим запахом гари. Молодую женщину отбросило, Кедрин едва успел подхватить жену. Первая мысль, которая пришла ему в голову, разгоняя наваждение — не обожглась ли она.

— Нет! — повторила Уинетт.

Чары Тоза больше не держали Кедрина в оцепенении. Он сжал талисман в ладони. Только это могло спасти его от гибели. В этот миг юноше показалось, что мир изменился. Время текло своим чередом где-то в стороне, отмеряя ход человеческих жизней. Здесь были только они с Уинетт и Посланец — и над ними не действовали законы мира людей. Он наблюдал, как Браннок медленно поднимает руку, в ней блестит нож, потом пламя лениво окутывает лезвие, и капли расплавленного металла плывут в воздухе, опускаясь на пол. Тоз смеется и раскрывает ему навстречу костлявые ладони… новый сгусток огня вылетает из его рук, разворачиваясь в ревущий поток, который несется к ним. Не отдавая себе отчета, Кедрин поднял руку — может быть, увидев, как это сделала Уинетт — и колдовское пламя снова разбилось, словно о невидимую преграду. Тепшен заносит над головой клинок, чтобы атаковать Посланца… Кедрин не осознавал, что делает — он просто хотел защитить кьо. Лазурное сияние вокруг талисмана стало шире и окутало уроженца востока. Огненный ком, выпущенный Посланцем, рассыпался, едва соприкоснувшись со светящейся сферой. Клинок Тепшена, описав смертоносную дугу, опустился на пепельную кожу Посланца и отскочил, словно от камня. Тоз повернулся, небрежно взмахнул рукой, и Тепшен отлетел назад, чудом удержавшись на ногах.

— Отойди! — заорал Кедрин и почувствовал, как Уинетт сжала его руку — как прежде, когда он был слеп.

Он ощутил прилив сил, и талисман, словно откликаясь, засиял ярче. Лазурный кокон разросся, сливаясь со свечением, окружающим Уинетт, и Кедрин понял, что сила талисманов объединилась.

Эта спокойная уверенность была ему знакома. То же самое он чувствовал, когда выходил на поединок с Хаттимом и Нилоком Яррумом — но теперь это было стократ сильнее. Не выпуская руки Уинетт, он двинулся вперед, где у трона возвышалось создание, похоже на иссохший труп. Волны неистового пламени снова и снова разбивались о лазурный кокон, и раскаленные багровые сгустки разлетались во все стороны. Ковры и гобелены уже горели, плавился даже камень, растекаясь полужидкими лужами. Тепшен осторожно пятился к подножью трона. Браннок держался рядом, прикрывая ему спину. Кедрин кивнул. Это была только его битва — его и Уинетт, и ее исход определялся не силой клинков. Те, кто еще не успел покинуть тронный зал, в ужасе столпились у дальней стены.

— Все наружу! — крикнул Кедрин. — Очистите зал!

Теперь Посланца окружало пламя, источающее удушливый запах. Казалось, оно вырывается из всех его пор. Это было не существо из плоти и крови, но дух огня, воплощение ужаса, который был излюбленным орудием его Господина. Его тело было лишь формой, которую он принял по случайной прихоти. Воя и приплясывая, он расшвыривал во все стороны багровые огненные комья. Каменный трон плавился и обтекал, тело Сестры Теры, в котором не было больше необходимости, превратилось в бесформенный черный сгусток и прикипело к луже мрамора. Окна дребезжали, взрываясь стеклянной шрапнелью, которая со свистом разлеталась по всему залу. Свечи давно сгорели без остатка, и теперь плавились сами подсвечники, роняя металлические слезы на закопченный пол. Дерево пламенело, источая едкий дым.

— Тебе со мной не сладить, — проскрипел Тоз.

Целый куст молний вонзился в потолок тронного зала, и каменный свод с грохотом обрушился. Однако ни один из осколков не смог проникнуть в светящуюся лазурную сферу. Казалось, сияние талисманов защищало не только от пламени.

Он позволил себе слиться с этой силой, и спокойная, ясная мощь наполнила все его существо. Рука сама поднялась над головой. Голубое сияние обрушилось на Посланца и отбросило его, словно тело колдуна было невесомым. Он упал у подножия трона и медленно, очень медленно начал подниматься на ноги. И Кедрину показалось, что к угрозе, исходящей от Посланца, теперь примешиваются страх и сомнение. Юноша снова поднял руку. На этот раз Уинетт последовала его примеру. С их пальцев одновременно сорвались тонкие лучи света, и Тоз, не успевший подняться, бессильно покатился по каменному полу.

Кедрин и Уинетт поднялись по оплавленным ступеням туда, где раньше стояли троны — не задумываясь: они просто знали, что так необходимо. Теперь Высокий Престол превратился в бесформенную глыбу. Это было неважно. Казалось, ни Избранный, ни его возлюбленная не замечают ничего, кроме отвратительного создания, которое скорчилось на полу. Оказавшись наверху, они вновь воздели руки.

Однако на этот раз Посланец был готов к нападению. Лазурные лучи столкнулись с потоком багрового пламени, и по залу прокатился удар грома. Стены зашатались, с полуразрушенного потолка посыпались камни. На миг нестерпимо яркая вспышка ослепила обоих.

Когда к ним вернулось зрение, Тоз уже торопливо пробирался вдоль стены, превратившись в подобие гигантского паука. Каждый его шаг оставлял на каменных плитах дымящуюся вмятину. Кедрин и Уинетт вновь нанесли удар. Посланец закричал от боли и ужаса и отпрянул; отвратительные конечности, которые уже не были руками, взметнулись, пытаясь отразить потоки лазурного сияния. Но силы были неравны. Против слуги Эшера была не только мощь Госпожи. Сила этих двоих родилась из сострадания, верности друг другу и любви, которая помогала им преодолеть испытания. И ярость Посланца отступала перед этим простым величием. Он слабел — Кедрин чувствовал это, — им овладевал страх. Благодатная сила гнала его, опустошала… и, наконец, он скорчился в углу, даже не пытаясь бежать.