Илья Гутман - Возмездие чернокнижника

— Кадур ан-нур! — огненный шар возник уже по ту сторону стеклянного листа и не спеша влетел в клубящийся вонючий туман. В то же мгновение грянул оглушительный взрыв: образовавшаяся смесь отлично взрывалась. Яркая жёлтая вспышка, полыхнувшая в самом центре удушливого облака, уничтожила большую часть консульского флота, а поднявшаяся волна перевернула ещё несколько кораблей.

"Ужас Абсолюта" тоже ощутимо тряхнуло, но это ничуть не ухудшило радужного настроения Ирвэна. Он обожал алхимию, и теперь показал своим врагам подлинную мощь этого раздела магии. От республиканского флота осталось меньше трети кораблей, да и то потрёпанных. А их команды были серьёзно отравлены: после взрыва туман стал белым — шеддит почти что чувствовал едкий запах кислотных испарений. Хотя ядовитый воздух не мог проникнуть сквозь герметичный корпус слайдера, Ирвэн хорошо представлял себе, ЧТО сейчас происходит в атмосфере. Выживших будет немного — даже вода не принесёт спасения, ибо теперь она превратилась в едкую мылкую жидкость.

— Что… что это было?! — поражённо хрипел демон.

— Это была наша победа, — расхохотался Ирвэн. — Ты ведь тоже недооценивал алхимию, не так ли? Ладно, пора завершать бой…

Шеддит вновь поднёс ладони ко рту:

— Без паники!!! — заорал он. — Всё находится под моим контролем! Яд уже рассеивается, так что разворачивайтесь! Кораблям "Слава Хаммона", "Мощь Хаоса" и "Громовой молот" приказываю идти прямо к берегу! Ни на что не отвлекаясь! Остальным — добить врагов!

"Ужас Абсолюта" прибавил скорость и тоже повернул к берегу, проскакивая прямо сквозь клубы ядовитого тумана и лихо обворачивая вражеские суда. Повсюду плавали щепки и клочья белой пены. Кое-где вода всё ещё шипела, выделяя зеленоватые струйки газа. Именно корабль Ирвэна первым добрался до берега. Впрочем, масхонские суда уже были на подходе: они двигались прямо к диамантийской пристани, а "Мощь Хаоса" даже протаранил вражеское судно, попавшееся ему на пути. Союзники тоже спешно разворачивались, спеша добить противника. В общем, за исход боя можно было уже не волноваться: главное сейчас — выгрузить гончих ада.

Глава 26. Битва за свободу

Судно "Белый орёл", сопровождаемое эскортом из тридцати оркских кораблей, рассекало воды озера Магнифа. Ларри овладело беспокойство за судьбу Стейнгарда и всего Гиперборея. Наступило утро, но он так и не смог заснуть. Зато Эрана зашевелилась на кровати.

— Доброе утро, милый, — произнесла она.

— Доброе утро, — мрачно пробубнил Ларри.

— Я тебя не узнаю. Где твой энтузиазм, где боевой дух?

— Я расстроен поведением нашей новой спутницы, Зарины.

— А что случилось?

Ларри немного замялся. Не каждый день малознакомая женщина сама лезет в постель к мужчине.

— Когда я спал, она… Она разделась и полезла в мою кровать. Зарина хотела меня соблазнить. Она говорит, что, пожалев её, я стал её хозяином.

— Не обращай внимания, Ларри, — голос Эраны звучал так спокойно, что паладин даже удивился, — вы с ней воспитаны в совершенно разных традициях. Для неё такое поведение нормально, для нас — нет.

— В совершенно разных? Соглашусь, масхонцы исповедуют другую религию. Но они — один из народов Вестланда, как и мы. Они к нам ближе, чем мизрахимы — хотя у тех женщина никогда не позволит себе лечь в постель с тем, кто не является её мужем. Более того, — Ларри изумлялся исторической неосведомлённости Эраны, учившейся в магической школе, — масхонцы, перефирийцы и коннунги, что являлись предками гиперборейцев, произошли от одного варварского народа — Лесных людей. Мы — братские народы, и я не верю, что различия между нами так велики.

Ларри и Эрана услышали чьи-то шаги. Дверь в каюту беззвучно открылась, и вошла Зарина собственной персоной. В её взгляде Ларри прочитал смешанные чувства — и восхищение, и раболепие, и обиду — но эта обида выглядела похожей на чувства, испытываемые матерью по отношению к нашалившему ребёнку, который не знает, что творит. Такое поведение Зарины было вполне объяснимо, учитывая разницу в возрасте.

— Приветствую, мой господин, — опустив глаза, сказала Зарина и поцеловала Ларри в щёку. — Что вы обсуждаете?

Ларратос почувствовал в Эране волны гнева, которые та тут же погасила силой воли. В ней вспыхнула ревность, но разум ответил, что не стоит гневаться на представительницу другой культуры, считающую себя наложницей.

— Мы обсуждаем тебя, — мрачно произнёс Ларри, — и твоё поведение. И мне кажется, настоящая масхонка так себя не ведёт!

— Я — не коренная масхонка. Я росла в другой стране, пока меня не… — не важно, — осеклась Зарина.

— Кто ты на самом деле? И откуда? — строго спросил Ларратос.

— Я не могу сказать…

— Не можешь? Или просто не хочешь?

— Когда-нибудь я тебе всё расскажу. Когда придёт время.

— А когда оно придёт? Почему ты не можешь рассказать сейчас? Ты мне не доверяешь? — удивлённо произнёс Ларри, — ведь твоя жизнь принадлежит мне, не так ли?

— Да. Моя жизнь принадлежит тебе. Но душа — мне. Я лишаюсь внешней свободы — но никак не внутренней. Моё тело принадлежит тебе, но моя душа закрыта — пока не придёт время.

— Чем больше я говорю с тобой, Зарина, тем меньше мне верится, что ты из этого мира, — ответил Ларри. — Астрологи говорят о безграничной вселенной, о множественности планет, и о порталах, что можно проложить между ними. И я не удивлюсь, если ты — не человек, если ты — пришелица в нашем мире.

— Думай что хочешь. Но правда откроется тебе в нужный миг.

— А не можешь ли ты рассказать, как оказалась в Гирдашане?

— Я уже говорила тебе: моя миссия — остановить масхонцев. Надо было набрать союзников — а орки всегда считались могучими воинами. Угнав галеру, я приплыла в Гирдашан.

— Ты угнала чужой транспорт? Воровка и шалава — вот кто ты! И ты ещё утверждаешь, что противостоишь мировому злу?!

— Мне надо было приплыть в Гирдашан. Да, воровство — зло, но оно помогло обратиться к союзникам, дабы избежать более великого зла.

— Идя к цели, ты не скупишься на любые средства? — спросил Ларри.

— Из двух зол я всегда выбираю меньшее. Я выберу любое средство, лишь бы оно не принесло миру больше страданий, чем то зло, которое придёт в мир, если ничего не делать.

— Это называется принципом меньшего зла, — вставила своё слово Эрана, решившая блеснуть своими знаниями по истории философии.

— Малое зло лишь порождает более крупное, — ответил Ларратос, — если выбирать из двух зол меньшее, оно может оказаться большим. Зачем выбирать зло, если можно просто творить добро?