Юрий Никитин - Уши в трубочку

…тридцатый… двадцать девятый… двадцать восьмой…

Ну кто так строит, кто так строит, ну на фиг такие небоскребы, у нас же свой путь, чего за Европой гонимся, откуда это дурацкое «догнать и перегнать», одноэтажные домики – самое то, в крайнем случае – двух, даже Екатерина Вторая жила в двухэтажном…

…двадцать третий… двадцать второй…

Наконец я выскочил около лифта, за мной тянется кровавый след, меня понесло по кругу, я понимал, что надо остановиться, но сорок кругов по спирали на большой скорости сделали свою гнусное дело: я и здесь, на ровном месте, продолжал бегать по кругу, Кварг поднялся, пистолет в руке, крикнул:

– Не могу на такое смотреть!.. Получай, чтоб не мучился.

Грянул выстрел. Острая боль прожгла насквозь, я попытался сам выстрелить в ответ, но пулю тоже послал по спирали, руки овялились, ноги подкосились, пол прыгнул навстречу, в черепе мелькнула только одна мысль: «Все, отпрыгался…»

Но темнота не охватила полностью, хотя задыхаюсь от боли, в глазах чернота и блещут звезды. Меня держали за руки, я чувствовал, как трещит разрезаемая одежда, теплые струйки текут по бокам, подтекают под спину. Я услышал торопливый голос:

– Обезболивающее!.. Что, опять нет?.. Он не выдержит болевого шока!!!

Густой угрюмый голос донесся с другой стороны:

– У нас на планете в таких случаях применяется общая анестезия…

Первый голос спросил:

– Что это?

– Удар по башке. Отключается, ничего не чувствует.

– Это общая? А если местную?

– Это удар по этим, как их, словом, гениталиям.

– Гм… ладно, лучше общую. Нет, у вас такие мускулы, что голову разнесете. Маша, берите дубину. Всего один удар!

Женский плаксивый голос:

– Гарпакс Велизарович, мне его жалко…

– А если он… умрет от боли – вам не будет жалко?

– Ладно, попробую…

Я ощутил движение воздуха, голову сотряс страшный удар. В глазах замелькали искры, все потемнело, голоса истончились, потом я услышал:

– Бля… а это что?

– Ладно-ладно, Гарпакс Велизарович, не волнуйтесь, у него наверняка есть дети.

– Черт, кто выдрал из инструкции двадцать третью страницу?

Другой торопливый голос умоляюще:

– Ребята, поднажали, поднажали!.. Через пятнадцать минут первенство по футболу!

– Да иди ты… У меня еще после вчерашнего руки трясутся… Э-э, если это мы рану зашивали, то что это?..

– Зря мы, Гарпакс Велизарович, переоделись врачами. Лучше было оставаться в тюрьме… а то и вовсе рубили бы лес на своей планете, а теперь вот…

– Да ладно вам, когда-то же учиться надо. Может быть, чему-то и научимся… постепенно…

Голоса истончились, пропали, а я провалился в забытье. Чернота обступила со всех сторон, но голоса снова зазвучали, уже другие, потусторонние, бубнили все громче, стонали, завывали, требовали, я слышал триумф, торжество, они уже видели добычу и могли ее потрогать, сейчас я очнусь уже в аду…

А вот хрен вам, проговорил я мысленно, не поддамся!. Не поддамся, вот и все! И хоть вы там глотки порвите…

Темнота начала истончаться, возникли светлые пятна, я рассмотрел знакомую комнату. Еще несколько секунд все оставалось не в фокусе. Затем с предельной резкостью увидел встревоженные лица Ивана, торкессы, а кроме того, в помещении еще трое незнакомых людей, все в темных одеждах, рослые, подтянутые, с тренированными телами.

Я слез со стола, оказывается, меня там разложили, как для жертвоприношения, дико огляделся:

– А где эти… Гарпакс Велизарович… медсестра с ее анастезией?..

Иван поддержал меня, улыбаясь во весь рот, торкесса с плачем бросилась на шею, Иван объяснил гордо:

– Ты бредил, друг. Этот бхиватец успел выстрелить в тебя, но я его своим мечом… Словом, уже не встанет. Точно.

Я обратил взор на появившихся незнакомцев. Один сделал шаг вперед, коротко поклонился:

– Опасные забавы, Ваше Величество!.. Его оружие убивает наверняка. Просто невероятно, ваша воля и упрямство заставили ваш организм мгновенно залечить смертельную рану. Без преувеличения могу сказать, что вы уже побывали За Чертой, откуда не возвращаются.

Иван широко улыбнулся:

– Значит, жить будет долго.

Я всматривался в лицо незнакомца. Суровое лицо кадрового военного, полевого командира, правую щеку пересекает глубокий шрам, а посреди лба три кольцевых шрама, похожих на кратеры давно потухших вулканов. Такие остаются, как все знают, от пулевых ранений. Когда он повернул голову, я заметил вздутые кольца на затылке. Судя по всему, пули прошли навылет, но мозг не задели.

Двое других встали за его спиной, тоже суровые, молодцеватые, настоящие элитные десантники. Для этих, живущих молниеносными рефлексами, вовсе хватает и спинного мозга, сейчас надежно укрытого бронежилетами.

– Да ерунда это, – ответил я как можно небрежнее, хотя внутри все затряслось, когда я узнал о смертельной ране. – Плоть немощна, дух силен. Это не противники, а просто мясо.

Десантники смотрели на меня с обожанием. Их командир отдал мне честь:

– Ваше Величество, меня зовут Урган Молибский. Я эрцгерцог и полковник спецподразделения по тайным операциям. Безмерно счастлив отыскать вас… и еще тем, что в вас живет настоящий боевой дух королевского рода Энверов.

Десантники преданно ели меня глазами, и я сразу ощутил, что все остальные потомки этого королевского рода были книгочеями, хлюпиками, музыкантами и прочими никчемными интеллигентами.

Это что же, мелькнуло у меня в голове горькое, снова короли, принцы, бароны, и всякое там Средневековье, в котором если и было что хорошее, то разве что право первой брачной ночи? Да и то, если фак ты, а не фак тебя. И эти титулы, гербы, пышные звания… Охренели? Даже в век Интернета уже никаких баронов и фон пэров, Интернет и короли – несовместимы, кто-то должен остаться один.

И немыслимо, чтобы герцог отсылал емэйл, чатился или эсэмэсился – тогда он уже не герцог, а если герцог, то будь добр запускай почтовых голубей и махай им вслед шестом с тряпками на конце!

Но, будучи дитем асфальта и демократом, я не сказал, что думаю, иначе я вообще не общечеловек, а улыбнулся, сказал доброжелательнее самого Карнеги:

– Конечно-конечно, кто бы спорил?.. Я – нет. Я с вами вполне согласен. Но… что дальше?

– Надо действовать! – сказал он резко. – Время истекает!

– Экшен, – ответил я понимающе. – Да, пора… А то засиделся в глуши. Жопа стала как у демократа. Что у нас в диспозиции?

Он отдал честь, моментально расстелил на столе карту. Сперва я ничего не видел, только черноту, потом появились мелкие звездочки, быстро увеличились, превращаясь в бешено вращающиеся галактики, старые и молодые, спиральные и крабовидные, между ними отдельные звезды, что тоже не звезды, а тесные звездные скопления по миллиону звезд в каждой. Он быстро и кратко знакомил меня с расположением сил во Вселенной, давал характеристики императорам, королям и наиболее могущественным феодалам, закончил яростно: