Марина Казанцева - Воздаяние Судьбы

Они одновременно повернулись с необыкновенным изяществом, и протянули приглашающим жестом тонкие руки ко входу во дворец. От этого синхронного движения подолы прошуршали по полу и разошлись сзади, обнаружив длинные разрезы — это делало их похожими на узкие крылья.

Вблизи девушки были ещё тоньше — как будто две живые статуэтки из синего и зелёного драгоценного камня со вкраплениями жемчуга. Они провели двоих гостей под завесу из цветов, свисающую над высоким входом, и оба молодых человека оказались в просторной зале, освещённой всё тем же знойным янтарным светом, среди высоких тонких колонн в которой танцевали пары под нежную музыку, идущую непонятно откуда. Стрельчатые окна выходили в ночь, в зал вползали разные лианы, оплетали столбы, стелились вдоль стен, свисали с янтарных потолков.

Танцующие отличались друг от друга, как люди разных рас. Было много таких же тонких, изящных красавиц, как те, что встретили Лёна и Кирилла. Наряды их были самых разных цветов — от тёмно-золотого, сочно-коричневого, алого, до бледно-сиреневого и даже белого. Примечательно то, что волосы дам были совершенно в тон их платьям — очевидно, такова здесь мода. Удивительны были также и мужчины. Кто-то был в строгой чёрной шёлковой паре, но большинство также золотыми, зелёными, синими, красно-чёрными, крапчатыми. Необыкновенные драгоценные ткани, яркие глаза, тонкие лица, стройные ноги — толпа была просто фантастична, а над разноцветными волнами танцующих плыли волны ароматов.

— Скоро выйдет королева, — проговорила своим слегка шелестящим голоском Газуелла. — А пока давайте потанцуем.

Не спрашивая разрешения, она увлекла Лёна в толпу и положила ему на плечи свои благоухающие тонким ароматом руки в облегающей гладкой синей ткани. Большие глаза смотрели странно — их выражение понять было невозможно, потому что таких глаз у людей просто не бывает.

«Может, мы попали к цветочным эльфам?» — подумал Лён. Но, по рассказу Наташи, цветочные малютки выглядели совсем иначе, а тут Лён точно знал, что не уменьшился, как гости цветочных эльфов.

Он чувствовал себя неловко среди этой нарядной толпы — бал в янтарном дворце нисколько не походил на дискотеку. Здесь все были чересчур изящны, и он среди этих лёгких фигур с тонкими талиями смотрелся неуклюжим.

— Позвольте. — сказала с лёгким лукавством девушка, показывая в своей узкой ладони маленький флакончик. Струя запаха коснулась обоняния Лёна. Не понял он что к чему, как пальцы Газуеллы легко коснулись его висков, подбородка, быстрым движением она провела по его волосам, по рукам и груди. И тогда его ощущения внезапно изменились.

Отчего-то томительно-сладко поплыло в голове, как будто обстановка зала и колонны, и цветы, и самый воздух чуть стронулись с места и двинулись в танце вместе с парами. Это продолжалось лишь мгновение, а потом волны разнообразных запахов стали настигать его, и каждый запах словно говорил своим языком. От пары, скользящей мимо, шёл аромат влюблённости, восторга и упоения танцем. Проплыла волна ожидания и нетерпения, струя веселья и легкомысленного флирта, чуть ощутимое дуновение томного кокетства и поток сдерживаемой страсти.

На сердце стало так легко, как будто совлеклись с него давящие путы, как будто отпустили тяжкие заботы, и ноги сами понесли его в летящем шаге танца. Музыка обрела объёмность, глубину, проникновенность, чувственность, раскованность. Мимо скользнула пара, распространяя флюиды удовольствий, и Лён увидел, что это Базиль легко порхает со своей зелёной дамой.

— Мы ждём выхода королевы, — сказала ему на ухо Газуелла. — а потом отправимся в полёт. Сегодня праздник опыления.

— Я думал, это называется Вальпургиева ночь. — тихо ответил он, с наслаждением ощущая, как упругий шёлковый синий локон скользит по его щеке. От него лукаво пахло обольщением.

— Первый раз слышу. — рассмеялась девушка.

— Как называется ваш мир? — спросил он, ожидая любого ответа.

— Наш мир называется Эдем. — ответила она.

Неизвестно, сколько времени минуло с той минуты, когда они вступили в тёплые объятия Эдема, в его чувственную атмосферу и вовлеклись в нескончаемый танец среди залов янтарного дворца. Но вот пришёл миг, и что-то изменилось — ярче засияли стены, потёк с потолков новый аромат, возвещающий — в этом Лён не сомневался — появление царицы. Все гости расступились, освобождая середину, и по ней пошла необыкновенной красоты женщина — яркая брюнетка в открытом платье с расходящимся книзу подолом. Её кожа была бела, а волосы сияли чёрным блеском. Удивительное платье будто скроено из крыльев бабочки — чёрно-белое, с переливающимися пятнами.

— Её величество Махаон. — сказала с почтением Ливиоль, и обе девушки, как и все прочие, присели в изящном поклоне.

За королевой шла её свита — толпа стройных молодых мужчин в блестящих разноцветных одеяниях. Они вели себя очень оживлённо и буквально летели вслед за королевой, когда та лёгким и скорым шагом увлекла всех гостей в другой зал — так было просто всё, что никаких иных церемоний, кроме поклона в самом начале, не было.

— Давайте немного выпьем перед полётом. — сказали девушки, приглашая молодых людей к столику с напитками и лёгким угощением из незнакомых фруктов. Перед столиком, словно ждали их, стояли четыре диковинных стула с тонкими изогнутыми ножками, полупрозрачным сидением и такой же спинкой. Невесомые с виду, эти кресла оказались очень крепки и лишь слегка пружинили, принимая гостя.

Ливиоль и Газуелла угощали своих кавалеров, наливая им бледно-золотистого вина в высокие фужеры. У него был вкус нектара и не ощущалось алкоголя, но через минуту пришло весёлое головокружение.

— Закусывайте фруктами! — смеялись девушки и подсовывали ароматные дольки. — А то опьянеете!

В вазах помимо фруктов лежали пышные бутоны с лепестками, усыпанными тонкими кристалликами, как сахарной пудрой. Лён думал, что это для украшения, но оказалось, что цветы съедобны. Взяв по совету Газуеллы один лепесток, он ощутил, как лакомство тает на языке, отдавая тонкий вкус розы. Это действительно были цветы, мастерски засахаренные прямо на стебле.

Это была не просто еда, а пиршество запахов и вкусов — каждый ломтик добавлял свою каплю в букет ощущений, рождалась гамма впечатлений, настроения и лёгких иллюзий. Казалось, запахи обрели материальность — они накатывали лёгкой волной, страстно обволакивали и уносили всё дальше в море удовольствий. Ощущение времени исчезло.

— Что ты чувствуешь? — спрашивала Газуелла, скользя лёгкой рукой по волосам Лёна.