Евгения Горенко - Брат-чародей

Он ободряюще хлопнул брата по плечу и шагнул в темный проём привратной арки.

— Эй, школяр, что там тебе за красавиц предлагали? Не поделишься со стариком, а? — скрип закрывающихся ворот перекрыл хриплый смешок привратника. Старый инвалид, доживающий свой век в каменном проходе университетских ворот, оглянулся на недвижного Юза и ещё громче закашлял смехом.

Юз тихо вздрогнул, словно просыпаясь.

— Эх, дед, тебе уже мечтать о тюфяке помягче да о чае послаще. Твои красавицы внуков нянчат, и ты им не нужен.

— И то верно, — другим тоном вздохнул старик. — Куда наши годы… Чего-й всё стоишь, или в город думаешь пойти?

— Нет, — отмахнулся Юз и повернул в обратный путь, к себе в "сараюшку".

Чувство тоскливой обречённости, которое он считал уже навсегда оставшимся позади, вдруг снова подмяло его под себя. Он не спеша шёл, опустив глаза к повторяющемуся узору кирпичной дорожки, но видел только хватку тоски да плещущееся недовольство собой. С каждым его шагом, с каждым порывом прохладного вечернего ветерка картина только что случившегося становилась всё более чёткой и зримой. В хаотически метавшихся мыслях уже вырисовывалась клетка, в которую он с разбега угодил.

Что там Иртен говорил? Что он должен вернуться домой?

Нет, никогда!

Но как избежать?… Как?!

Мысли, как назло, думать не хотели. Вместо этого они метнулись в унизительное воспоминание: а ведь все эти часы, проведенные с братом, он снова был таким, как раньше; как будто весь этот год в Венцекамне, все эти уверенно преодолённые ступеньки вверх по своей жизни — как будто всё это мгновенно исчезло, словно никогда и не бывшее. Брат веско говорил, он послушно поддакивал.

Почему, ну почему он сразу не сказал, что не хочет возвращаться?!

Юз почти застонал от натужной попытки найти ответ на этот вопрос — и не нашёл.

Стены клетки росли и каменели.

Он остановился посреди дороги. Идти сейчас в «сараюшку» не хотелось; там ещё слишком не выветрился душок разговора. Задрал голову к чистому небу, которое уже протыкалось ярким, ровным блеском звёзд. От их высокого и бесстрастного равнодушия его тоска чуть поутихла, но зато в пришедшем оцепенелом спокойствии стали явственно видны поистине вселенские размеры обречённости.

И Юз опустил взор к земле.

…Убежать, чтобы его не нашли?

Впервые за весь этот вечер он почувствовал тонкую, но явственную вспышку гордости за себя. И вовсе не потому, что он смог увидеть выход, а потому, что тут же и полностью отмёл его. Сбежать это хуже, чем глупо.

Юз шагнул с дороги, в сухой шелест травы под ногами. Хотя в воздухе было ещё разлиты последние голубоватые остатки света, у земли была непроглядная темень. Он шёл почти на ощупь, как будто озирая выпиравшие камни и коряги не глазами, а подошвой обуви. Набрёл на открытую ложбинку с горкой свежескошенного сена и, подумав, зарылся в него.

В стоге оказалось душно. Подумав ещё, Юз смахнул с себя траву и, закинув руки за голову, сосредоточенно уставился в привычный узор звёзд.

Если он не вернётся к зиме домой, Иртен — к бабке не ходи! — приедет сюда сам. И увезет его.

Чародеи?…

Юз задумался… Нет, они ему не надежда. Раз родные говорят "домой!", чародеи не станут вмешиваться. А будет упираться, так ещё и сами пнут.

Зацепиться за Венцекамень, женившись на местной?… Построить себе здесь дом?… Уговорить чародеев принять поскорее его в Круг?… Спрятаться от Иртена, когда тот сюда приедёт?…

В какой-то момент Юз с какой-то обидой заметил, что чем дольше он думает, тем глупее придумывается. Он проморгал усталые глаза и попробовал ни о чём пока не думать, совсем, чтобы загнанный ум немного отдохнул…

…Проснулся от холода. Пошевелился, пытаясь отыскать упавшее одеяло. Нащупав вдруг вместо него колючую траву, пробудился окончательно. Юз поднял голову и огляделся.

Вокруг была глубокая, пугающая тишиной и непроглядностью, ночь. И промозглый холод. Видимо, совсем рядом река, решил Юз. И действительно, послушавшись к тишине, можно расслышать едва слышный плеск волн… Ну точно, где бы ещё сейчас смогли накосить столько сена, как не в сырой балке!

Оставаться здесь до утра значило рисковать застудиться. Юз выбрался из стога и, потираясь от холода, принялся осматривать окрестности, чтобы разобраться, где он сейчас и как добраться домой. Словно поняв его затруднение, из-за тучки выскользнула надрезанная лепёшка луны.

— Ага, вот башня… там, значит, овраг… а мне, значит, сюда, — сориентировался Юз в посветлевшей местности и зашагал домой. Вчерашние мысли, лопоча, тут же бросились его догонять.

Как не хочется возвращаться в проклятый трактир… Эх, вот если бы его уже приняли в Круг… Вот тогда разговор с братом у него был бы совсем другим… Совсем другим!

Юз хмыкнул. Так в чём дело? Время у него ещё есть. Зима-то ещё не скоро!…

Поднявшуюся радость от найденного выхода, впрочем, тут же пристудило соображение: а ведь он пока не знает точно, как им воспользоваться. Не знает, как именно ученики становятся чародеями. Дома, уже засыпая, он твёрдо пообещал себе, что завтра же примется разузнавать об этом.

С этой же мыслью проснулся утром. Яркий утренний свет, золотивший комнату, пришпорил его решимость. Юз на ходу перекусил и отправился на поиски сведущих в чародейском деле. Самой первой ему на ум пришла Дженева. Хоть в последнее время их отношения как-то подпортились, всё же именно о ней он вспомнил самой первой…

Та бестолково промелькнувшая встреча в парке оставила по себе неожиданно долгий и не сказать, что приятный, осадок. Ныла уже ставшей привычной обида — она так к нему относится, а он… Дженева насупливалась, перебирая свои свежие ранки и ссадинки от него. Их было слишком много, чтобы не понять: что-то идёт не так. Надо что-то делать, что-то менять.

Несколько дней Юз не появлялся на горизонте, и всё это время без него она основательно обдумывала будущий разговор с ним. Обдумала, приняла решение.

Из-за горизонта Юз вынырнул, как всегда, тихо. Дженева как раз возвращалась с лекарского факультета, куда её отправила Кемешь за каким-то снадобьем для Гины — та сегодня была бледнее, чем обычно, и, казалось, всё норовила брякнуться в обморок. Торопясь обратно, за очередным поворотом Дженева увидела идущего в том же направлении Юза. Она вздрогнула от нечаянной радости — и великодушно махнула рукой на все заготовленные ею заранее серьёзные и сердитые слова.

Пока Юз оборачивался на её счастливый оклик, Дженева успела нагнать его.

— Давно тебя не было видно у нас, — смеялась она. — И где пропадал?