Джулия Джонс - Чародей и дурак

— Думаю, что сразу не пойдет, ваше преосвященство. Весной ему придется заняться еще Высоким Градом и Аннисом.

— А дальше что? Что будет через десять, двадцать, тридцать весен? Кайлок молод — у него впереди целая жизнь. Он способен захватить весь континент до того, как сойдет в могилу.

Гамил встревожился — ему не часто доводилось видеть Тавалиска таким взволнованным.

— Но что мы можем со всем этим поделать, ваше преосвященство?

Архиепископ испустил тяжкий вздох.

— Будем делать все, что в наших силах. Рорн должен остаться неприкосновенным, это само собой разумеется. Неясно только, как этого достичь. До сих пор я боролся с Кайлоком, следуя своей естественной склонности и долгу, внушенному мне Мародом. Но теперь я начинаю думать, что такой образ действий Рорну не на пользу.

— Лучше сдать город, чем вовсе его лишиться?

— Вот именно. Если я открыто выйду против Кайлока, кто знает, какую судьбу уготовит он Рорну? — Тавалиск больше думал о себе, нежели о Рорне, но понимал, что отделять себя от города не в его интересах. — Будь я уверен в том, что в пророчестве Марода сказано обо мне, я знал бы, что в конечном счете одержу победу. Но если это не так, то я рискую благополучием Рорна ради пустой мечты.

— Ага, — медленно произнес Гамил, — теперь я понимаю, что заботит ваше преосвященство.

— Я пекусь не только о себе, но и о Рорне. — Пусть и другим будет неповадно отделять его судьбу от судьбы города. — Я должен знать наверняка, избранник я или нет. Вот тут-то ты, Гамил, и пригодишься. Я хочу, чтобы ты узнал все, что возможно, о Мароде и его пророчествах и выяснил, насколько на него можно положиться. Верно ли я прочел его — вот вопрос.

— Вы оказываете мне честь своим поручением, ваше преосвященство, — с поклоном ответил Гамил.

— Вот и хорошо. Нынче же и начнешь. — Тавалиск подвинул к Гамилу груду книг и свитков на своем столе. — Этого, думаю, хватит, чтобы разобраться.

Они ехали на север весь день и большую часть ночи. Смерть Мейбора дала им новый толчок, доказав, что игра идет всерьез и гибель грозит всем и каждому. В горной деревушке у них позади остались мужчины, женщины и дети, чьи жизни тоже под угрозой. Солдаты Кайлока возьмут то, что им нужно, а остальное разнесут вдребезги, и спасения от них нет.

Джек испытывал зуд в крови — он чувствовал, как она льется сквозь сердце и обжигает щеки. Желание добраться до Кайлока превратилось у него в неотвратимую потребность — он должен встретиться с королем лицом к лицу и расправиться с ним собственными руками.

Джек ехал во главе отряда — ехать позади ему было невтерпеж. Мейбор умер — значит, и Мелли может умереть. Никто из них больше не бессмертен.

Они должны попасть в Брен, пока еще не поздно.

Дорога вывела их из предгорий на равнину. Они ехали по заиндевелым полям и зеленым с проседью лугам, по скованным стужей грязным проселкам и густо унавоженным скотопрогонным тропам. Вокруг было пустынно и пахло гарью. Вдали порой мелькали усадьбы и деревни, чернея обгоревшими стропилами на зимней белизне. Они шли по следам Кедрака.

Вскоре они выехали на тот самый тракт, где прошла армия. На легком снегу отпечатались многие тысячи ног. По обеим сторонам дороги валялись горшки, котелки, клочья камзолов, башмаки, коробки, украшения — остатки чьих-то загубленных жизней.

Часа через два они натолкнулись на место стоянки. Ужасающий смрад отпугивал еще издалека. Таул хотел объехать лагерь, но Крейн настоял на том, чтобы остановиться и посмотреть. Помимо обычной неприглядной картины — выжженной земли, срубленных деревьев, гниющих отбросов и нечистот, — в мелком рву за кустами лежали трупы тридцати женщин. Нагие тела были покрыты кровью, снегом и грязью. Волосы у них были вырваны, груди вырезаны, между ног запеклась черная кровь.

Все рыцари как один перекрестились. Берлин снял с коня свой щит и стал долбить им, как лопатой, мерзлую землю. Крейн присоединился к нему, следом Андрис и все остальные.

Они задержались на час и не тронулись дальше, пока не засыпали трупы землей. Рыцари молчали, но их лица говорили обо всем без слов. Если на берегу озера Ормон они приняли в свои сердца Таула, то сегодня они окончательно отреклись от Тирена. Никто не смел сказать об этом вслух, но все и так знали: в том отряде, что стоял здесь лагерем, были и рыцари.

Они пустились вскачь еще быстрее, чтобы поскорее оставить позади страшное место.

Луна зажгла свою лучину за грядой тяжелых туч. Дул легкий ветер, неся с собой редкие снежинки. После мороза и свирепого ветра в предгорьях погода на равнине казалась почти мягкой. Лошади не так надрывались и могли дольше скакать без отдыха. Джек мчался во весь опор, но и рыцари от него не отставали.

Они потихоньку отклонялись на запад, насколько позволяла местность. Серый туман, окутывавший горы Хребта, ночами пробирался на равнину, пугая лошадей и покрывая сыростью плащи и сбрую. Джек перевел коня на легкую рысь и стал высматривать место для ночлега.

В темном промежутке между туманом и облаками о времени и расстоянии судить было трудно. Джек не имел понятия, долго ли им придется ехать до подходящего места. О траве для лошадей можно было не заботиться, поскольку в деревне путники запаслись зерном, но лес был желателен, а вода — просто необходима. В конце концов они наткнулись на скопление скрюченных дубов — не то чтобы лес, но побольше рощи; «остров», как сказал Берлин.

Между деревьями струился узкий ручей, и Джек повел поить своего коня. Пока он его расседлывал, рыцари уже сложили костер. Джек любил смотреть, как они разбивают лагерь: ветки они ломали молниеносно, а ужин могли состряпать через несколько минут.

Наевшись досыта, все расселись вокруг костра, закутавшись в одеяла от промозглого тумана и попивая брагу из фляг.

— Далеко ли еще до Брена? — спросил Джек, передавая фляжку Хвату.

— Восемь дней быстрой езды. А если нахлестывать лошадей, то семь. — Крейн поворошил огонь палкой. Командир был крепкого сложения, с проседью в темно-каштановых волосах и прозеленью в глазах, самый старший в отряде после Берлина. — Но ближе к городу придется сбавить ход, чтобы не попасться на глаза разведчикам. Если же нас кто-то остановит, будем говорить, что едем по делу Тирена.

— А если нас остановят рыцари?

Крейн посмотрел на Берлина, потом на Таула.

— Тогда нам придется их убить. Нельзя сдаваться людям Тирена до того, как мы окажемся в городе. Как только станет известно, что вы с Таулом свободны, Тирен велит схватить нас всех, Баралис переведет госпожу Меллиандру туда, где мы никогда ее не найдем, а Кайлок оцепит город оставшимися войсками. Во дворец мы можем попасть только скрытно.