К. Паркер - Закалка клинка

Однако никто не подумывал о том, чтобы сдаться и уйти. Об этом даже речи не шло. Осада города давно перестала быть увлекательным приключением, клан осел на этой равнине и поддался повседневной рутине, которая могла продлиться столько, сколько нужно, хоть вечность, если осада будет вечной. Некоторые семьи уже озаботились каменными стенами вокруг своих шатров и загонов. Кое-кто даже предпринимал первые попытки возделывать землю и попробовать выращивать пищу, вместо того что бы добывать ее охотой. Никто им не возражал, что земледелие в данных обстоятельствах – только потеря времени, что, возможно, им всем не придется дождаться здесь урожая. По общему молчаливому убеждению, в следующие полгода не стоило рассчитывать сняться с лагеря.

«Мы можем, например, выстроить себе город на этой равнине», – размышлял Темрай, отправляясь через лагерь на очередной совершенно бессмысленный военный совет. Как знать, не скажется ли ирония судьбы в том, что через несколько лет здесь будут стоять два города-близнеца, разделенные рекой, и жители их будут различаться только по цвету волос и выговору… И уже бесполезно будет спрашивать, кто кого осаждает или за кем осталась победа в долгой войне.

Торопиться было незачем – совет начинался не раньше полудня. Так что Темрай спустился к реке, чтобы посмотреть, как обстоят дела с водяным мельничным колесом, которое сейчас строили общими усилиями. Это тоже был симптом устойчивости лагеря, но Темрай все равно был заинтересован в проекте. Он никак не мог забыть дробилки для получения костной муки – одного из первых чудес техники, которое поразило его некогда в городе. Идея научить свой народ строить такие же своими силами вдохновляла юного вождя. Ведь кочевники смогли воздвигнуть сложные осадные машины, требушеты и так далее, значит, справятся и с водяным колесом, от которого не будет ничего, кроме пользы.

Перед внутренним взором Темрая вставали постоянно действующие крупные мельницы, построенные на обычных местах стоянок клана, на равнинных реках, близ мостов. Кочевники могли бы пользоваться ими всякий раз, как годовой круг миграции приведет их туда – все это, конечно, при условии, что первый нынешний опыт окажется удачным. А почему бы нет, ведь это не настолько сложное устройство в сравнении с другими, которые удавалось возвести при почти полном отсутствии технических средств, простыми деревянными инструментами. Главную роль в любой работе играет уверенность, что невозможного не существует.

Темрай прибыл на место в ответственный момент: водяное и ветряное колеса как раз водружались по двум концам главной оси. Конструкцию изобрел сам Темрай; конечно, он опирался на городскую модель, но кое в чем изменил ее, подстраиваясь под материал. Опиралась она на четверо козел, взятых от сломанных требушетов; на них держалась ось, сооруженная из цельного ствола высокой и стройной ели, обработанной до состояния правильного цилиндра без сучка и задоринки. Для спиц обоих колес также использовали дерево с прежних работ – на них пошло то, что осталось от плотов, тех немногих, которые не сгорели. Нынешние плоты были куда лучше тех, сделанные опять же по городскому образцу. Лопасти водяного колеса тоже проживали вторую жизнь – изначально это были части осадных орудий, а на гвозди, которыми скреплялась вся конструкция, пошли городской ковки наконечники стрел.

Ментакай, глава плотников, руководил проектом. По его распоряжению соорудили деревянные краны типа «журавлей» чтобы поднимать тяжелые части машины. У него было два возможных способа работы: поднять и насадить только центральные части колес, без лопастей, и уже в воздухе завершить сборку или сначала закончить с колесами и готовыми насаживать их на ось. Он выбрал второй путь, несмотря на стойкое сопротивление остальных работников, и поглазеть, что из этого выйдет, собралась целая толпа. Наблюдатели толпились даже на городской стене, и Темрай подумал, не могут ли и в городе почерпнуть что-то полезное из его изобретения. Когда он отследил, к каким выводам его привели подобные честолюбивые мысли, тут же пресек их одним усилием воли. Конечно, неплохо было бы грядущим поколениям горожан называть новые водные колеса его именем, «колеса Темрая», – но как раз это означало бы поражение. Город осажден, обратного пути нет. Вот о чем надо думать, хотя сейчас эта мысль почему-то вгоняла Темрая в уныние.

– Конечно, это возможно, – тихонько сказал ему Ментакай, пока готовое колесо волокли под подъемный кран. – Беда в том, что у нас завелось дурное мальчишеское соперничество. Получается, что я делаю это по своему не ради пользы, а чтобы что-то доказать другим. Если по-моему не получится, они скажут, что это невозможно, и разломают готовое колесо на куски, даже коли виновата будет подгнившая веревка или дурное дерево крана. – Плотник грустно опустил голову. – Почему народ не может делать дело вместо того, чтобы соревноваться, кто лучше, – вот что я хотел бы знать

– Такова природа человека, – рассеянно ответил, Темрай, сосредоточив все внимание на работе. – Люди любят обращать все подряд в состязания, они лучше понимают происходящее, когда есть проигравшие и победители. Так уж они устроены.

Мулы в упряжи старательно тянули, приводя кран в движение и в кои-то веки делая то, что им приказывали. Тревожный скрежет натянувшихся веревок и колесо медленно поднялось в воздух, в то время как механик, стоя по колено в речной грязи на топком берегу, во всю глотку орал что-то погонщикам мулов. Мулы встали. Первый просчет – колесо подняли на девять дюймов выше, чем надо. Теперь мулов заставили медленно пятиться назад. После нескольких минут усилий, понуканий и грязной ругани погонщикам удалось заставить упрямых животных отступить назад, но вместо того, чтобы опуститься на девять дюймов, колесо упало сразу на два фута. Ничуть не лучше прежнего, теперь придется поднимать. По спинам мулов снова заходили кнуты, но на этот раз они проявили излишнюю резвость, и колесо взлетело сразу на восемнадцать футов.

– Видите? – горестно воскликнул Ментакай. – Еще немного подобной ерунды – и все хором завопят, что это невозможно. А чего они хотели, это непростая работа, нельзя и рассчитывать выполнить ее с первого раза. Нужно покорпеть, повторить столько раз, сколько потребуется, – или вообще плюнуть на весь проект и вернуться к ручному вороту, как сто лет назад.

Темрай издал неопределенный сочувственный звук, не отрывая взгляда от происходящего. Мулы снова пятились назад, некоторые упрямились. Кто-то выдвинул идею, что лучший способ заставить их двигаться не рывками, а медленно, шаг за шагом, – закрыть им глаза тряпками. Это означало, что нужно найти тряпки нужной величины и в нужном количестве и принести их сюда, не без труда уговорив владельца оных тряпок пожертвовать их на общее дело.