К. Паркер - Закалка клинка

Ну-ну, сказал он себе и вышел из маленькой холодной комнатенки, направляясь к дому главы. Если в конце концов ему придется продать душу, лучше сохранить ее для семейного пользования, чем разбазарить неизвестно кому по дешевке. Но эта мысль не облегчала принятия решения. Окончательный вывод Лордан собирался отложить до того, как у него появится побольше времени хорошенько все обдумать – и, по возможности, побольше информации.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– Я был бы счастлив иметь хоть смутное представление о том, что происходит, – пробормотал Кьюскай. Бледный лунный свет превращал облачко его дыхания в серебряную дымку, и слова выходили из горла в морозную ночь замерзшим туманом. – И первый был достаточно плох, а этот мне не нравится даже сильнее.

Неподалеку от него Темрай, согнувшись под прикрытием повозки, смотрел на огонь факелов на сторожевой башне. Он слегка дрожал.

– Может, это у них семейное. Родовая черта, до которой нам, в сущности, нет дела. Единственное, что меня тревожит, это возможность ловушки.

– Ловушка просто обязана быть, сказал кто-то слева от Темрая. – Честно говоря, вся эта история воняет, как прошлогодний сыр. Брат вражеского военачальника является к нам и обещает открыть ворота и опустить мост ровно в полночь – боги, Темрай, во что ты еще способен поверить? В старую ведьму с корзинкой ветров? В духа, живущего внутри зуба?

Темрай оскалился, хотя этого никто не мог видеть.

– Если вы настолько недоверчивы, можно не ходить, – ответил он. – Но если вся ловушка содержится в открывании нам ворот и опускании моста, то мне она по душе.

– Наверняка они отлично подготовятся к встрече. Кипящее масло, орудия, ожидающая нас колонна стрелков…

«На крайний случай сойдет, – сказал себе Темрай. – Если первая сотня, вошедшая в ворота, продвинется далее, чем на десять ярдов, – я буду очень удивлен. Но это входит в понятие допустимой потери. Мы можем себе позволить потерять тысячу в первые две минуты – и при этом действовать успешнее чем могли мечтать».

– Эй, – прошептал Кьюскай. – Смотрите все.

– Чтоб мне провалиться – пробормотал кто-то, невидимый в темноте, – ворота открываются.

В самом деле в рисунке теней под сторожевой башней появилось некое слабое изменение. У Темрая перехватило дыхание. В ближайшие несколько секунд он должен был отдать приказ двинуться вперед, если не хотел упустить свой шанс. Когда отдан приказ, есть реальная возможность, что сегодня его войско войдет в город. Как только они окажутся внутри, если только предположить, что все пойдет по плану – сначала первой атакой захватить башню и орудия, чтобы горожане не могли обстреливать камнями дамбу; двумя следующими занять башни по сторонам моста, лишая защитников города выхода на стену, чтобы не было возможности сверху посыпать людей Темрая стрелами. А потом – предположим, что основные силы еще не успеют подойти (вся операция рассчитана на три минуты, ну, на четыре – если при выходе на стену будет какое-нибудь сопротивление), – можно двинуться по периметру стен, поставив себе цель окружить основное подразделение врага, как только оно покажется, и отрезать ему отступление в лабиринт улиц и площадей. Если план сработает, город будет разделан как оленья туша, только что снятая с вертела, разделен на легко управляемые участки, каждый из которых сможет контролировать отдельное подразделение.

Темрай представлял себе атаку чем-то вроде загонной охоты на кроликов на ночной равнине. Сначала нужно оказаться между пасущимися кроликами и их норками – до того, как они заметят вас, – и расставить силки. По том засветить огни и поднять шум, чтобы стайка бросилась спасаться в свои укрытия, попадая прямо в сети, навстречу своей смерти. А потом можно лениво расхаживать между силками, методично вытаскивая наружу одного трепыхающегося зверька за другим, и сворачивать им шеи. Все это очень просто, если правильно спланировано.

Когда будет отдан приказ, Темрай перестанет полностью управлять происходящим. Если предположить, что он до сих пор им управлял.

– Ну что же, – выговорил он, закидывая руки за голову. – Вперед. Удачи вам всем. Встретимся в Перимадее.

Горгас Лордан перешагнул через труп стражника и всем своим весом налег на рычаг. Подвесной мост был очень тяжел, нарочно устроенный так, чтобы его нельзя было опустить или поднять в одиночестве. Мышцы груди и спины трещали от напряжения; очень скоро тяжесть станет невыносимой, и нужно будет отскочить в сторону, что бы не зашибло свободно завращавшимся рычагом. Тогда исправить содеянное будет уже невозможно. Еще несколько дюймов – и падение Перимадеи решено.

Горгас остановился на минутку и снял с плеча колчан. Перевязь натерла ему плечи, а кроме того, конец ее мог попасть в ворот моста, если все-таки получится привести его в состояние, когда возврат уже невозможен.

Хотя в общем-то это уже случилось много лет назад. Он перестрелял всю стражу, которую видел. Их должно было быть четверо, судя по наблюдениям, которые он со всевозможным тщанием проводил несколько ночей подряд.

Если кочевники сыграют свою роль правильно, если они в самом деле готовы и ждут под стенами, минут через пять город наполнится людьми. Во всеобщей суматохе будет нетрудно ускользнуть, добраться до гавани и до корабля который ждет на причале. Если все пойдет по плану, ко времени, как город осознает близость своей кончины, Горгас будет далеко в море.

Внезапно он почувствовал, что рычаг вырывается из рук, и напор его уже превышает человеческую силу. Горгас поспешно отступил назад, и рычаг подъемного моста принялся вращаться все с большей скоростью, наращивая обороты. Цепь разматывалась с грохотом. Этот звук в ночной тишине казался потрясающе громким. «Наверно, его слышно по всему Среднему городу, – подумал Горгас, – только мертвеца не разбудит такой грохот, и только тупица не поймет, что происходит». Он чуть помедлил мыслью в текущем моменте. Возврата нет, последний шанс упущен. Миг, когда из-под ног самоубийцы валится табурет или медленно выскальзывает карниз. В этом было своеобразное утешение: «Ну вот, уже поздно, теперь ничего не исправить, так о чем теперь волноваться?» Это как штурвал корабля, потерявшего управление: он так же неистово вращается, и с ним не совладать. Все в буквальном смысле теперь было не в его руках.

Дело сделано; успешно; в спину не воткнулось копье, в шею не вошла стрела. Пора убираться. Как всегда, он уберется вовремя.

Сгусток тени, представший перед ним, приобрел человеческие очертания и оказался стражником. Тот бежал вперед, вглядываясь в темноту и не замечая Горгаса Лордана. Что же, пусть бежит – на данной стадии происходящего нет резона затевать битву.