Маргарет Уэйс - Сага о копье: Омнибус. Том II
— Тебе нехорошо, Хозяин? — послышался рядом встревоженный голос. — Прости нас, что мы не сумели защитить тебя, однако ты слишком быстро перенесся.
— Вы ничем не сможете помочь! — прорычал Рейстлин и закашлялся. — Оставьте меня на время… Мне нужно отдохнуть. Но прежде уберите отсюда всех этих…
— Да, Хозяин.
Ожидая, пока пройдет головокружение и стихнет боль в груди, Рейстлин просидел в тишине почти час, снова и снова возвращаясь мыслями к задуманному.
Чтобы как следует подготовиться к воплощению своих планов, ему понадобится как минимум две недели отдыха и тщательного изучения необходимых записей. Время это он проведет здесь, в Башне. Крисания была на его стороне — он не сомневался, что жрица пойдет за ним без принуждения и в нужный момент призовет мощь Паладайна, чтобы помочь ему открыть Врата и сразиться с их ужасными Стражами, поджидающими дерзких с другой стороны.
У него было знание Фистандантилуса, — знание, которое тот скапливал веками, и у него была сила собственного молодого тела. Перед тем как войти во Врата, он обретет невиданное могущество — он станет величайшим магом из всех, какие только существовали на Кринне!
Мысль эта успокоила Рейстлина, и он почувствовал прилив сил.
Головокружение прошло, боль в груди улеглась, и даже рана на лбу стала затягиваться. Маг поднялся и оглядел лабораторию. Она выглядела точно так же, как и тогда, когда он впервые вошел… Она будет точно такой же, когда он войдет в нее через двести с лишним лет. Тогда он вступит в Башню в соответствии с предсказанием — могучим Владыкой настоящего и будущего. Тогда ворота Башни откроются перед ним сами, и мрачные хранители будут почтительно приветствовать своего господина — никому из них и в голову не придет напасть на него…
Рейстлин машинально потрогал шрам на лбу и пошел в дальний конец лаборатории, освещая себе путь посохом. С любопытством оглядываясь по сторонам, он, однако, заметил несколько странных вещей, которые сбили его с толку. Все здесь должно быть в точности так, как он увидит это в будущем, однако сейчас на столе стоял целехонький сосуд, который Рейстлин видел уже разбитым, а книга заклинаний, которую он подобрал… подберет с пола, лежала сейчас на массивном каменном столе.
— Разве стражи трогают вещи? — спросил маг у двоих хранителей, которые уже вернулись к нему. Он медленно шел к дальней стене лаборатории, к Дверям, Которые Никогда Не Открывались.
— Нет, Хозяин, — откликнулся один из стражей. — Нам нельзя здесь ничего трогать.
Рейстлин пожал плечами. Мало ли что могло произойти за два столетия?
— Должно быть, землетрясение, — пробормотал он себе под нос, теряя всякий интерес к этим мелким несоответствиям. Впереди его ждала загадка более грандиозная.
Подняв повыше светящийся кристалл магического посоха, чтобы рассеять тьму, окутывающую Врата с платиновой резьбой, изображающей пятиглавого дракона, Рейстлин приблизился к дальней стене, где помещались тяжелые двери из стали и серебра, которые не мог отпереть ни один ключ на Кринне.
И… ахнул.
Несколько минут он стоял совершенно неподвижно — ярость клокотала в его горле, легкие пылали. Наконец маг набрал в грудь побольше воздуха, и живую тьму Башни взорвал его гневный вопль.
Крик мага, разнесшийся по закоулкам Башни, был столь ужасен, что страшные хранители поспешно укрылись в самой густой тени, решив, что сама Владычица Тьмы прорвалась в мир живых.
Карамон услышал этот крик у ворот Башни. Содрогнувшись от леденящего ужаса, он выронил многочисленные свертки, которые нес в руках, и кое-как разжег купленный в городе факел. Через полминуты, с факелом в одной руке и новым мечом в другой, воин ринулся вверх, перескакивая сразу через две ступеньки.
Ворвавшись в кабинет, Карамон увидел Крисанию, которая, не понимая, что к чему, сонно оглядывалась по сторонам.
— Я слышала чей-то крик… — сказала она, протирая глаза.
— С тобой все в порядке? — быстро спросил Карамон.
— Да, пожалуй. А что? — Тут Крисания поняла, о чем подумал Карамон. — Это не я. Я заснула, а этот крик… он разбудил меня.
— Где Рейст? — спросил Карамон.
— Рейстлин! — испуганно повторила за ним Крисания и ринулась к дверям, но Карамон остановил ее:
— Я знаю, почему ты заснула. — Он мрачно стряхнул с ее волос тонкую белую пыль. — Сонное заклятие. Крисания недоуменно распахнула глаза:
— Но почему?..
