Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

— Поразительное головотяпство. А что бы ты стал делать, если бы завтра в гавань вошел боевой флот Эспелдакаша?

— Но эспелдаки никогда не нападают с запада, — неуверенно хихикнул Мараха. — И Двухголовые тоже… У нас здесь очень тихое место, на нас уже давно никто не нападал… С тех пор, как корсарский флот Ваннвайга… еще при прежнем Наместнике Города.

— Это видно. Кстати, ты уверен, что эта машина из меди? Я не очень разбираюсь в кузнечном деле, но медь отличить могу…

— Что ты, разве у кого-нибудь хватит бронзы на такое огромное сооружение?! — поразился Наместник. — Это же…

— На бронзу это похоже еще меньше. Думаю, маги и геометры Владельца с удовольствием взглянут на эту машину… ну-ка, поднатужьтесь!

Стражники закряхтели, крутя ворот. Огромная глыба, вложенная в пусковое гнездо, едва удерживалась, чтобы не покатиться вниз. Желоб уже развернули так, чтобы снаряд упал точно на дорогу — где будут проходить сбежавшие пленники.

— Вы уверены, что попадете точно?

— Да хранят боги Владельца! — отозвался Наместник Машин. — Уверены! Когда я был молод, я мог расплющить этим малышом даже несущуюся колесницу с бешеным форораком… А уж этакого великана… не промахнусь! Пусть только подъедет поближе… или подползет?… Что там у него вместо колес, не разберу что-то…

— Отлично. Ты!

— Я? — подошел поближе пожилой стражник.

— Ты. Судя по тому, что пленники вышли из дворца живыми, Наместник Стражи Дворца мертв. Именем Владельца дарую тебе его место.

— Да хранят боги Владельца! — раздулся от гордости новоявленный Наместник.

— Бери половину от этих и собери всех, кто остался внизу. Когда медный великан будет разрушен, атакуешь остальных. Осторожнее с белым зверем. Живыми можно не брать.

— Бросаем!!! — крикнул Наместник Машин, обрезая канат.

Робоскаф «Амацумара» двигался последним. Колобков, не переставая, покрикивал на медлительного Каспара, плетущегося со скоростью черепахи. Другое дело Стефания с Рикардо — эти двое уже унеслись далеко вперед.

— Вуи-и-и-и-и!!! — восторженно визжала Оля, трясясь на спине гигантского хомяка.

Гена же поминутно оглядывался — ему не нравилось, что они с шефом как бы поменялись ролями. Сейчас не он охранял Петра Ивановича, а Петр Иванович — его. И обернувшись очередной раз, он пожалел об этом еще больше.

— Шеф, [цензура]!!! — взревел он, рефлекторно кидаясь вперед.

В колышущемся свете факелов он увидел, как с крепостной стены (он не знал, что это не просто стена, а Привратный корпус) падает здоровенная каменюка. Катится по широченному желобу, похожему на водосточный, раздувшийся в несколько раз. А ведь он уже обращал внимание на эту штуку, гадая, зачем она тут нужна…

Теперь стало понятно — оборонное устройство.

Натренированному телохранителю показалось, что время замедлило ход. Глыба, способная расплющить в лепешку слона, падала медленно-медленно, как будто воздух стал вязким тестом. Гена бросился к охраняемому объекту в чисто инстинктивном жесте — вытолкнуть из-под удара. Но примерно на полпути он все же затормозил, осознав, что не сможет сдвинуть «Амацумару» даже на сантиметр.

А в следующее мгновение камень упал точно на макушку робоскафа. Старый Наместник Машин знал свое дело туго.

Взвыла и тут же замолчала тревожная сирена. Кабина резко распахнулась — сработало страховочное устройство. Колобкова «выплюнуло» наружу за долю секунды до того, как пилотское место превратилось в нечто бесформенное. Толстенький бизнесмен неуклюже шмякнулся на землю с добрых семи метров.

Робоскаф какое-то мгновение покачивался — антигравы боролись с чудовищным весом, добавившимся сверху. Глыба сплющила чудо-машину до состояния гармошки, и так и застряла в ней своеобразным куполом. Антигравы боролись изо всех сил, но потом их природный враг, гравитация, все же победил. И «Амацумара» начала медленно падать.

Прямо на валяющегося без сознания Колобкова.

— Не-е-е-е-ет!!! — заорал Гена, рыбкой прыгая к начальству.

Колобков мгновенно очнулся. Любой очнется, когда так орут. Очнулся и даже успел отпрянуть назад… но уже слишком поздно. Тяжеленный робоскаф, украшенный «вишенкой», упал прямо на него.

К счастью, немного все же не дотянулся — под удар попала только правая нога до колена. Бизнесмен испустил ужасный крик, перед глазами поплыли красные круги. Боль была дикая, непередаваемая.

— Шеф… шеф… — забормотал ошеломленный Гена.

Телохранитель, сам не понимая, что творит, схватился за край изуродованного робоскафа и начал… поднимать его. На руках и спине кожа лопнула, из трещин посыпался песок, моментально схватывающийся грязевыми лепешками. Ноги по щиколотку ушли в землю, на коленях и бедрах кожа тоже треснула, выпуская песочные струйки.

Как только расплющенная нога освободилась, Колобков лихорадочно отполз назад. Он уже не кричал — только подвывал от боли, с тоской глядя на то, что минуту назад было совершенно здоровой конечностью. Теперь она превратилась в окровавленную кожаную тряпку.

— Уууууууу!!! — завыл он, подволакивая ногу. — Ге!.. Геныч, твою мать, Геныч!..

— Шеф!!! — заревел телохранитель, отталкивая робоскаф назад. На шее у него лопнула вена, и оттуда тоже брызнула струйка песка. — Шеф, я!.. я сейчас!..

Атлет начал растерянно озираться, не зная, что делать. Его взгляд упал на вяло похрапывающего Каспара, и Гена немедленно начал трясти его за грудки.

— Ты!.. — зарычал он. — Мутант бородатый!.. Ты что со мной сделал?!! Почему из меня песок сыплется?!!

— Что за поведение?! — возмутился проснувшийся волшебник. — Убери руки, молокосос, а то я тебя!.. Сейчас!..

— Безмозглый смертный, оставь его в покое, а то он сейчас еще хуже сделает! — подбежала вернувшаяся Стефания. — Да, нехорошо получилось… Хочешь — подпиши вот здесь, и нога тут же снова вырастет! Подпиши, ну, подпиши! — засуетилась она.

— Да пошла ты в задницу!!! — заорал на нее Колобков. — Сделай что-нибудь, сука, я же сейчас кровью истеку!!!

— Я вам не нанималась… — пробормотала чертовка.

Но все же соизволила помочь. Она с помощью Гены подтащила воющего от боли Колобкова к робоскафу и воспользовалась одним из уцелевших щупов — он все еще оставался в форме резака. Несколько секунд работы, и вот кожаная мочалка, недавно бывшая ногой Колобкова, валяется на земле. Ампутацию сделали чуть ниже колена — в принципе, Петр Иванович еще неплохо отделался.

— Моя прелесть!!! — взвыл Колобков, глядя одновременно на потерянную ногу и изуродованную «Амацумару». — Суки!!! Суки гребаные, ненавижу!!!