Лана Тихомирова - Властелины Пограничья

Дер Гловица трясло. Со всего размаху он ударил доктора по лицу. Рука у старика была тяжелой, сильной и опытной. Доктор сидел в кресле и только поэтому не упал, а сильно ударился затылком о подголовник.

- Не смей оскорблять мой дом и меня, щенок, - прошипел профессор, - поди прочь, ублюдок.

Доктор встал, подавляя желание побить старика, и вышел.

В коридорчике было свежее, чем в комнате. Ван Чех снова стоял в нерешительности. Теперь он уже ни у кого не спрашивал разрешения, он просто набрал междугородний номер.

- Привет, Пенелопа, - глухо сказал он.

- Вальдемар? - голос начальницы звучал тревожно, - Что с тобой? Такое ощущение, что ты помирать собрался.

- Нет. Просто получил по морде от профессора.

- Тьфу ты, - с облегчением сказала Пенелопа, - Он меня за волосы таскал в свое время по шкафам лицом, только что ногами не бил.

- Паскуда.

- Остынь, - отмахнулась Пенелопа, - Я сама виновата была. Он не любит шутников и болтунов.

- Он просто черствый сухарь, - отрезал доктор.

Пенелопа вздохнула.

- Вальдемар, - она помолчала, - понимаешь, в чем дело, мой хороший, - у доктора внутри все сжалось, он резко выдохнул и улыбнулся, - любовь и дер Гловиц вещи параллельные, они не пересекаются между собой. Прими это к сведению, но не принимай близко к сердцу, - голос Пенелопы звучал ласково, успокаивающе.

Ван Чех слушал его с закрытыми глазами.

- Уезжай по-раньше, если хочешь, - продолжала Пенелопа бодро, - подольше побудешь с родителями.

- Да, я только могилы навестить хотел, это день-два не больше, плюс дорога, - ван Чех потер лицо рукой, отгоняя наваждение.

- О, прости.

- Ничего, ты же не знала, - доктор вздохнул.

- Ну, а других родственников у тебя нет?

- Есть. Там кузина живет.

- Побудешь с ней.

- Она опять потащит меня в постель. А мне сейчас не до этого, - вздохнул доктор.

- Опять? - хихикнула Пенелопа.

- Ну, было дело. Но я тогда не знал, что она моя дальняя родственница. Она уже потом сказала.

- То есть, она знала?

- Знала, - грустно сказал ван Чех.

Пенелопа от души расхохоталась.

- Три к носу, дорогой друг, - сказала она, - Я пойду, если ты не против.

- Даже если против, это ничего не изменит, - доктор пожал плечами.

- Не изменит, - Пенелопа улыбнулась.

- Проблема в том, что гипнолог я по-прежнему хреновый.

- Ты помнишь, что я сказала тебе? Больше, чем азы, тебе не надо. Ты больше и не потянешь. Все, не сомневайся ни в себе, ни в людях. Просто продолжай стараться дальше. Больше не могу говорить, извини, - Пенелопа торопливо положила трубку.

Доктор согнулся крючком, сидя под вешалкой и спрятал лицо в руки. На душе стало спокойнее, но печаль все равно скреблась тихо.

- Ты плачешь?

Доктор отнял руки от лица, на губах сияла улыбка.

- Нет, Лянка, ты чего?

- Сидишь тут один, чего-то, грустишь.

- Ничего я не грущу, не правда. Я просто задумался, - доктор начал приходить в себя, - Пойдем помогать Анне?

Глава 8.

Ван Чех уехал в установленный срок, едва постигнув азы гипноза. Чувствовал он себя последней бездарностью. Провожали его дер Гловиц и Лянка. После безобразной сцены в кабинете, доктор и профессор общались только в рамках обучения.

Дер Гловиц на ван Чеха не срывался, а Вальдемару было перед профессором немного стыдно за сказанное. С одной стороны его пустили учиться, а он полез куда, в общем-то, не стоило. С другой стороны, если бы тогда все не было сказано, что было бы сейчас? Да и обстановка сразу успокоилась и стала более прохладной. Ван Чеху в такой атмосфере учиться было комфортнее. Он вполне постиг теорию, а вот с практикой были серьезные проблемы.

- Рад был знакомству, - холодно сказал Дер Гловиц.

- Простите меня, профессор, я доставил вам много хлопот, - улыбался ван Чех.

- Сказку о тебе и потерянном времени, я буду рассказывать другим своим ученикам. Более бездарного у меня еще не было. К гипнозу я имею в виду.

Ван Чех не сразу понял, что дер Гловиц так шутит.

- Я жалею, что потратил ваше время, - серьезно ответил ван Чех.

Дер Гловиц едва улыбнулся и подал доктору руку. Ван Чех руку пожал.

- Удачи тебе, доктор ван Чех, - торжественно сказал дер Гловиц.

Ван Чех обнялся с Лянкой.

- Мы как-нибудь еще встретимся, - серьезно сказала девочка.

- Обязательно, - умилился доктор.

Они с улыбкой смотрели друг на друга, в их глазах светилась общая на двоих тайна, которую кроме них никто не знал.

Сев в поезд, доктор сразу расстроился. Даже последнее такое долгожданное и скупое ободрение учителя его не порадовало. Гипноз был для него едва ли ближе, чем раньше. Доктор был к гипнозу не способен и очень по этому поводу расстраивался.

Короткое появление на малой родине его взбодрило, к работе он приступил, соскучившись, с жадностью на нее набросился.

Первой, кого он увидел, была Пенелопа. У доктора болезненно сжалось сердце, когда он увидел начальницу. От той осталась лишь загнанная тень. Теперь уже явно было видно, что Пенелопа употребляет что-то запрещенное, и очень мало спит. Она была рада встрече, и вечером уговорила доктора остаться подольше, дескать, завтра ей нужно выходить в ночь, и днем они не увидятся.

Доктору очень хотелось задать ей один простой вопрос, но он все никак не решался.

- Ну, как у дер Гловица дела? - бодро спросила Пенелопа, отламывая шоколадку.

- Ничего, хорошо у него дела. Вообще поражаюсь, как у такого… ну, как тебе сказать… жесткого человека, такая милая дочка.

- Все гинекологию проходили, сам знаешь, - фыркнула Пенелопа.

- Ну, это-то понятно, - хмыкнул доктор, - ребенка жаль, она страдает. Читает Фрейда по ночам.

- О… Да ты поэт, Вальдемар, - довольно улыбнулась Пенелопа:

Ребенка жаль. Она страдает,

Читает Фрейда по ночам,

Душа ее покой не знает,

И… и… очам… определенно рифма должна быть "очам".

Они весело рассмеялись. Пенелопа налила себе немного коньяку. Доктор немного пожевал губами, но ничего не сказал.

- А вообще ребенок рискует, - сказала Пенелопа, поморщившись от лимона, - Хостес терпеть не может Фрейда. А тут готовая фрейдистка в подполье.

- По-моему странно в десять лет читать Фрейда, - поджал плечами ван Чех, отщипывая от булочки с корицей.

- Я в ее возрасте сексопатологией увлекалась. У нее отец профессор, где только не преподавал, каких только степеней и званий не имеет. Отстань от человека, у нее и выбора-то нет, - Пенелопа сощурилась на заглянувший в окно предвечерний луч, глаза ее стали светло-серыми, а зрачки все так же были расширены.

- Тебе яркий свет глаза не режет? - пристально спросил ван Чех, - А то я шторку задерну, - тут же притворился он.