Е. Кочешкова - Шут

— Они там, — Нар одной рукой все еще придерживалась за камни, а второй указала куда-то вправо. Шут напряг глаза и заметил, наконец, движение в той стороне. Странная дрожь охватила его. То было волнение, предваряющее переход в другой мир.

'Начинается… — подумал он, глубоко вдохнув и закрыв глаза. — Пора!

— Шут? Эй, да что с тобой? — но он уже почти не слышал ее голоса, его несло, несло туда, откуда долетал зов сигнальных рогов и радостные крики… Они звучали все громче, и еще — испуганный храп оленя, удары десятков копыт о сухую землю, лязг стремян и уздечек, ржание лошадей, треск ломаемых сучьев, голоса, голоса… Ну, где же он?!

'Вот. Вот ты где, Руальд. Я вижу тебя! Ты мчишься вперед так неистово, будто от этой охоты зависит твоя судьба. Что ж, лети. Пусть твой гнедой жеребец вздымает тучи пыли, пусть ветви хлещут тебя по плечам — это не важно. Я вижу.

Вот оно.

То о чем говорила Ваэлья.

Вот оно.

Твоя боль, твое помрачение.

Такой маленький черный шип, засел в груди, попробуй достань…

Но я могу.

Могу!

Могу!!!

Он ухватил эту пакость и выдернул ее. С корнем! С мясом! Прочь…

'Ты свободен теперь, мой король… , - и почувствовал, как заклятье, державшее Руальда в своих путах, порвалось, точно натянутая струна. А оборванный конец хлестнул туда, откуда брала начло эта связь…

Пружинисто ударил Нар.

Шут услышал крик. Такой же, как в тот вечер, когда сжег яблоко-проклятие. Только на сей раз крик был живой, он звучал в реальном мире, он был исполнен такой боли, что сознание Шута стремительно отбросило назад, в разрушенный храм. Шумно выдохнув, он распахнул глаза и увидел, как непонятная чудовищная сила скручивает жену короля, ломает и опрокидывает… навзничь… прямо в каменный разлом.

— НЕЕЕТ!!!

Он не заметил, как сбежал по лестнице туда, где раньше был храмовый двор. Каменные плиты, едва поросшие травой…

'О, боги! — там было не меньше пяти человеческих ростов, — Боги, нет! Нет!

Она лежала на боку, держась за живот, и тихо скулила.

— Нар! — Шут упал перед ней на колени. Руки сами собой метнулись закрыть лицо, когда он увидел чудовищных размеров багровое пятно, что расползалось под васильковым подолом… — Нар… О, нет… Нар… Сколько крови!

— Тише… — она застонала. — Дай мне руку… Дай! — Шут схватил ее тонкие, перепачканные кровью пальцы и сжал так, будто они могли растаять, исчезнуть… — Мой шут… — судорога исказила ее лицо, но Нар вновь разлепила губы: — Ты великий маг… Ты все-таки сделал это… я знала… всегда знала, как только увидела тебя. Жаль, что не было другого пути… пусть… пусть будет так. Я… рада… Руальд станет собой… я ошибалась… ошибалась с самого начала… мой бедный король… — Шуту показалось, она бредит. Но внезапно Нар сильней стиснула его руку: — Держи меня! Держи. Твой сын готов прийти… Я смогу… Смогу, если ты дашь мне свою Силу… Помнишь… как тогда… на башне, — ей было трудно говорить. — Мое тело умирает, но я… еще смогу подарить жизнь нашему сыну, если ты дашь мне… направить свою Силу.

Шут понял. Он прижал ее ладонь к своему сердцу и распахнул его настежь. Навылет. Без границ, без рубежей, без мыслей, без слов… Как в тот день, во время бури… как в ту ночь… А удивительная маленькая колдунья вновь подхватила и направила безумный поток, способный поглотить все. Направила внутрь себя, чтобы энергия наполнила изломанное тело, дав ему возможность исполнить свое последнее предназначение…

Шут перестал существовать. Была только Сила и ничего, кроме Силы.

А потом все оборвалось, и он услышал…

Дитя… Его тонкий голос походил на мяуканье котенка…

Шут тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, пред глазами все плыло. Он почувствовал, как обмякла и выскользнула маленькая ладонь из его руки.

— Нар… Нар… Не уходи! — Он вновь отыскал и стиснул эти детские пальчики. — Так не бывает… Так не может быть…

— Фарр… Я назвала его Фарр. Это значит… дитя огня и ветра. Ветер — это ты, мой любимый… Смерти нет… мой шут… Отпусти меня… не держи… не держи, не нужно больше…Это слишком… больно…

Он медленно разжал руки.

10

Шут не кричал, не бился в истерике. Он просто сидел, уткнувшись лицом в колени, и как безумный раскачивался из стороны в сторону. Глаза его были сухи и пусты, точно два пересохших колодца. Рядом тихо и жалобно плакал ребенок.

Только когда Нар ушла, он вспомнил, что есть еще это несчастное дитя, которое никогда не узнает, какой была женщина, давшая ему жизнь, и кто на самом деле его отец. Нужно было скорей обрезать кроваво-сизый шнур, который все еще связывал младенца с мертвой матерью, пока смерть не коснулась и его. У Шута не было ножа, он точно дикий зверь перегрыз пуповину зубами и, завернув сына в свою рубашку, оставил его лежать на согретых солнцем камнях. Мальчик был совсем маленький, но Шут знал наверняка, что он достаточно сильный, чтобы выжить.

Он не смотрел на этот сверток. Он вообще ничего не видел, хотя темная пелена больше не застилала глаза. Шуту казалось, он вовсе перестал воспринимать мир. То, что он сделал, было так чудовищно, что не оставляло больше места ни для чувств, ни для мыслей.

Время остановилось. Жизнь застыла, точно река, попавшая в ледяные оковы.

…И этих людей Шут заметил только, когда тень одного из них упала на запрокинутое белое лицо Нар. Медленно, будто во сне, он поднял глаза и истерично засмеялся — все пятеро незваных гостей были одеты в темные плащи с надвинутыми на глаза капюшонами, из-под которых нелепо выглядывали одинаковые черные маски.

— Он безумен? — глухо спросил один.

— Нет, — прозвучало в ответ, — господин Патрик немного шокирован тем, что натворил. Но он в своем уме… Хотя мы, по счастью, можем больше не опасаться его выдающихся способностей. Господин королевский шут сейчас не в том состоянии, чтобы представлять собой хоть малейшую угрозу. Жаль только, что ребенок успел родиться… Боюсь, это создаст нам много лишних хлопот…

— Что вам нужно, — он не понимал, кто эти люди и зачем они пришли. Их голоса были незнакомы, он никогда не встречал их раньше. Поглощенный своим отчаянием, Шут даже не осознал, что им известно о его магической силе. Но странные господа в масках не обратили на его слова никакого внимания. Самый низкорослый подошел к Нар и некоторое время стоял над ней.

— Да, тайкурская ведьма мертва. Хоть в этом нам повезло. А ее отродье мы найдем куда пристроить так, чтобы Руальд никогда не узнал, что его долгожданный наследник вообще остался в живых. Но с этим, — он выбросил тонкий сухой палец в сторону Шута, — пора кончать. Слишком много проблем от какого-то бродячего комедианта. Сколько можно терпеть его вмешательство? Давно бы уже все было, как задумано, не лезь он клином в каждую щель!