Цветы в Пустоте (СИ) - Сергеева Александра Александровна

　　 — Она была хорошим человеком.

　　 Аргза прикрыл глаза, вспоминая эту невозможную женщину.

　　 — Да. Это точно.

　　 Сильвенио помолчал ещё, то ли отдавая дань памяти, то ли собираясь с мыслями. Когда он продолжил, лицо его напряглось — видимо, он переходил к самой трудной части.

　　 — Она погибла на моих глазах. Я пытался помочь ей в битве против Клана Волка, но… ничего не смог сделать. Вмешались Близнецы, и я оказался бесполезен… Меня ранили на поле боя. Я очнулся на корабле Близнецов.

　　 Ну, это проясняло довольно многое, если не всё: и его зашуганность, и страх одиночества, и крики, с которыми Лиам иногда просыпался среди ночи, и слишком раннюю седину в его волосах. Аргза был более чем наслышан о развлечениях Близнецов с их пленниками. Крепче прижимая эрландеранца к себе, Аргза мысленно поставил себе пометку: убить грёбаных Близнецов, чего бы это ни стоило. Сколько бы сил, сколько бы лет ни пришлось на это потратить, он убьёт их, он будет убивать их долго, с особой жестокостью, мстя за каждый седой волосок Лиама, за каждый его крик. Должно быть, и тот самый сон тоже был их виной.

　　 — Позже я заблокировал все воспоминания за тот период, оставив только сам миг первого пробуждения на их судне и то утро, когда мне удалось сбежать, усыпив их вместе со всем экипажем корабля… Но кое-какой осадок всё равно остался, и у меня ещё ни разу не возникало мысли открыть эти воспоминания заново, даже тогда, когда я хотел умереть, когда согласен был сойти с ума, только чтобы не… — он замолк, не окончив фразу, затем лицо его вновь немного разгладилось, закаменевшая было спина расслабленно обмякла. — Меня спас Мартин. Слава святой Эрлане, он оказался поблизости. Он привёз меня на Эль-Вират, помог справиться с… последствиями плена. Это он был тем, кто уговорил меня избавиться от тех воспоминаний. Он показал мне Парсивиреуорреной, где живёт народ леди Юнбы Шимеи. Он помог мне восстановиться, показал, какой бывает мирная жизнь. Если бы не он… не знаю, что бы тогда со мной было. Боюсь это даже представлять.

　　 — Ты любил его? — спросил Аргза, тщательно контролируя свои интонации, чтобы не спугнуть эту доверительную откровенность своей несвоевременной злостью.

　　 — Да, любил, — Сильвенио поднял на него глаза и добавил после паузы: — Любил, как человека, а не то, что вы сейчас подумали. Мне было с ним… хорошо и спокойно. Я ему очень благодарен. Тем более, он потом тоже… умер. Умер, пытаясь меня в очередной раз спасти. Надеюсь, вы не станете ревновать меня к мёртвым?

　　 — Надейся, — проворчал пират, успокаиваясь, но его не приняли всерьёз (и правильно).

　　 Ещё одна минута молчания; время текло медленно, тягуче, и торопить его не хотелось. Взгляд Сильвенио чуть просветлел — похоже, все самые значимые и оттого самые трудные слова остались позади. Наверное, этот перелом, который Аргза наблюдал, произошёл в Сильвенио именно со смертью Люмена, потому и говорить ему стало после этого легче.

　　 — Ещё до того, как Мартин погиб, меня похитили сэр Трокс и леди Мирта. Сэр Трокс меня… вроде как подарил ей. Дни у них были… бессодержательные.

　　 Аргза поморщился: он очень хорошо мог представить себе, как Рыбка умеет выносить мозг. Откровенно говоря, они с Троксом вполне стоили друг друга — чудик, начитавшийся в детстве древних сказочек про благородных пиратов, и безмозглая дура, с годами нисколько не умнеющая.

　　 — Потом на корабль сэра Трокса напали Стрелок и Ядовитый Рог. Сэр Трокс и леди Мирта телепортировали, оставив команду и меня. Команду всю вырезали под корень. Меня снова похитили. Кажется, они надеялись заполучить за меня выкуп от вас, но я не уверен, потому что Стрелок вскоре забросил эту затею… Я до сих пор не понимаю, что им было от меня нужно. Может быть, им действительно просто нравится издеваться над слабыми…

　　 Аргза сделал ещё одну мысленную пометку: избавить Альянс от четырёх никчёмных предателей. Включая Льва и Рыбку. Всё равно они не слишком-то полезны. Хотя, конечно, Стрелка с Рогом он подозревал в склонности к предательству довольно давно.

