Анатолий Нейтак - Путь наверх

Какого Орфуса? Что ещё за смена декораций?!

Я в срочном порядке активировала контур маскировки. Такой же, как в амулете, выданном Непоседе для слежки за Лавром. Да ещё шепнула пару слов на Бесконечном наречии, углубляя эффект, превращаясь в сгусток чистого сознания, слитого с реальностью воедино — так, что даже я сама затруднилась бы сказать, где заканчиваюсь я, а где начинаются земля, трава и воздух. После чего со скоростью мысли метнулась к дому.

Очень осторожно, очень незаметно просочилась внутрь.

Замерла.

Луэн Горка сидела на диване, скрестив ноги. Спокойная, умиротворённая, под бронёй усугублённого темпераментом самоконтроля тая расчётливое напряжение. Чтобы швыряться полусырыми энергиями, нужно усилие духа; чтобы делать то, что делала она — усилие разума. Нешуточное притом. Напротив Луэн на столе, болтая ногами, сидело встрёпанное создание неопределённого пола, на вид лет примерно десяти-одиннадцати. Напряжённый взгляд глаз, выцветших до нелюдского серебряного оттенка, резко контрастировал со свободной позой. А между ними в воздухе парила — плыла — медуза. Меняющая по ходу дела длину и количество щупалец, размеры и форму прозрачного купола, не говоря уже об оттенках цвета.

Реника по мере сил играла роль отвлекающего фактора, донимая обоих противников то ощущением щекотки, то насланным зудом, а то так попросту уколами боли.

Значит, балуемся иллюзиями?

Встрёпанное создание моргнуло почерневшими глазами, утрачивая контроль над плетением. Повернуло голову. Медуза резко раздулась и побагровела.

— Мама?!

"Вот тебе и совершенная маскировка. Вот тебе и родная кровь… зато уже не надо спрашивать, кто додумался перекрасить небо, землю и сам Верхний дом".

Я с беззвучным вздохом отменила формулу на Бесконечном, воплощаясь полностью, без ограничений, а заодно дезактивировала контур маскировки.

— И что ты тут делаешь, Гейла, страшилище ты моё?

— Тренируюсь.

— Вот как.

Я посмотрела на Ренику и Луэн. Иллюзорная медуза побелела, сдуваясь проколотым мячом, а потом вообще исчезла.

— Учитель, — официальным тоном произнесла Копоть, беря на себя ответственность как старшая. — Вы считаете, что мы не должны были брать вашу дочь… сюда?

— Полагаю, — сказала я не без язвительности, о, отнюдь не без неё! — вы могли бы для начала поинтересоваться моим мнением на этот счёт. Или хотя бы мнением Устэра.

Чудо из чудес. Упрямая, скрытная и гордая, Копоть виновато опустила глаза. Да и Горка, даром что сумела не потупиться, выглядела… сконфуженной.

— Так мой муж тоже не в курсе? — это было почти констатацией.

— Мам, не ругайся. Я… в общем, я сама сюда пролезла.

— О да, я сразу поняла, что сама. Ты у меня известная любительница многоцветья!

— На самом деле виновата я.

Реника снова подняла голову и взглянула на меня своими тёмными глазами. Ни малейшего следа раскаяния в них, что характерно, не наблюдалось. Правильно, в общем. Умению не сожалеть о том, чего уже не исправишь, я её не учила. И до меня нашлись… учителя.

— Вы научили нас находить это место, опираясь на собственные ресурсы, без сонного зелья и проводника. Вы также показали, как доставить сюда того, кого мы сочтём достойным, и как не стать нечаянным проводником для всех остальных. Для посторонних. Но я не воспользовалась последним умением, а Гейла оказалась достаточно… ловкой, чтобы воспользоваться моей оплошностью. Прошу прощения, учитель.

— За что просишь-то? — я печально усмехнулась. — За то, что я сумела внушить вам такое доверие, что в моём доме вы не пользуетесь элементарными мерами предосторожности?

— За то, что недооценила вашу дочь.

— Ну, не ты первая. Буду теперь гадать, какой подарок преподнести этой бомбочке на пятилетие. Я-то планировала привести её сюда на экскурсию, а она — гляньте-ка! — скоро сама заделается экскурсоводом!

— А Легерту тут делать нечего, — хладнокровно сообщила старшая дочурка. — Мал ещё.

— Зато ты просто страсть какая большая, голубушка!

— Да, я такая! — не без гордости заявила она.

Рычащая ярость во мне столкнулась с необузданным хохотом, и две противоречивые реакции благополучно нейтрализовали друг друга, оставив лишь нечто вроде изжоги. Не совсем настоящей, потому что в Слоистом Сне вообще ничего настоящего нет.

— Вот что, дорогие мои. Я ко всем троим обращаюсь! Потом, кстати, вам предстоит поставить в известность Непоседу… так вот. Гейла проторила сюда дорожку, а до чистки памяти собственной дочери я пока ещё, слава богам, не опустилась. Поэтому вам придётся иметь дело с последствиями. Да-да. Вам. Всем. Взрослеть пора, прах побери. Я, конечно, рассчитывала, что вы будете присматривать за моими страшилищами в плотном мире. Теперь придётся присматривать ещё и в неплотных мирах. С чем вас и поздравляю.

Луэн казалась задумчивой. Реника выглядела испуганно. Ха!

Гейла в фантастическом прыжке, физически невозможном без левитации, соскочила со стола и повисла у меня на шее.

— Спасибо, мама!

Вот теперь уже и Горка, сообразив, что к чему, приняла такой вид, словно хотела выдрать у себя половину своих роскошных медово-золотых волос.

— Ты не меня благодари, старшенькая. Ты этим разгильдяйкам скажи спасибо.

Риторическая фраза была воспринята как руководство к действию. Активному действию. И всю следующую минуту в Верхнем доме было оч-чень весело…

Они не свалились с неба прямиком во двор. Хотя вполне могли. Они просто подъехали к главным воротам, дружно спешились и так же дружно подошли к воротам. Та, что с рыжими волосами, по-особому прищурилась, едва заметно шевельнула бровью и вовсе незаметно — пальцами рук… тяжёлые створки плавно распахнулись.

— Эй! Это что за?…

— Привет, Чёлка! — бросила рыжая без усмешки. — Это свои. Встречайте. Или мы так изменились, что не узнать?

Трое двинулись в проём ворот, и их лошади, точно на невидимой привязи, пошли следом.

— А вы действительно изменились, — прошептала Чёлка, старшая среди сегодняшних дежурных периметра. Подумала, стоит ли предупреждать вернувшихся об изменениях, случившихся в Урочище Тихих Вод… и промолчала.

Почему-то казалось, что эти уверенные в себе существа, так не похожие на себя прежних, не очень-то нуждаются в предупреждениях.

Трое, перебрасываясь мысленными репликами вперемешку с мысленными образами, но не забывая следить даже за происходящим сзади, добрались до здания, в котором жили и работали Старшие. Однако дойти до покоев Клюки, официальная должность которой, кстати, звалась коротко и внушительно: Мать, — не успели.