Юрий Ижевчанин - Первая колония
— Твой десяток во второй пещере слева. Выйди и через несколько минут я с тобой вместе туда зайду. А сам лучше не суйся: они чужих не любят.
Такое начало Урса не вдохновило, но лезть зря на рожон тоже не хотелось: еще придется делать это не зря, чувствовал он. Через некоторое время мастер Лин вышел и повел Урса в пещерку его десятка. Здесь ожидала крайне разношерстная компания. Четверо здоровенных амбалов с кольцами и серьгами граждан, главарем которых явно был одноглазый, черноволосый, рябой, похожий на гориллу, детина, стояли в стороне. Еще дюжина людей, часть из которых была явно слугами, а часть рабами в оборванных одеждах, некоторые даже на цепи, вкалывала (вернее, выкалывала). Мастер хотел сразу подойти, но Урс воспользовался тем, что на них практически не обратили внимания, и чуть его придержал. Военный опыт подсказал ему, что нужно немного разведать обстановку.
Вдруг горилла сказал одному из своих:
— Твоя очередь, Срон!
Срон подошел к паре рабов, грубо отодвинул их в сторону со словами: "Ни фига делать не умеете, заморыши вонючие!", сдабривая каждое слово парой ругательств, взял молот и долото и быстро выбил камень.
— Еще одна плита на моем счету, запиши, Стунг! — обратился он к вожаку.
Вожак сделал ножом пометку на дощечке. Урсу стало ясно. Эта четверка захватила власть и забирает все премии за удачные глыбы себе. Судя по всему, расчетливый хозяин велел всякому, кто выдаст результат, доплачивать или поощрять его другим образом. Вот эти и заставляют остальных сделать почти все, а результаты записывают себе. И ведь даже не врут: последние удары их.
— Опять твой десяток меньше других вчера сделал, — заметил Лин. — Вот хозяин и привез нам нового десятника, так что отдавай бирки, твое исполнение обязанностей кончилось.
Стунга передернуло, он оценивающе посмотрел на Урса. Хлюпиком Урс совсем не казался, и видно было солдата-отставника.
— Ну ладно, хозяин — барин. Его воля решать. Подойди сюда, как тебя? — нагло сказал Стунг.
Урс понял, что Стунг сейчас ведет свою игру: поскольку новый десятник не из слабых, то нужно сначала попытаться его приручить, чтобы он был лишь одним из членов банды Стунга. Но Урс на своем веку уже не таких бандитов видел, да и тренировка в элитной сотне придавала ему уверенности. А опасностей он миновал столько, что чувствовал себя уже живущим взаймы у смерти и ничего не боялся.
— Сначала назовись сам, как полагается младшему. И как с начальником разговариваешь? Смирррна! Твое имя! — вырвалось у Урса.
Стунг, судя по всему, служил, хотя и не в профессиональных войсках. Он инстинктивно вытянулся по стойке "смирно" и ответил:
— Стунг Курицан.
Тут он сообразил, что дал маху, и озверело посмотрел на Урса. Мастер тем временем потихоньку слинял.
— А вы трое! Назовитесь тоже! — продолжил строить своих подчиненных отставник, уверенным шагом подойдя к ним поближе.
— Кун… Срон… — ошеломленно ответили двое. Третий осклабился и нагло выдохнул, окатив гнилым запахом изо рта:
— Ты нашего набольшего спроси, может, он тебе ответит.
Страшный удар по морде немедленно заставил третьего окраситься кровью из носа. Он не успел даже пошевелиться.
— Сука! Ты как со старшими разговариваешь! — проревел Урс и отвесил ему второй удар, послабее.
— Клус — уныло ответил избитый.
— Чего лентяйничаете? — заорал десятник. — Немедленно работать!
Четверка потянулась к намеченным контурам очередных глыб. Ликарин услышал, как Стунг пробурчал:
— Поплатишься ты! Полжизни отниму!
