Анатолий Хохлов - Связующая Нить. Книга 3

— Нижайше прошу простить меня, мой господин, — Масуйо, немного приподнявший голову над землей, снова ткнулся лбом в истоптанный снег. — Но я не совсем понимаю… вы приказываете нам ждать здесь? Мы могли бы начать движение к горам на запад…

— Каковы были приказы, отданные вам моим господином? — гневно рявкнул Хадзиме, чем заставил наместника распластаться в грязи и затрястись. — Вы помните их, Масуйо-сама? Златохвостый демон и мятежный принц Кано должны были погибнуть от рук ваших воинов! Кано, насколько я знаю, до сих пор жив, а лиса-оборотень была убита неизвестными нам людьми!

— Но даже если эти люди и дальше останутся неизвестными, мой господин, уверен, что они являются вам и нам добрыми союзниками! Нисколько не удивлюсь, если станет известно, что этот подвиг совершил кто-либо из моих солдат или шиноби!

— Сомневаюсь, что это окажется так. Очень сильно сомневаюсь.

— Мой господин, вспомните, сколько стараний мы приложили для выполнения приказа великого императора! Тысячи моих людей отдали свои жизни в борьбе с обезумевшими повстанцами и демонической магией!

— Не надо употреблять чрезмерно звучные эпитеты, Масуйо-сама. На вас не лился с небес огонь и не воскресали убитые вами солдаты врага. О какой магии речь? Будем реалистами. Вы попросту не справились с тем, что вам было приказано, и теперь хотите сослаться на вмешательство высших сил.

Масуйо трясся, пытался оправдываться, но запинался и путался в словах. Хадзиме усмехнулся и сбавил гнев в своем голосе.

— Не надо впадать в панику, наместник. Не мне судить о вашей полезности. Пусть это решит, совещаясь с принцем Юидаем и его советниками, наш великий дайме. Надейтесь на их милость и выполняйте мои приказы!

— Прикажите своим людям отступать, Шинрин-сама. Пока еще есть такая возможность.

Алый воин-дракон склонил голову перед решением правителя страны.

Мертвая тишина царила в Инакаве, когда шиноби Ветвей уходили. Люди, всей душой готовые помогать обреченному городу, вскоре могли вернуться в него в качестве разрушителей и убийц.

Все прекрасно понимали это, но никто не заслонил воинам Ветвей дорогу. Не попытался остановить и напасть. Узы, образовавшиеся за века мирного соседства и взаимопомощи, не так-то просто было разорвать.

Шиноби Ветвей оставили в Инакаве все, что могло хоть немного помочь при осаде. Взрыв-печати. Оружие. Медикаменты.

— Благодарю, — сказал крепчак Ива, принимая из рук главы клана Оотоко пластиковую коробочку с тремя шариками разных цветов. — Знаменитый стимулятор, приняв который, даже простой крестьянин сможет двигать горы?

— Будь осторожен с ним. Приняв зеленую таблетку, заплатишь болью. Желтая оставит тебя калекой. После красной не выжил пока ни один воин.

— Не беспокойтесь, шиноби-сан. Если самурай Камней распластает меня мечом надвое, за стимуляцию этими штуками мне платить уже не придется. Надеюсь только, что не буду вынужден глотать желтое и красное в первом же бою.

Солдаты Лесов один за другим покинули город, замерший в ожидании неизбежного. Еще день или два…

Армии заняли исходные позиции, но ни у кого в крови не горел огонь. Суровая решимость осажденных, холодный расчет востока и стремление к мировому господству запада… холод, охвативший мир, не был ли он отражением ледяного пламени ненависти, бушующего в сотнях тысяч человеческих душ?

— Фигуры расставлены, — шепнула Фужита, издали наблюдая за лагерем страны Камней. — Теперь достаточно лишь взмаха руки, чтобы все бешеные псы мира сорвались с цепей. Ах, несчастная лисица, если бы ты только могла видеть, к чему привело твое волшебство…

Миваки безмерно устала от долгой дороги. До встречи с генералами армий Северной Империи юной леди клана Акизуки пришлось почти сутки трястись на плечах самурая, а потом еще несколько дней скакать верхом на лошади, отобранной верными охранниками у подкарауленной на лесной дороге группы беженцев. Грозный вид самураев Акизуки заставлял даже вооруженных людей трепетать от ужаса и беспрекословно отдавать имущество. У тех же беженцев удалось разжиться пищей, теплой одеждой и даже кое-какими деньгами. Совесть юную аристократку не мучила. Низкородные должны во всем обеспечивать представителей благородных семей. Она ведь была милосердна, и ее самураи никого не убили! В отличие от бандитов и мародеров, следы лютого разгула которых Миваки не раз видела то тут, то там на всем протяжении пути.

При виде обледеневших трупов и разбитых саней юная аристократка робела, но почувствовавшее волю лесное братство, разведчики которого иногда маячили поблизости, не решалось связываться с отрядом могучих бойцов Акизуки.

Наконец-то захваченные кошмаром земли Водопадов остались позади. Удобная повозка сделала остаток пути комфортным, а документ, выданный сегуном Хадзиме, заставлял солдат и служащих Северной Империи почтительно кланяться дочери Акизуки.

Прибыв в один из больших приграничных городов страны Камней, Миваки первым делом отправилась в муниципалитет и предъявила главе города свои бумаги. Эффект был сродни волшебству. Не прошло и нескольких минут, как ей был выдан сопровождающий, готовый во всем помочь благородной гостье. Жизнь мгновенно превратилась в сказку. Элитные бани, салон красоты, модный бутик и лучший ресторан города тотчас открыли перед ней двери. Деньги потекли из кошелька рекой, но это мало заботило Миваки. Все было для нее, и, когда служащие аэровокзала почтительно склонились перед дочерью клана Акизуки, она уже нисколько не была похожа на беглянку из разоряемой и уничтожаемой страны. Жалкая бродяжка снова превратилась в принцессу. Окруженная вниманием и преклонением, юная леди в шикарном синем платье и модной короткой шубке с золотыми застежками отправила одного из своих самураев к кассе потребовать билет первого класса, а сама осталась в главном зале позировать перед фотокамерами нескольких подбежавших к ней репортеров. Фотографии разойдутся по газетам, и их наверняка увидят леди Кадзуми и Кицунэ. Пусть полюбуются, как процветает Миваки, оставшись без их якобы жизненно необходимой помощи и заботы! Пусть завидуют, утопая в крови и грязи презренных Водопадов, а Миваки будет наслаждаться роскошью и комфортом блистательной Северной Империи, которую глупцы, несогласные с мудрой политикой лорда Хокору, считают за врага! Пусть полюбуются и поймут, кто на самом деле умен, а кто все это время были идиотами!

Однако репортеры оказались не из самых известных имперских изданий, и потому Миваки быстро потеряла к ним интерес. В столице ее встретят толпы журналистов, не стоит чересчур баловать вниманием всякое отрепье!