Татьяна Чернявская - Роза из клана Коршунов

С двух боков к трансформировавшемуся подходили Ирвин и Стилш, и отчего-то не рвались спасать колдуна, напротив, их ухмыляющиеся лица отражали всё многообразие пыток, которые они жаждали сотворить с бренным телом одного зарвавшегося аристократа. Владомир судорожно сглотнул, порезав кадык о смертельный нарост вурлока.

— Ладно, ладно, мужики! — бывший офицер примирительно поднял руки и нервно хихикнул. — Подумаешь, заблудились слегка. Сразу бы так и сказали, что выход нужен.

Тиски ослабились, и предусмотрительный вурлок втянул шипы в руки, чтобы не повредить ненароком остальных. Владомир с надеждой посмотрел в оба конца вытянутого зала, утопающих в темноте и абсолютно идентичных, печально оставил замечательную, но непродуктивную идею побега и, плюхнувшись обратно на пол, принялся спешно чертить в пыли замысловатые круги.

— Ты что делаешь? — присел рядом более лояльный к колдуну Стилш, который просто воспринимал его, как досадное недоразумение в принципе благостной и мудрой природы.

— Духа вызываю. Отстань, — отмахнулся мужчина, картинно перебирая над рисунком пальцами и судорожно хмуря брови. — Аверас! А-а-аве-е-ера-а-ас! Явись! Силой данной Читающему, заклинаю тебя!

Круг не менялся, не излучал мистического сияния и вообще никак не реагировал на внешние воздействия, в то время как отстранённо трагическое завывание упорного колдуна уже начинало вызывать лёгкое вибрирование хрустальных подвесок.

— Идиот какой-то, — проворчал себе под нос Ирвин, глядя на нелепые гримасы явно сумасшедшего ведуна.

— Совершенно с Вами согласен, дружище, — неожиданно отозвался из-за спины посторонний и какой-то эхоподобный голос.

Все четверо удивлённо оглянулись на сооружённую из чьих-то экспонатов пирамиду. Возле куба стоял высокий бледно-серый человек в походной одежде, безукоризненно чистой, но порванной на груди. Он небрежно опирался своей полупрозрачной спиной на шаткую конструкцию и с аппетитом жевал такое же призрачное яблоко. Экзорцист-любитель начал стремительно бледнеть и готовиться к длительному обмороку. Остальные не многим отличались от экспериментатора, разве что пока не верили в реальность происходящего. Ладно, сумеречники и оборотни, но чтобы духи умерших являлись! Это было выше среднестатистического восприятия реальности.

— А-а-а, — начал несвязно заикаться Владомир, первым отошедший от шока, — а где Аверас?

— Занят он на ближайшие лет семьдесят. Я за него. Неужели не рад? — призрак изогнул красиво очерченную бровь и лучезарно улыбнулся.

— Влоран? — с опозданием собрал мысли воедино осоловевший Шолок. — Тебя здесь убили и ты теперь неуспокоенный призрак…

— Не совсем, — Лоран хрупнул не убывающим яблоком и проглотил, почти не жуя. — То, что от меня осталось, лежит возле вентиляционной шахты. И вполне себе упокоено лежит, если бы этот балбес не мешался со своими вызовами. Мне по большому счёту до него дела нет, Б'еха сбыл — считай вечное блаженство, только ведь действительно доараться до Авераса может.

— Так он же в Корсач был, — Владомир быстро приходил в себя от такого вопиющего пренебрежения его гениальных способностей в вызове духов.

— Был да сплыл! — ухмыльнулся призрак. — Мы, знаешь ли, подвижные. Кстати, Шол, как там у мальца с невестой? У меня, на весь этот цирк глядя, родилась замечательная идейка по поводу его будущего сыночка. Думаешь, сильно подгажу, если встряхну этих Вербников?

Двое рассмеялись: Влоран искренне, задиристо и жизнерадостно, как умел смеяться только этот обаятельный интриган; Шолох нервно, почти испуганно, на гране сердечного приступа от таких откровений с того света. В окружении простых интеллигентов разговоры о посмертном существовании, переселении душ и других мирах граничили со святотатством и государственным предательством.