Он решил сделать вид, что не услышал. Если одумается этот тип, то все будет нормально, нет — в своих силах Урс был уверен. А сейчас Стунг, конечно же, взбешен и растерян. Урс взял молот и долото, сам подошел к рабу, который приближался к концу работы, несколькими энергичными ударами почти все сделал и, к удивлению раба, сказал ему:
— Довершай! Я на тебя записываю.
После этого новоиспеченный десятник заметил, что Стунг не работает, а бешено смотрит на своего соперника, подошел к нему и, не говоря ни слова, как следует врезал.
— Говорил тебе, работай! Ишь ты, десятником себя вообразил!
Стунг хотел было ответить, но куда ему против спецназовца! Урс легко ушел от удара и как следует дал под дых.
— Разогнешься, и давай вкалывай! А то выйдешь отсюда весь в крови!
Тут в пещере появились хозяин и мастер. Трипитака сразу оценил обстановку и попросил Урса выйти.
— Об одном тебя прошу, никого зря не убивай и не калечь, — кратко сказал он.
— Постараюсь все делать, как надо. Но если придется, скорее убью или покалечу, чем сам стану помирать или калечиться! — просто по-солдатски ответил десятник.
— Только если придется, — заметил хозяин.
Урс вернулся в пещеру. Через час наступило время обеда. Рабочие вышли наружу, пару слуг-рабочих послали за котлом с едой, и с ними пошел Урс со своим рабом. Рабочие взяли котел с варевом и хлеба и отправились к пещере. Урс заметил, что запах от варева был не таким тошнотворным, как на той каменоломне, где он поработал до солдатчины. Урс демонстративно заплатил два медяка за себя и за раба, и им отвалили по большой миске похлебки с куском мяса и по громадному круглому хлебу. Ко всему этому еще добавили лук, чеснок и перец. Переговорив с поварами, он добился согласия посмотреть Кутура-Вонючку в деле. Оставил своего раба на кухне, а сам вернулся к рабочим.
Раздался гонг, все неохотно поднялись и пошли по своим пещерам. Урс распределил членов банды по разным местам, им зуботычины и ругательства доставались в первую очередь. Нужно было либо сломать, либо спровоцировать этих сволочей. Разрешение хозяина на расправу Ликарин уже получил.
А Стунг тихо сказал своим во время перерыва:
— Или обвал ему устроим, или ночью пришьем. Не жить ему.
Вечером мастер и десятники устроили пирушку в честь нового сотоварища. Вино было из того, что выставлялось для рабочих: красное дешевое вино. Еда в основном взята также из рабочего котла. За столом Урс узнал кое-что интересное для себя. Хозяин не скуп, но зря деньги никогда не тратит. Его десяток считался самым гадким (но это Урс уже и сам догадался: не стал бы хозяин на дороге подбирать десятника для благополучного). В нем захватил власть Горилла Стунг. Производительность уменьшилась раза в два, но, поскольку все премии получал Стунг с сотоварищами, а работать им теперь почти не приходилось, они были довольны. Вообще говоря, на каменоломне работают граждане, слуги и рабы. Равенства никакого нет. Клиенты хозяина если и появляются, то как мастера или десятники. Слуги, принесшие пожизненную присягу хозяину, и его собственные рабы трудятся в лучшем месте. Своих людей и имущество он бережет. А вот подонков из числа граждан, которые нанялись сюда, вольных и чужих слуг, и тем более рабов, которых отправили на карьер в качестве наказания либо на заработки владельцы, патриций совершенно не жалеет. Единственно, что кормят прилично, чтобы силы работать были. Вспоминая старую каменоломню, Урс увидел, что здесь хозяйство постоянное, а там был временный заказ и подрядчик гробил людей, лишь бы подешевле его исполнить. Поэтому и кормили отвратительно: месяц-другой продержатся, а потом все равно всех разгонять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});