　　 — В любом случае, именно они способствовали гибели Мартина. После Стрелок захотел меня убить, но сэр Крэйен вовремя его отвлёк и позже отпустил меня, одолжив свой истребитель, — в пометках добавилось: "Крэйена помиловать, убить быстро и безболезненно, в отличие от Стрелка". — Затем я скитался по планетам, укрывался от ваших людей. Из-за вашего клейма на моём лице меня отовсюду гнали от греха подальше, я не мог найти себе работу или жильё, потому что никто не хотел рисковать: ваш знак и ваш нрав очень широко известны… В конце концов я набрёл на тот бар, где владелец брал на работу всех подряд, даже беглых рабов, и он же дал мне маскировочный браслет. Вот и всё. Теперь вы всё знаете.

　　 Аргза задумчиво провёл ладонью по его спине, наблюдая, как тот машинально прогибается под лаской. Неудивительно, после такого-то "приключения".

　　 — Мда. А ты у меня, оказывается, смелее многих, Лиам. Мало кто смог бы со всем этим справиться. Я тобой горжусь, честно.

　　 Руки Сильвенио легли ему на плечи, синие глаза смотрели с надеждой, с доверием.

　　 — Да, это всё было очень… утомительно. Поэтому я хотел попросить вас… — Аргза напрягся, помня, чем закончилась предыдущая такая просьба, однако Лиаму вновь удалось его удивить: — Не мучайте меня больше, ладно? Не бейте, не… не ломайте мне конечности, не унижайте. Это всё, чего я прошу. Я не буду пытаться сбежать, я буду слушаться… по возможности. Я буду с вами приветлив, буду должным образом оценивать ваше ко мне внимание. Взамен же я прошу лишь немного покоя.

　　 "Должным образом", хм? Так вот откуда такая внезапная инициативность в отношениях! Значит, таким способом этот хитрец намерен себя обезопасить? Ну что ж, пусть так. Вряд ли бы он пошёл на это, если бы ему было так уж это неприятно, верно?..

　　 — Ладно, — Аргза с ухмылкой пробежался пальцами по его голове, несильно сжав волосы на затылке. — Но только если ты скажешь сейчас, что скучал по мне.

　　 — Вы же знаете, я не могу лгать…

　　 — А что? — Аргза дразняще поймал его дыхание своими губами. — Разве это будет враньём? Неужели ты совсем не скучал по мне, пташка?

　　 Сильвенио посмотрел на него в упор, очень серьёзно, полностью напомнив наконец прежнего себя. Пальцы его на плечах варвара неуверенно сжались, комкая перья шубы.

　　 — Я… я не знаю. Как я уже говорил, я много думал обо всём этом и… и пришёл к выводу… что вы — меньшее из всех возможных зол.

　　 — Меньшее из зол? Глупый мой, неужели ты ещё не понял? Я — лучшее из того, что могло с тобой случиться, дурачок!

　　 Сильвенио, видимо, хотел что-то робко возразить, но Аргза не позволил ему, прижав большой палец к его губам. Хватит споров, настала его очередь говорить. Сейчас пришло его время высказать всё то, до чего этот юный гений должен был додуматься сам уже давно и по каким-то причинам не сделал этого. В самом деле, неужели это не очевидно, неужели он не мог прочитать это в его мыслях? Ведь всё было так просто!

　　 — Глупый, — повторил Аргза с уже нескрываемой нежностью, и глаза его потемнели, наполненные лихорадочным мутным блеском. — Глупый мой. Умный, но глупый, надо же. Я твоя судьба. Я твоя лучшая участь. Где бы ты был, если бы не я? Загнивал бы на своей захолустной планетке, окружённый этими радостными хиппи, не знающий настоящей жизни. Ты был бы одинок, у тебя не было бы никого, кроме твоих дурацких книжек, и никто бы не защищал тебя, хлипкого, от всего злого и страшного. А я — я брошу мир к твоим ногам, со всеми его загадками и тайнами, которые ты так любишь. Я клянусь тебе: я сниму с тебя ошейник, как только достигну грёбаного Сердца Вселенной, и подарю тебе половину своей власти. Ровно половину Вселенной, где ты будешь править, где ты будешь волен делать всё, что тебе вздумается. Ты можешь устроить там тотальный пацифизм, можешь присвоить себе все библиотеки мира, можешь исполнять все свои мечты; а я буду рядом, буду твоей опорой и защитой, я буду заботиться о тебе, моя пташка, чтобы больше никто и никогда не смог сделать тебе больно. Я обещаю тебе, что мы будем на равных, на равных друг с другом — и выше всех остальных, выше кого бы то ни было в этом мире. Ты больше никогда не будешь страдать.