Андрей Дашков - Звезда Ада

Потом он заметил то, что поразило его еще сильнее. Женщина была беременна. ЧЕЙ ребенок рос в ее чреве? Теперь уже Стервятник испытывал не горечь – им овладевала слепая ярость, которая разгоралась подобно лесному пожару и грозила смести жалкие преграды, возводимые рассудком. Его сдерживала только нагая ледяная красота…

Но двойнику были неведомы человеческие чувства. Он должен был закончить то, за чем спустился в пещерный город. Он посмотрел на магистра и сказал безразличным голосом:

– Разбуди ее.

По неслышному приказу Глана в пещере появились его подручные – оборотни в серых рясах с поднятыми капюшонами, похожих на монашеские. Они живым кольцом выстроились вокруг спящей, и начался ритуал, в котором главная роль отводилась магии стихий или элементалов.

Уже через несколько минут в подземелье заметно потеплело. Растаял иней; под сапогами двойника зажурчала вода. Люгер наблюдал, как оживали змеи, как порозовело лицо и потемнели губы Сегейлы. Ее грудь поднималась и опускалась все чаще; изо рта вырвался еле слышный хриплый стон. Руки оборотней, будто голодные вороны, мелькали над ней, снимая заклятия и омерзительные печати, освобождая из змеиных пут, прогоняя многомесячный сон, похожий на смерть, отпирая каналы, по которым нисходит в тело жизненная сила…

Наконец женщина пошевелилась и открыла глаза. Поначалу ее взгляд был бессмысленным и долго беспорядочно блуждал по своду пещеры, пока не остановился на двойнике. Спустя несколько мгновений, показавшихся Стервятнику невыносимо долгими, в этом взгляде блеснул луч узнавания, а затем и нечто большее – нежность и любовь.

Сегейла улыбнулась и протянула руки к тому, кого приняла за Люгера. Она не обращала внимания на серые фигуры, все еще обступавшие ее, и на магистра в зловещей малиновой мантии, но вдруг отпрянула от двойника, словно заметила подделку.

Люгер почувствовал боль, как будто сам только что стал жертвой жестокого обмана. Он отдавал должное женскому чутью и при этом страдал от того, что для Сегейлы пытка неизвестностью продолжалась. Он не мог обнять свою женщину, ощутить тепло ее тела и биение сердца, сказать ей, что все кончено и худшее осталось позади. Надо было подождать еще немного, но сколько?..

Двойник даже не дотронулся до Сегейлы. Он вообще избегал прикосновений к человеческой плоти. Выходя из пещеры, он бросил Глану:

– Оденьте ее и приведите ко мне.

Глава пятьдесят третья

СТЕРВЯТНИК И ВОЛЧИЦА

Двойник удостоился сомнительной чести отобедать в обществе магистров Лиги, и Стервятник настолько уверовал в свою неуязвимость, что согласился продолжить затянувшуюся игру. В этом не было необходимости; им двигало только извращенное любопытство.

Сегейла находилась под защитой Дракона, еще не зная об этом, и сам

Люгер не мог бы обеспечить ей большую безопасность – ни до, ни после тех событий. Прежде, когда Стервятник позволял себе задумываться о вещах почти несбыточных, ему казалось, что он не станет испытывать судьбу, если каким-то чудом ему удастся спасти Сегейлу. И вот чудо произошло, но Люгеру этого было мало. Чем больше странного и непонятного видел он в городе-призраке, тем сильнее манил его таинственный и страшный Фруат-Гойм – так притягивает порочного человека отражение собственной, темной и непознанной, натуры.

Вскоре появилась и Сегейла – уже одетая, преобразившаяся не только внешне, но и внутренне, украшенная в соответствии со здешними обычаями, благоухающая земмурскими ароматами. Просторное платье, расшитое серебряными нитями, скрадывало изменения в ее фигуре.

Сегейла держалась настороженно и отчужденно. Она догадывалась, что мужчина, освободивший ее, – не тот Люгер, которого она знала и любила в Элизенваре, но не могла понять, как вести себя теперь, чего ждать от спасителя, не давшего ей ни единого намека или знака. Она имела дело с оборотнями, поэтому не верила никому и ничему и не задавала лишних вопросов. Хуже всего, если настоящий Люгер уже мертв и ее разбудили только для того, чтобы использовать в качестве приманки, вовлечь в очередную грязную интригу…

Пожалуй, со стороны Стервятника было чересчур жестоко подвергать

Сегейлу такому испытанию, но он утешал себя мыслью, что все делается ради ее же блага. Кроме того, ему была присуща извращенная, неосознанная потребность заставлять страдать тех, кого он любил.

Он не видел ее очень долго и уже начал забывать, как она красива. Ее образ, сотканный из нежности, доброты и тепла, всегда жил в его памяти, но теперь Люгер смотрел на Сегейлу глазами двойника, заново обретая утраченную яркость восприятия – будто очистилось или разбилось мутное стекло, доселе разделявшее любовников. Ее прозрачные серые глаза влажно блестели и, казалось, сами излучали свет. Сейчас Сегейла не принадлежала никому, и поэтому Стервятнику страстно хотелось поцеловать ее мягкие податливые губы, ощутить сладость дыхания, гладкость ее кожи, упругость груди и бедер…

Его эротические фантазии были прерваны, когда за чужеземцами явился оборотень в серой униформе Стаи, чтобы проводить их к назначенному месту. Принцесса пошла следом за ним, спиной ощущая неуловимо опасную близость существа, которое сопровождало ее с неизменным ледяным спокойствием. НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ спокойствием.

Конечно, Сегейле было чего бояться. К окружавшему кошмару добавился еще один – двойник бывшего любовника, оказавшийся своим среди ее злейших врагов…

За громадным столом, имевшим форму разомкнутого кольца, сидели те, кто безуспешно противостоял двойнику на поприще племенной магии. Если бы не сумеречный свет, в глазах рябило бы от многоцветия и блеска роскошных мантий. Впрочем, оборотни обладали зрением ночных хищников, а двойник мог при необходимости «видеть» теплокровных существ и в абсолютной темноте.

Вероятно, обед был всего лишь данью традиции. Внимание Люгера сразу же оказалось прикованным к огромной белой волчице, которая возвышалась над головами магистров. Она сидела на каменном монолите, отдаленно напоминавшем скошенную пирамиду со срезанной вершиной и вырубленными в гранях ступенями. У волчицы были розовые глаза альбиноса. Единственным ее украшением (и скорее всего не только украшением) был камень, оправленный в блестящий металл многозвенного плоского ошейника, – невероятных размеров черный бриллиант, при виде которого у Стервятника захватило дух. Его огранка отличалась исключительной сложностью и совершенством. В мерцающем, как темная звезда, камне было нечто мистическое; он явно принадлежал иному миру. И при взгляде на него ощущалось чье-то незримое присутствие, словно камень был еще и глазом, вырванным и похищенным глазом потустороннего существа, которое теперь стремилось отыскать его в вечной ночи своей слепоты, вселяясь в души зрячих…