Джеймс Клеменс - Дар сгоревшего бога

— Это древнее поселение людей, — тихо сказал Роггер.

— Которое присвоил Кабал, — добавил Тилар. — И явно не случайно. Он привлекает союзников-людей, обещая положить конец тирании богов. Какой же оплот может быть лучше, чем одно из наших поселений, имеющих многовековую историю?

— А почему вода здесь кипит и светится? — спросила Дарт. — Из-за темной Милости?

Вода и впрямь бурлила вокруг всего острова. Над ней вздымался белесой пеленой пар, относимый прочь ветром, источник серного запаха. Из глубин просвечивало сквозь толщу воды красное сияние.

— Нет, — сказал Брант. — Это не темная Милость. Похоже на расплавленный поток из вулкана Такаминары, такой, как тот, что разделил Сэйш Мэл. Богиня простирает огненную руку в окраинные земли.

— Зачем? Чтобы защитить остров?

Ответил Роггер:

— Скорее, весь мир… Готов поспорить, она спалила бы остров, когда б могла. Но ее не подпускает этот зеленый огонь, который, наверное, поддерживают бродяги. И она ничего не может сделать. За пределами своего царства Такаминара не столь могущественна. А здесь она противостоит в одиночку невесть какому числу богов.

Слуха Дарт коснулось вдруг сладчайшее пение, всего несколько звуков, принесенных ветром издалека, но исполненных силы. Песня-манок… Тилар, однако, ее как будто не услышал. Его хранил алмаз, очищенный и обрученный с мечом.

Регент переступил с ноги на ногу.

— Нужно перебраться через кипящий участок. Поднимаемся высоко, летим быстро, садимся подальше от воды. Чем скорее…

Закончить ему не дал ужасающий рев, донесшийся с берега.

Волна холодного воздуха хлынула оттуда, сдула серные испарения, обратила их в воду. Брызги оросили листву над головами путников. Из зеленого огня, подсвеченное им снизу, но тоже пламенеющее, поднялось нечто… развернуло, извиваясь в воздухе, огромные черные крылья. С плеч слетел в жадные объятия огня не нужный более плащ.

— Перрил… — простонал Тилар.

— Уподобленный духу ветра, — сказал Роггер. — ДемонДУХ…

Тот снова заревел, не так громко, как при рождении, но столь же яростно. Взмыл ввысь. От него веяло силой, которая страшила даже на расстоянии.

— Кто же его уподобил? — спросила Дарт.

Роггер ответил:

— Вспомни, кто владеет этим источником темной Милости. Кто повелевает духами ветра.

— Лорд Ульф, — сказал Тилар.

Роггер кивнул.

— Это его последний ход.

Раздался оглушительный грохот.

Штормовая башня затряслась.

— Стена! — крикнула Катрин, бросаясь к окну полевого зала. Ощущая, наряду с ужасом, и некоторое облегчение.

Весь последний колокол они то готовились к верной гибели, то преисполнялись отчаянной надежды. Предлагали и отвергали тысячи планов. Единственной защитой, увы, оставался огонь, который подпитывали алхимией Геррод и другие мастера. Огня было мало для той территории, которую надлежало оборонять. Но в иных стратегиях пользы не было вовсе.

Поэтому Катрин и ощутила облегчение. Настал час действия. Всю эту долгую ночь они удерживали башню — от духов ветра, от ведьмы, от демонов.

Теперь предстояло продержаться против бога.

Они собрались у окна — Катрин, Геррод, Аргент и Делия. Отец и дочь больше не разлучались. Возможно, узнать друг друга как следует им было не суждено. Но оставалось время хотя бы побыть рядом.

На глазах у Катрин обвалилась внутрь, во двор, треснув от вершины до основания, большая часть защитной стены, простоявшей четыре тысячи лет.

«Зачем он показывает свою силу?» — подумалось ей. Почему попросту не заморозит всех разом?

Но затем она вспомнила ледяное лицо бога. И поняла, что это не бесцельное хвастовство, не нарочитое запугивание. Таково было намерение лорда Ульфа — разрушить Ташижан постепенно, стену за стеной, башню за башней, камень за камнем.

Она вспомнила и его слова: «Выполоть зло нет возможности. Проще выжечь землю и засыпать солью».

Именно это он и собирался сделать. Потому и мешкал всю ночь, накапливая холод и лед для последней атаки. Чтобы не выжил никто. И чтобы — самое важное для Ульфа — не осталось от цитадели и камня на камне.

Снова раздался грохот. Обрушилась еще часть стены. В проломы хлынул лед. Ташижан овеяло мощное морозное дыхание урагана. Покрылись инеем башни. Тоже начали трескаться. Первой пала Гонцовая — стену будто проломили гигантским кулаком. Накренившись мучительно медленно, заскользил книзу ее зубчатый венец, рухнул в снег.

Страшный шум слышался и с других сторон. Лорд Ульф ударил по всем фронтам разом. Сжал вкруг Ташижана ледяное кольцо.

Катрин отвела взгляд от окна. Остальные сделали то же самое. Вид разрушений надежды на спасение не сулил, вселял лишь отчаяние.

Осталась последняя линия обороны.

— Ударить в щит-гонг, — велела Катрин.

Геррод кивнул, вышел, чтобы передать весть.

Согласно плану, все должны собраться в большом зале суда, в сердце Штормовой башни, где в Срединном очаге уже пылал костер, усиленный алхимией. Горели костры и у каждой двери.

Там они примут последний бой.

Стены полевого зала тоже начали потрескивать.

Катрин повернулась к Аргенту и Делии.

— Ступайте в зал суда. Я покараулю здесь, пока возможно.

— Здесь мое место, — возразил Аргент.

— Ваше место — у последнего пикета, староста. С вашими людьми.

Он сверкнул на нее своим единственным глазом. Аргент до конца оставался самим собой… Открыл было рот, собираясь заспорить, но плеча его коснулась нежная рука.

— Отец… пойдем.

Пламя в его взгляде угасло. Староста накрыл своей рукой руку дочери, кивнул.

— Излишне не задерживайтесь, — сказал он Катрин.

Она ответила коротким поклоном.

Наконец они вышли. Катрин приблизилась к окну. Снова посмотрела туда, где шло сражение меж льдом и камнем. Вспомнила предложение лорда Ульфа — забрать с собою сердце Ташижана, бежать и не оглядываться.

«Я и не оглядываюсь, — мысленно сказала она ему. — Я стою и буду стоять к тебе лицом».

Несмотря на ужас, творившийся за окном, отчаяния Катрин не испытывала.

В ее душе еще теплилась надежда.

Глава 23

ПОСЛЕДНЕЕ МИЛОСЕРДИЕ

Тилар в отчаянии развернулся и пошел в сторону кормы.

Демон опустился на остров, исчез из виду за утесами и домами. Перрила, конечно же, уподобили для защиты источника темной Милости, превратили в крылатого стража.

Тилару ли надеяться на победу?

Он тяжело опустился на скамью посреди лодки. Дыхание при этом перехватило — так заныл бок.