— Сейчас узнаем.
— Эй, воин! — услышал Карамон над самым своим ухом.
Исполин резко обернулся. Одной рукой он отодвинул Крисанию к себе за спину, а второй занес меч. Навстречу ему выплыла из темноты призрачная фигура в черной мантии.
— Ты ищешь мага? Он наверху, в лаборатории. Магу нужна помощь, но нам он запретил прикасаться к себе.
— Я иду, — немедленно откликнулся Карамон. — Один.
— Я с тобой, — сказал Крисания решительно. — Я пойду с тобой! — твердо повторила она, заметив хмурый взгляд Карамона.
Гигант попытался было возразить, но Крисания только упрямо качала головой, и в конце концов он вынужден был уступить.
— Держись ближе ко мне, — пробормотал Карамон сквозь зубы, однако в напоминании не было необходимости.
Если раньше темнота казалась зловещей, но спокойной, то теперь она просто пульсировала, взбухала и трепетала, ибо потревоженные страшным криком Рейстлина духи заполнили мрак коридора своими призрачными телами. Даже сквозь купленную на рынке теплую одежду Карамон чувствовал, как исходящий от нежити могильный холод пробирает его до костей и студит кровь. Крисания и вовсе так дрожала, что едва могла идти.
— Дай мне факел, — попросила она. Карамон без слов отдал ей смолистое древко и, обхватив жрицу свободной рукой за плечи, прижал к себе. Крисания тоже обхватила Карамона за пояс, и вскоре дрожь ее понемногу унялась.
— Так что же все-таки случилось? — спросил Карамон сопровождавшего их призрака, но тот не ответил.
Держа меч в левой руке, а правой обнимая Крисанию, Карамон последовал за хранителем, который медленно, не касаясь ступеней, плыл вверх по лестнице.
Пламя факела прыгало и трепетало, как при сильном сквозняке, хотя Карамон не чувствовал на лице ни малейшего дуновения.
Подъем показался им бесконечным, но в конце концов они все же достигли площадки на верхнем этаже Башни Высшего Волшебства и очутились перед маленькой дверцей.
— Нужно передохнуть, — сказал Карамон. Онемевшие от холода губы едва шевелились, и слова его были практически не слышны. Крисания закрыла глаза и прислонилась к гиганту, стараясь выровнять хриплое прерывистое дыхание. Карамон не был уверен, смог бы он одолеть еще хоть один лестничный марш, — а ведь еще недавно он был в прекрасной физической форме.
— Рейст… Фистандантилус здесь? — едва переведя дух, запинаясь, спросила Крисания.
— Да. — Хранитель указал на дверцу, и она, повинуясь его жесту, бесшумно распахнулась.
Ледяной воздух хлынул из комнаты на площадку. Он взъерошил волосы Карамону и сорвал капюшон с головы Крисании. Некоторое время Карамон не в силах был даже пошевелиться, парализованный ощущением безграничного зла, которым был напоен внезапно вырвавшийся из лаборатории ветер. Но Крисания, сжимая в кулаке медальон Паладайна, сделала шаг к двери.
Карамон нашел в себе силы поднять руку и, схватив жрицу за локоть, заставил ее остановиться:
— Стой. Я войду первым. Крисания устало улыбнулась:
— В иной ситуации — да, но не теперь. Сейчас мой медальон куда более грозное оружие, чем твой меч.
— Вам не нужно оружие, — вмешался в разговор призрак-хранитель. — Хозяин приказал нам охранять вас. Мы подчиняемся его воле.
— А что, если он мертв? — шепотом спросил Карамон и почувствовал, как напряженно подобралась Крисания.
— Если бы он умер, — ответил призрак, — ваша горячая кровь уже стыла бы на наших губах. Не медлите — входите!
Карамон и Крисания нерешительно вошли в лабораторию. Жрица приподняла факел повыше и огляделась по сторонам.
— Вот он, — шепнул Карамон. Не столько свет факела, сколько внутренняя духовная связь, всегда существовавшая между близнецами, позволила ему разглядеть неподвижное тело в черном плаще, скорчившееся на полу у дальней стены лаборатории.
Позабыв о своих страхах, Крисания кинулась к Рейстлину. Карамон последовал за ней, но был более осторожен и не забывал внимательно оглядываться по сторонам.
Рейстлин лежал на боку. Капюшон целиком закрывал его лицо. Магический посох валялся неподалеку, словно маг в приступе гнева отшвырнул его прочь.
Хрустальный шар в навершии посоха погас и выглядел теперь обычным безжизненным кристаллом. На полу Карамон увидел осколки стекла и толстую книгу — очевидно, брошенный посох разбил какой-то сосуд и столкнул со стола фолиант.
