Лана Тихомирова - Властелины Пограничья

Вальдемар лег на воду. Он поплыл, стараясь взглядом не терять тот берег. Он старательно двигал руками и ногами, как учили. Вскоре дыхание его сбилось, а левую ногу пронзила боль. Но Вальдемар стиснув зубы, упрямо пытался плыть дальше. Плавное течение реки сносило его от намеченной цели.

- Валя! Валя, придурок, поворачивай, - стали кричать с берега.

Он опустил ноги, чтобы развернуться и посмотреть, что происходит. Мальчика тут же потащило вниз, он непроизвольно глотнул холодной речной воды. Забил руками, и кое-как выбрался на поверхность.

Тонкий, болезненного вида мальчик безуспешно боролся со стихией. Водоворот это не шутка. С любой рекой, а тем более с такой шутить нельзя ни в коем случае.

Мальчик был далеко от берега. Он безуспешно пытался лечь на воду, его засасывало на дно. Он доходил до последней истерики, но не кричал. Отец бы не стал кричать, например. Вальдемар выбивался из последних сил. Он бы давно уже сдался, но только воспоминания о том, как он однажды видел утопленника, не давали покоя. Давно, целую вечность назад.

Он плохо помнил, когда именно, видел, как из реки вытаскивали мужчину. Все говорили: "Купался пьяный!". Мужик был очень неприятный. Весь раздувшийся от воды, лица не узнать. На него тут же садились полчища мух. Раздуться, бог с ним, а вот чтобы на тебя садились мухи, это и правда не приятно, совершенно. Очень не хотелось чтобы, когда тебя вытащат из воды на тебя садились мухи. И потом умрет, и что он будет делать? Кто будет его кормить, читать сказки? Придется ждать пока папа и мама умрут, а он очень не хотел, чтобы они умирали. Поэтому Вальдемар боролся со стихией изо всех своих мальчишеских сил.

Крепкая отцовская рука схватила его за шкирку. Повинуясь инстинктам, мальчик стал цепляться за отца и непроизвольно топить того. Отец стал отрывать сына от себя, чувствуя, как они оба идут ко дну.

- Не паникуй, - как мог в такой ситуации, спокойно сказал Октео сыну.

Отец нашел в себе силы и буквально вышвырнул сына из опасной зоны. Вальдемар мгновенно лег на воду.

- Отдышись, - крикнул отец и глотнул студеной речной воды, отдававшей рыбой, илом и бензином.

Вода пошла не туда, Октео задохнулся и закашлялся, выплевывая воду.

Вальдемар был тут как тут. Он схватил отца за руку и попытался тянуть, ну, куда там.

- На берег, - скомандовал отец, - ты мешаешь!

- Но, пап…

- На берег, я сказал! - сверкнул глазами Октео.

Мальчик из последних сил стал грести к берегу. У самой кромки он выдохся, но утонуть не успел. Трусы, вопившие на берегу вытащили его. Мать принялась плакать и обнимать сына.

- Папа там, - тихо сказал Вальдемар.

Мать устремила тревожный взор на реку, но никого не увидела. Она не теряла надежды. Даже спустя полчаса она не сводила глаз с речной глади. Она не ощущала тяжести заснувшего, продрогшего сына. Она ждала мужа.

Они сидели на кухне так, как будто Октео вот-вот вернется. Как будто он просто задержался. Хотя настроение было не то. Вальдемар был тише воды. Выспавшись, он сидел на коленях матери и гладил ее по плечам и голове. Мира тихо сдерживала слезы, чтобы не пугать мальчика.

- Скажи только, зачем ты туда поплыл? - тихо спросила она.

- На спор, - Вальдемар потупил взор, он инстинктивно съежился, как-то понимая, что для матери его слова звучат неубедительно и глупо.

- Как так вышло? - мама смотрела на него настороженно, пожирала взглядом.

- Они смеялись, что я тощий и слабый. Они сказали, что я не смогу. А я попробовал! - на глазах Вальдемара выступили горячие слезы обиды, он презрительно сжал губы и стиснул зубы, чтобы не заплакать.

- Ну, и как, получилось? - едва насмешливо спросила Мира.

- Нет.

- Вот так-то. А почему не получилось?

- Папа же найдется? - Вальдемар вдруг разревелся и уткнулся в материнское плечо.

Мира и сама всплакнула, едва, стараясь не поддаваться ненужной панике.

- Будем ждать и он придет. Так почему не получилось-то?

- Потому что я хилый и часто болею, - всхлипывал мальчик.

- Нет, потому что ты плохо плаваешь. Редко плаваешь. И сами мальчишки только хвастуны. Они сами не смогут переплыть реку. Ты хотел с ними подружиться? - сынишка кивнул и сильнее прижался в материнскому плечу, - Никто из них не бросился тебя спасать. Понимаешь, какие бы они были друзья? А папа придет… обязательно… не может так быть, чтобы он не пришел.

Мира уже сама слабо верила в то, что говорила.

Звонок в дверь. Мира и Вальдемар наперегонки понеслись к двери. За ней слабо улыбаясь, весь бледный, стоял отец. Он едва не утонул там в омуте. Но выбрался, только течением унесло, и сил добраться до дома не было. Но добрался, дошел.

Мальчик бросился к отцу и только тихо повторял:

- Прости, папочка, я больше так не буду, - самую бесполезную, но такую верную детскую мантру.

Отец только похлопал его по плечу. А на утро серьезно заболел - простудился в студеной речной воде. Но не умер.

Вальдемар открыл глаза. Он мелко дрожал, вся его одежда была мокрой.

- Ну, как? - коротко спросил профессор, под глазами его залегли круги усталости, он спокойно курил трубку, на столике лежал выключенный диктофон.

- Пока не могу определить. Я этого не помню, и родители мне никогда об этом случае не говорили, - ван Чех был растерян.

- Ничего, - чуть сочувственно пробормотал дер Гловиц, - Ничего, мальчик. А теперь иди.

- Я не запомнил формулу.

- Запомнил, - один уголком рта улыбнулся дер Гловиц, - завтра утром припомнишь. Ты немного оглушен сейчас.

Ван Чех поблагодарил профессора и вышел из комнаты. Он как будто звенел изнутри. Хотелось поговорить с кем-то, Лянка сидела в комнате, Анна гремела посудой на кухне. Доктор немного постоял в коридоре.

- Анна, я воспользуюсь телефоном, мне нужен межгород, - крикнул ван Чех, поднимая трубку аппарата.

- Конечно.

Доктор набрал номер.

- Алло, - уставший женский голос.

- Пенелопа? Уделишь мне пятнадцать минут?

- Да, конечно. Я спала, но ничего.

- О, прости. Как у тебя идут дела?

- Ты только за этим звонишь? Не юли, у тебя что-то случилось!

- Сильное душевное потрясение. Нужно с кем-то поговорить.

- Хочешь рассказать? - в тоне Пенелопы проскользнули профессиональные нотки.

Доктору сразу расхотелось разговаривать.

- Нет.

- И, слава Богу, - выдохнула в трубку она.

- Просто… хотелось… кого-то услышать… - тихо сказал доктор.

Пенелопа помолчала.

- Я рада, что ты выбрал меня. Тебе там так одиноко? Ты с момента приезда звонишь первый раз. Я думала, все в порядке.

- Все и, правда, в порядке, - улыбнулся доктор, его отчаянно тянуло заплакать, - я уеду от профессора на неделю раньше. Съезжу на малую родину, навещу родителей.