Леонид Вембер - Пёсья жизнь

— Пошли кого-нибудь из своих людей побывать на наших кораблях. — Негромко посоветовал Лео. — Может быть, они переменят твоё мнение.

Адмирал кивнул головой и отдал распоряжение двоим своим адъютантам:

— Проводите тех, кого назовут наши собеседники, и покажите им всё, что они захотят. Потом возвращайтесь сюда, а они пусть идут к своим. — Адмирал повернулся к виргам. — Выделите кого-нибудь двоих, что бы они могли побывать на наших кораблях. Сами же ступайте к своим женщинам, но помните, что мы можем взять вас без труда, так, как взяли у катапульт.

Старший вирг ткнул пальцем в двоих юношей и буркнул им:

— Только не давайте себя одурачить и не сильно задерживайтесь там.

Я понял, что оба юноши были его внуками, и он беспокоился за них, но, когда под угрозой жизнь всего рода, не мог показывать своё беспокойство.

С обхода наших кораблей юноши вернулись часа через два, они выглядели очень ошарашенными и какие-то пришибленными. Они сразу же прошли в дом, и дверь за ними была тут же заперта. Ещё через полчаса на пороге дома появились трое из мужиков. То, что дверь за ними была тут же заперта, показало, что они ещё не готовы признать свою неправоту. Подойдя к костру, у которого коротали время некоторые из старших офицеров, старший из мужиков спросил:

— А какие вы можете дать гарантии, что везёте нас не в рабство? Я бывал в вашей стране и знаю, что у вас какая-то неразбериха с королями, так какой из королей гарантирует нам безопасность?

— У нас в стане уже больше месяца, как один Король, неразбериха, как вы её называете, с королями закончилась, и этот Король и дает гарантию вашей безопасности. — Торжественно ответил старый адмирал.

— А его слову можно верить? — Мужик спохватился и пояснил: — Я не хочу его оскорблять, но мне бы хотелось получить какие-то более весомые гарантии, чем его слова, переданные через вас.

Я немного обиделся и отправил ему в руки бумагу, где подтвердил свои гарантии и приписал, что если он ещё раз усомнится в моих словах, то лично ему я запрещу ступать на землю своей страны. Надо заранее привыкать не оскорблять без причины своих будущих сограждан. Бумага произвела на мужика огромное впечатление, он выглядел настолько удивлённым, что его спутники даже забеспокоились. Когда они прочли моё письмо, лица их выражали не меньшее удивление.

Сомнения мужиков развеялись окончательно, когда они увидели то искреннее удивление и даже некоторый суеверный ужас наших старших офицеров, когда они узнали, что за бумага появилась у него в руках. После непродолжительного совещания вирги, наконец, решили плыть с нами. Началась интенсивная погрузка, которая закончилась только на следующий день.

Остававшийся для нашего отряда последний род, тот, в котором нас поджидали наши посланцы Михель и Шенлер, доставил нам много возни. Род был самый большой из всех, кого мы должны были вывезти в этом году, кроме того, мы уничтожили только половину из его дружинников. Их дружина разделилась и пока четыре судна во главе с молодым ярлом занималась грабежом, старшая, по возрасту, часть дружины отправилась в торговое плаванье. Они успели побывать и на южных островах и на Светлом Континенте. Привезённых ими запасов, по нашим прикидкам, должно было хватить всему роду на две трети зимы, или, соответственно на две трети рода. Тем не менее, старый ярл и слышать не хотел ни о каком переезде на Псовые Острова, или о том, что бы отпустить треть своих людей. От его надменности и умственной ограниченности становилось очень тоскливо. Но обладал он и некоторыми положительными качествами, как то порядочность, умение держать слово и неприятие того грабежа, что практиковали остальные вирги. Он не отрицал сам грабёж, в принципе, но не терпел при этом ни насилия, ни пыток, ни бессмысленных убийств. Своего сына, того самого, с которым мы расправились самым первым, назвав его "Обгаженным Скопцом", он в дом не пустил. Всех, оскопленных нами, его соплеменников, он просто выгнал из дома. Они находились где-то на том же острове, так как судно у них тоже отобрали.

Происшедшее с сыном и его дружиной старого ярла огорчало, но в нем он винил не нас, а своего сына. Поскольку нас вирги не опасались (благо наш лагерь располагался на другом краю бухты), я мог свободно посещать их посёлок. Местные собаки испытывали ко мне неподдельное уважение. Даже крупные и свирепые собаки, которых по зиме используют для таскания упряжек, не пытались на меня напасть, а, наоборот, выражали мне своё почтение. Часто находясь в их посёлке, я слушал разговоры виргов и понимал, что этот род, единственный из всех, кому есть что терять. Он имел вполне реальный шанс хотя бы не погибнуть этой зимой, а дожить до весны. Да, часть людей должна была погибнуть, но это происходило и так почти каждую зиму. Опасение, что мы затеяли такую хитрую комбинацию, чтобы заманить всех виргов в ловушку, ограбить их и продать всех в рабство, было очень велико. Я никак не мог придумать способ надёжно убедить их в том, что их просто пытаются спасти. Например, при мне состоялся следующий разговор. Беседовали две пожилые женщины.

— Когда же эти пёсьи выкормыши уберутся? — Говорила старшая из женщин. — Я не могу заснуть, всё жду, что однажды ночью они всё-таки нападут на нас и захватят.

— Да, — соглашалась её собеседница. — И ведь какие хитрецы! Ты посмотри, сколько людей они уже сумели обмануть! Эти мальчишки, молодые маги, так прямо в рот им и смотрят, противно видеть, как вольные вирги радуются общением с этими…

В этот момент она обратила внимание на меня и закончила совершенно неожиданно:

— Из всей их армии мне нравиться только их собака, вон та, что устроилась на завалинке. Никого не хочет порабощать, ни с кем не ругается. Я вообще люблю собак за то, что они всё понимают, но хоть не говорят. Слушай! А ты вообще этим, с псовых островов, хоть немного веришь?

— Поверю, когда их король при мне поклянётся, что не собирается нас грабить и продавать в рабство. А пока и на ноготок не верю. Да кто же поверит, что наши дружинники им разор чинили, убивали, в рабство продавали, а они нам помогать собираются. Только бессмысленно говорить о том, верим мы им или нет. Или ты думаешь, что они отсюда уедут без нас? Очередной ночью нас всех повяжут и закинут в трюм какого-нибудь из их судов. Вот так-то, подружка моя.

— А что делать то? Мы ж ничего сделать то не можем. Если вглубь острова убегать, то зимой с голоду помрём, а если здесь дожидаться, то скоро в рабстве окажешься. Беда, одним словом, к нам пришла.

Я ещё несколько раз в разных ситуациях и от разных виргов слышал, что поверят они только королю псовых островов. Я прекрасно понимал, что это были отговорки. Они считали, что короля наши офицеры им предоставить не смогут, а значит, под этим предлогом они могут сколько угодно времени отказываться от переезда. Свои наблюдения и мысли я пересказал Лео. Он начал провоцировать виргов на заявления о предоставлении им возможности услышать это обещание лично от нашего короля. По его указанию, некоторые из офицеров так же подталкивали виргов к подобным заявлениям.