Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

Гена и Оля, не сговариваясь, бросились в ту сторону — голос звучал очень знакомо.

— Ой, тетя Фаня! — обрадовалась девочка, увидев чертовку.

— Не называ… о, Domine Inferni, что это за зверюга?… а, понятно. Очередной неудачный эксперимент этого безумного чернокнижника?

— Это удачный эксперимент! — возмутилась Оля. — Рикардо, дай тете лапку!

Стефания поглядела на протягивающего лапу монстра и криво ухмыльнулась, представив рожу Колобкова. А заодно и всех остальных на этой дурацкой яхте. Да уж, Каспар и раньше порой создавал чудовищ, но гигантский хомяк с мозгами серийного убийцы стал апофеозом.

— Давайте быстро за мной! — скомандовала она. — Я знаю, где выход! Ты, слон, тащи этого бородатого придурка, а то он сейчас опять заснет!

Гена молча кивнул и повел Каспара за собой, как козу. Вместо веревки он использовал длиннющую бороду.

Стефания поправила баллон газовой горелки и повела бывших пленников за собой — к северному входу. Именно там должен был ждать заботливый папаша. Она прикусила зуб, включая связь, и потребовала:

— Смертный, дай мне твоего начальника!

«Не могу, он сейчас сильно занят!» — отрапортовал Чертанов. — «Но сейчас проверю. Петрович, Петр Иваныч там не освободился?»

«Не, Серый, все еще ворота крушит. Иваныч и на стенобитной машине, было дело, работал — он ломать умеет. А у вас как?»

«Держимся пока. Бальтазар два склада поджег, Мельхиора самого чуть не взорвали. Вы там побыстрее, а то у фашиста нашего уже патроны кончаются!»

— Ладно, не надо уже — вон, я его вижу, — пробормотала Стефания.

Завернув за очередной поворот, маленькая группа оказалась в стержневой галерее, проходящей насквозь весь Таалуйну. Каждая из колонн, выстроившихся вдоль стен, могла похвастаться внушительным светильником. И в их свете отчетливо было видно уродливый проем в противоположном конце и многорукого великана, методично доламывающего ворота.

Но путь к нему перегораживали три десятка стражников, возящиеся с небольшим лафетным арбалетом, поставленным на колеса. В громоздкую метательную машину вкладывали толстое копье и нацеливали ее точно на кабину. Стефания невольно поморщилась — «Амацумару» не предназначали в качестве боевого робоскафа, такого удара защитное покрытие может не выдержать. А увернуться Колобков вряд ли успеет — он явно не осознавал, какая опасность ему угрожает.

— Рикардо, фас! — крикнула Оля.

Огромный хомяк послушно ломанулся вперед. Но на сей раз у стражников оказался значительный численный перевес, и у них было больше пространства для маневра. Дворцовый Наместник Стражи махнул рукой, и его подручные одновременно развернулись к несущемуся зверю, упирая в пол копья. Рикардо резко затормозил — ему совсем не хотелось оказаться насаженным на эти рогатины. Коротенький хвост стыдливо поджался, лапы заскользили по гладкому мрамору, безуспешно пытаясь остановиться.

— Рикардо, назад! — приказала Оля, колотя его по загривку.

Этот приказ хомяк выполнил гораздо охотнее.

— У! О! — выставил кулаки Гена.

Воины невольно захохотали. Они подняли щиты, перевели копья в горизонтальное положение, и единым строем пошли на Гену, загородив весь проход. Телохранитель шагнул назад — на него словно бы двигался огромный дикобраз.

Стефания торопливо повернула клапан-регулятор и поднесла к форсунке зажигалку. Горелка зашипела и исторгла язык синеватого пламени. Чертовка взмахнула раструбом, отгоняя стражников назад, но те даже не замедлили шага. Наложница Голоса, приказавшая им охранять главный выход, страшила их сильнее, нежели какая-то хвостатая девка.

— Дядя Каспар, это они украли вашу башню! — вдруг крикнула Оля.

— Что-о-о-о?!!! — заблажил волшебник. — Я вас!.. Вот вам!..

С пальцев обозленного чародея слетели целые тучи искр. Они окутали завопивших воинов, и те начали уменьшаться, уменьшаться… пока не превратились в самых обычных лягушек. Щиты, копья и панцири из чешуи Большого Шумузи попадали на пол.

— Странно, я хотел превратить их в тритонов… — озадачился Каспар. — Видно, опять что-то перепутал…

— Да и так неплохо вышло, — пожала плечами Стефания, равнодушно наступая на одну из лягушек. — Эй ты, толстый, вот твоя дочь, целая!

— Папа! — взвизгнула Оля, пришпоривая «мустанга».

В коридор ударил сноп света. Прожектор «Амацумары» осветил все так, что заболели глаза. Послышалось радостное гыгыканье Колобкова… которое, впрочем, очень быстро оборвалось, сменившись недоуменным мычанием.

— Олька, ты это чего?… — озадаченно спросил он. — Ты это на чем?… Это что за ботва?… Погоди, это что — твой ХОМЯК?!!

— Ну наконец-то правильно сказал! — обрадовалась Оля. — Рикардо, фу, не грызи папин комбайн!

— Да, не грызи папин комбайн… — ошалело согласился Колобков. — Фу ты, блин, я скоро с ума сойду от хуймяков… Ольга, сразу говорю — твою зверюгу мы с собой не возьмем! Если он ТЕПЕРЬ меня укусит… матка боска, даже думать не хочу…

— Пааааапапапопапоопаааа!!!! — выдала полный спектр децибел любимая дочка.

— Разговор окончен!!! — взревел любящий отец.

Оля возмущенно надулась. Она наклонилась к уху Рикардо и зашептала:

— Не бойся, маленький, я тебя не брошу. Фу, противный папка, вечно ему мои зверюшки не нравятся! Вот вырасту, заведу себе целый зоопарк!

— Так это и есть тот самый медный великан? — холодно осведомилась Аспаривара.

— Да… да, — лихорадочно закивал Наместник Города. — Это он убил тролля Стазы. Видишь, там сидит человек…

— Не вижу, — холодно ответила Наложница Голоса. — С возрастом мои глаза слегка утратили зоркость. А здесь к тому же темно.

Они стояли на аттиковом этаже Привратного корпуса Таалуйны — именно в нем жила посланница Владельца. Здесь же находились два десятка стражников, корячащихся с камнескатывающей машиной. Приходилось в срочном порядке чинить отдельные детали — последний раз это устройство применялось пять миллентумов назад, и многие части вышли из строя. К тому же работать приходилось в полной темноте — Наложница Голоса запретила зажигать светильники. Единственными источниками света служили факелы на башнях и прожектор «Амацумары», доламывающей внешние ворота.

— Ты уверен, что у тебя здесь больше нет войск? — осведомилась Аспаривара.

— Шотелиды и палицаи, которых увел Стаза… Полсотни стражников во дворце… И солдаты на триремах — около четырехсот человек. Больше нет… — виновато сжался Наместник Мараха. Он ужасно нервничал и беспрерывно лизал крупную синюю жабу. Та меланхолично лупала глазищами. — Все остальные в казармах за городом… Гонец уже послан, но на это потребуется время…