Тэд Уильямс - Трон из костей дракона

Когда они наконец добежали до места, перед ними оказалась обманчиво невинная картина: собака припала к земле под раскидистым ясенем, уставившись на темную фигурку в ветвях. Такая сцена могла бы произойти в Хейхолте, когда одна из замковых собак загоняла на дерево кошку, только тут и добыча и охотник были гораздо крупнее.

Они были меньше, чем в ста шагах, когда собака повернулась. Она оскалилась и залаяла злобным, отвратительным голосом. Снова взглянула на дерево, потом вскочила и кинулась к вновь прибывшим. Бинабик остановился, поднося к губам трубку; Кантака промчалась вперед. Тролль надул щеки и дунул. Если стрела и достигла цели, собака этого никак не показала, она рыча ринулась в бой, и Кантака позаботилась оказать ей достойную встречу. Эта собака превосходила размерами всех остальных и была почти такая же огромная, как сама Кантака.

Животные не стали долго церемониться, а сразу бросились друг на друга, щелкая зубами. Через секунду они рыча катались по траве, превратившись в свирепый шар из серой и белой шерсти. Бинабик, стоя рядом с Саймоном яростно чертыхнулся; кожаный мешок выпал у него из рук, так торопился тролль вставить в трубку новую стрелу. Костяные иголки раскатились в разные стороны, едва заметные в густой траве. Из катающегося шара то и дело появлялась голова собаки, раз, другой, третий, как нападающая змея. В последний раз длинная светлая морда собаки была почти черной от крови.

Саймон и тролль уже подбегали к дерущимся, когда Бинабик вдруг издал странный задыхающийся звук.

— Кантака! — крикнул он и ринулся вперед. Саймон успел заметить, как вспыхнуло лезвие ножа с костяной ручкой, а потом тролль бросился в гущу сражения, опустил нож, поднял его окровавленным и ударил снова. Саймон, опасаясь за жизнь обоих своих спутников, подхватил костяную трубку тролля на том месте, где он бросил ее, и подбежал к месту схватки. Он прибежал как раз в тот момент, когда Бинабик ухватился за пушистый загривок волчицы и дернул.

Животные разделились, оба были в крови. Кантака медленно поднялась, поджав лапу. Белая собака лежала молча. Бинабик нагнулся, положил руку на шею волчицы и потерся лбом об ее лоб. Саймон, необычайно тронутый, отошел к дереву.

Первым сюрпризом было то, что на ветвях белого ясеня было две фигуры.

Большеглазый испуганный юноша держал на руках маленькое тельце. Вторым сюрпризом было то, что юноша этот был знаком Саймону.

— Это ты! — Саймон с удивлением смотрел на грязное окровавленное лицо. — Ты! Мал… Малахиас!

Мальчик не ответил. Он смотрел на происходящее испуганными заплаканными глазами, бережно покачивая маленькую фигурку. Чаща леса еще некоторое время была неподвижной и беззвучной. Казалось, что даже солнце остановило свое неуклонное продвижение к западу, замерев в одной точке. Потом тишину нарушил звук рожка.

— Быстро! — крикнул Саймон Малахиасу. — Вниз! Слезай немедленно вниз!

Сзади подошли Бинабик и хромающая Кантака.

— Рог охотника, имею уверенность, — вот все, что сказал тролль.

Малахиас как будто наконец сообразил, в чем дело, и полез по длинной ветке, на которой он сидел, к стволу ясеня, бережно поддерживая своего маленького спутника. Добравшись до развилки, он немного помедлил и передал свой безвольный груз вниз, Саймону. Это была маленькая темноволосая девочка не старше десяти лет. Она не двигалась, глаза на смертельно бледном лице были закрыты; Саймон чувствовал, как что-то липкое стекает по его рукам, Малахиас спустился с дерева оригинальным способом, пролетев последние пять футов до земли. Кувыркнувшись, он тотчас же встал.

— Что теперь? — спросил Саймон, пытаясь поудобнее уложить маленькую девочку. На краю оставленного ими каньона снова протрубил рог, а вслед за этим раздался возбужденный вой собак.

— Нам не одержать сражения единовременно с людьми и их собаками, — сказал тролль. Его вялое сейчас лицо выглядело очень усталым. — С лошадьми мы не можем спорить по быстроте. Мы должны очень скорее спрятать себя.

— Как? — спросил Саймон. — Собаки нас учуют.

Бинабик наклонился и принялся ощупывать больную лапу Кантаки. Сначала волчица сопротивлялась, а потом села, тяжело дыша, и не шевелилась, пока тролль не кончил свои манипуляции.

— Это очень много болезненно, но не сломано, — сказал он Саймону и снова повернулся к волчице. Малахиас отвел глаза от ноши Саймона и с интересом посмотрел на тролля и волка. — Чок, Кантака, мой храбрый друг, — сказал Бинабик. — Умму чок Джулой!

Волчица глухо зарычала и бросилась к северо-востоку, прочь от надвигающейся охоты. Поджав окровавленную переднюю лапу, она в считанные мгновения скрылась за деревьями.

— Я питаю надежду, — объяснил Бинабик, — что очень запутанные следы здесь, — он показал на мертвую собаку под деревом, — запутают их, и они пойдут потом следовать за Кантакой, а они не могут поймать ее, даже когда она хромает. Кантака очень умная.

Саймон огляделся.

— Может, залезем туда? — спросил он, указывая на расщелину в склоне горы, образованную громадным камнем, как бы отколотым от самой скалы великанским клинком.

— Мы не имеем знания, как они пойдут, — возразил Бинабик. — Если с горы вниз, это приносит удачу для нас, если они спустятся раньше и подъедут сюда, они нас как раз увидят. Очень много риска.

Саймон обнаружил, что думать под шум несущейся охоты крайне затруднительно. Неужели Бинабик прав? Неужели так будет продолжаться до самого Наглимунда? Сколько они еще смогут пробежать, и без того усталые и измотанные?

— Есть! — внезапно сказал он. В некотором отдалении из земли торчал еще один каменный палец, высотой в три человеческих роста. Его основание окружали близко стоящие деревья, напоминающие маленьких детей, которые помогают выйти к ужину старому дедушке. — Если мы заберемся туда, — воскликнул Саймон, — нас не смогут увидеть даже всадники!

— Да! — сказал Бинабик. — Правильно, ты имеешь справедливость. Пошли, будем залезать! — Он направился к камню, за ним последовал молчаливый Малахиас.

Последним шел Саймон, прижимая к груди маленькую девочку.

На полпути Бинабик остановился и повернулся к Саймону.

— Передай мне маленькую.

Саймон так и сделал, а потом положил руку на локоть Малахиаса, тщетно пытавшегося найти опору для ног. Мальчик стряхнул предложенную руку и медленно взобрался наверх самостоятельно.

Саймон лез последним. Довольно ловко карабкаясь по уступам, он вскоре очутился на закругленной верхушки камня. Они улеглись на каменной площадке, усыпанной прошлогодними листьями, скрытые плотным занавесом ветвей. Саймон изнемогал от усталости и страха. Ему казалось, что он куда-то бежит и прячется уже целую вечность.