Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
Подъехал к засекам Пестователь на своем белом жеребце и сообщил своему войску и войску Повалы Старшего, что в этой войне обойдется без кровопролития, убийства, без сжигания домов и грабежа, ибо это дело, которое разрешить между собой обязаны лишь отец с сыном. Сам он, Пестователь, вмешался в этот семейный спор лишь потому, что к нему обратился Повала Младший и отдался в пестование, прося помощи, поскольку в родном доме мачеха собиралась его отравить, у отца ум уже возрастом подточен, к тому же находится он под злыми чарами молоденькой жены.
— Я прибыл сюда не за добычей, не ради чьей-то крови, но ради справедливости, ибо я еще и Дающий Справедливость, — заявил в конце Даго, после чего отступил к опушке ближайшего леса, где для него разбили большой шатер.
Рядом встали шатры его воинов, сделанные на быструю руку шалаши; тут же сбили загородки для лошадей. Таким образом, полуостров был отрезан от основной суши; войско осаждало Крушвиц, но не атаковало град. И хотя в армии Пестователя было множество лендицов-лестков, которые буквально рвались в бой, поскольку род Повал, как род богачей, был ими ненавидим. Даго смог их боевое рвение несколько усмирить, обещая, что очень скоро станут они осадой возле Гнезда, а вот там их будет ждать по-настоящему кровавая битва.
И так вот, в спокойствии, прошло двенадцать дней. Каждый день в шатер, где Пестователь пировал с Херимом или с кем-нибудь из воевод, Авданцем или Палукой, приходил Ольт Повала Младший и кланялся:
— Так как, начинаем, господин, битву. Отец не отдаст власти добровольно. Молчит он. Послов ко мне не шлет, а это означает, что договариваться не желает. Неужто тебе чуждо искусство войны?
Отвечал ему Даго:
— Искусство войны — это искусство терпения. Ты получишь то, что заслужил. Почему ты не веришь, что я являюсь Дающим Справедливость?
Дело в том, что не знал Повала Младший, ибо не учили его искусству правления людьми, что каждую ночь Пестователь с Херимом выходили на берег озера, и каждую ночь появлялся у ног Пестователя какой-нибудь знаменитый и богатый воин из стана Повалы Старшего, вступал под плащ Пестователя и возвращался в Крушвиц, одаренный кусочком золота и обещанием свободы, ибо Даго был еще и Дающим Свободу. Так что знал Пестователь, что происходит при дворе в Крушвице, а как учит искусство правления — знание необходимо истинному правителю. А без него, возможно, он вообще не существует или же существует очень и очень недолго.
Тем временем, у Ольта Повалы Старшего, у которого гнев на первородного сына чуть не отобрал ясность ума, постепенно начал приходить к голосу разум и хитрость, а также — с каждым уходящим днем — в душе его начал гостить страх. Самым богатым и урожайным краем была земля гопелянов, три сотни градов стерегли его богатства. По зову Ольта Повалы Старшего почти из всех градов, и малых, и крупных, прибыли вооруженные градодержцы, некоторые с несколькими, а то и парой десятков воинов. В основном, были это кровные родственники Повал, то есть люди, на которых Повала мог рассчитывать в момент угрожающей ему опасности. Посему, в громадных, переполненных богатствами залах двора в Крушвице пировали беспрерывно; царил среди пирующих Повала Старший, царила и шестнадцатилетняя красавица Стронка, дочка племенника Повалы, что управлял соляными жупами. Достойно выступал перед гостями Повала Старший, а Стронка едва могла носить тяжелое платье, вытканное золотыми и серебряными нитями, золотое ожерелье на груди и множество других золотых висюлек. Пахло от нее благовониями — хватало у нее различных духов, а раз была она молодой и не совсем умной, как могла еще показывать она свою власть над Повалой Старшим, как не через неустанные капризы и обиды? Но Повала Старший слушал ее во всем, ибо оценил он ее молодые прелести и, в конце концов, делал всегда то, даже вопреки рассудку, что приказывала ему молодка. Ибо, хоть уже трех жен имел Повала Старший и множество наложниц, пятнадцать сыновей и дочек где-то восемь или девять, тут и посчитать было невозможно, только лишь когда познал Стронку и переспал с нею, появилось у него чувство, что наконец-то пришло к нему счастье, и почувствовал он себя снова молодым. Правду ведь говорят те, что твердят, будто иной вкус молодой женщины для молодого мужчины, но совсем иной для старшего.
Многие сыновья Повалы Старшего умерли или погибли в различных сражениях и стычках. Дочерей он выдал замуж за своих градодержцев, привязывая их к себе и собственному роду. И осталось только три Ольта: Повала Младший, Повала Помоложе и Повала Наименьший, которому недавно только тринадцать лет исполнилось. Стронка обещала Повале Старшему родить сына и вырвала обещание, что именно он получит Крушвиц. Мешала ей нелюбовь, которой дарили ее сыновья мужа, особенно же — Повала Младший, которому было уже тридцать лет, а выходило на то, что он так и постареет, не попробовав вкуса власти над Крушвицем и краем гопелянов. Так что ни для кого при дворе не было тайной, что Стронка приказала соперника отравить, когда же это не удалось, сбежал он к Пестователю в Высокий Град.
Поначалу никто не мог понять, почему не сбежал он к Хельгунде или же к Дунинам, чтобы просить у них помощи против отца и мачехи. И только потом стало всем ясно: Хельгунда была княгиней, и если бы она завоевала Крушвиц для Повалы Младшему, власть ему уже никогда бы не отдала. Точно так же и Дунины из Познании или Лебеди из Лонда. Один только Пестователь заявлял, что он никакой не князь и вообще повелителем быть не желает; он только берет людей в свое пестование, то есть, в опеку, каждого оставляя при своем. Самые быстрые уже слыхали от купцов, что именно такой распространился сейчас обычай по свету: ежели кто чувствовал себя обиженным или слабым и нуждался в защите, то отдавался во власть более сильному, давая ему присягу верности и благодарности. В разных языках обычай этот назывался по-разному, но в здешнем наиболее подходящим было слово «пестование». В дальних странах — как слышал от людей знающих — тот, кто отдавался