— Ей, белобрысый, — подскочил вконец раздосадованный колдун. — Тебя не для трёпа вызывали! Ты выводить нас будешь? Мне ещё Корсач от Люпина спасать.

При упоминании оборотня, призрак слегка поморщился:

— Что, дурёха снова всех жалеть полезла?

— Да нет, — подрастерялся Ирвин, к которому, казалось, был обращён вопрос, — ведьмочка с претензиями выступала. Она Наследника пыталась убить, а вместо этого колдун Ерошку подстрелил. Жалко её как-то…

— Каринцар-риаль пошла войной на Императорское отродье, — хохотнул Влоран, не скрывая удивления и удовольствия. — Молодцом, малышка, просто моя школа. Быстро начинает головой соображать. Ладно, держи.

Призрак швырнул гроллину кусанное-перекусанное яблоко, оказавшееся невесомым и обжигающе холодным. Ирвин брезгливо скривился от прикосновения порождения другого мира, но удержал странный дар.

— И чё мне с ним делать? — скосился на сгусток призрачной субстанции Владомир, демонстративно морща нос.

— А ты пусти его по земле. Скажи: "Катись — катись, яблочко наливное, да по логову Тварителя, по смертельно опасненькому! Покажи мне, скудоумному, где место моё паршивое!" — и будет тебе счастье! — сделал благонравное лицо насмешливый вурлок, приложив полупрозрачный палец к щеке и возведя глаза к потолку.

— Ты чё издеваешься? — нахмурился колдун, оскорблённый в лучших чувствах: самолюбии и гордости.

— Разумеется, — улыбнулся Лоран, выудил из абсолютно чёрного куба ещё одно яблоко, с хрустом надкусил его и… исчез.

Мужчины ещё какое-то время постояли, с глупым выражением лица таращась на пустое место, где ещё недавно стоял почти живой представитель свергнутой несколько веков назад правящей династии Змееядов. После Владомир расстроено сплюнул, он до последнего ожидал, что призрак поёрничает и вернётся.

— И что теперь? — поинтересовался немного пришибленным голосом Стилш, он не был лично знаком с легендарным телохранителем самого Рокирха, и сильно тушевался даже перед его призраком.

— Что-что? — раздражённо вскрикнул колдун, выхватил из рук Ирвина бледно-серый плод и с силой шмякнул его об землю. — Повторять будем.

"Катись-катись…" раздался в покинутой всеми галерее искусства разноголосый, но полный затаённой надежды мужской шёпот.

Каринаррия Корсач потеряла сознание уже на десятой минуте сумасшедшей скачки, когда зверь в одном мощном прыжке перемахнул через глубокий, похожий на пропасть, пролом между уровнями странного храма. В этот миг, бесконечно чёрное жерло наполненной тьмой раскинулось под висящей в зубах оборотня девушкой, и хрупкая выдержка облегчённо дала сбой. До этого было череда из разбегающихся деревьев с робкими, теряющими от страха листву кустами и пружинящим мхом; крепкое, высеребренное луной кладбище изувеченных зданий, растущих из земли полусгнившим остовом гиганта Древности в дешёвых украшениях из ядовитых, слегка светящихся цветов и коридоры бесконечные тёмные коридоры, завязывающиеся в узлы, разрывающиеся комнатами, лестницами и воздушными пролётами. Всё было шокирующим, стремительным, свистящим возле лица смазанным пятном из приглушённых пятен тьмы, смеси запахов и звуков. Пятном ужасным по своей сути, но таким слабо уловимым, что кроме ощущения скорости, тряски и душащего воротника ничего не вызывал. Перелёт же над провалом неоправданно затянулся настолько, что позволил жертве ощутить всю, скопившуюся веками тьму своего нутра и полусотню метров хаотичных нагромождений из неизвестного материала как вверх к поверхности холодной ночи, так и вглубь к пульсирующему центру, где на большой роскошной площадке из каменной мозаики и маленьких некогда светящихся пластинок ютился давно пересохший фонтан и самораскрывающиеся в небытие прозрачные двери с выпуклыми длинноклювыми птицами. Это было слишком даже для такой увлечённой любительнице восторженных фантазий, как дочь почтенного Авераса Корсача.