Татьяна Скороходова - Меч судьбы

Вейр и Богдан сидели на крыльце, неторопливо потягивая пиво. Развлекаются, значит, пока я трупы разыскиваю. Я молча шлепнулась на ступеньку, взяла кружку из рук колдуна и отхлебнула.

— Нашла? — кисло поинтересовался Вейр, хмуро наблюдая, как его пиво исчезает на его же глазах самым наглым образом.

— Угу, — булькнула я. Богдан вздохнул с явным облегчением. — Надо телегу, покажу, где.

Север печальными глазами уставился на кузнеца. Тот призадумался, хлопнул себя по лбу и скрылся в доме. Вышел со здоровенным куском вяленного мяса в руках. Цапнув угощение, Север смылся за угол кузни. Послышалось довольное ворчание.

— Лады, я за телегой, — кузнец постоял немного, помялся, будто не зная, что сказать, и ушел.

Через полчаса, проведенных нами в молчании, он вернулся, ведя в поводу крепенькую гнедую, запряженную в телегу. Я бросилась навстречу:

— Не заводи во двор!

Кузнец оторопел, послушно попятился. Но было поздно. Сыто потягиваясь, из-за угла вышел Север. Я зажмурилась. Тишина? Странно. Осторожно приоткрыв глаз, увидела, что кобылка невозмутимо рассматривает волка, как обычную дворовую собачку. У меня камень с души свалился. Вейр хмыкнул и встал.

Солнце клонилось к закату, когда мы вернулись из лесу. Тени удлинились, жара почти спала, стало легче дышать. Вещи Алоизия Вейр сжег, круг тщательно затоптал, а нож выкинул в реку. Тело, прикрытое плащом, лежало на телеге. Меня при одном воспоминании о взгляде мертвых голубых глаз невольно пробирала дрожь.

Из баньки донесся тихий, жуткий вой. Север оскалился, зарычал.

Настало время обряда.

Глава 6

Вейр с кузнецом скрылись в кузне, а я полезла в сумку. Браслеты и кольца достались мне по наследству, но пользовалась я ими редко. Каждое использование уменьшало силу защиты. Зарядить сильный оберег можно только раз в году, в свое, строго определенное время и с учетом только одному ему присущих свойств. Мы с Лидой жили обычной, мирной жизнью, без войн с неупокоенными и заложными мертвецами. С этой бедой отлично справлялся наш миргородский жрец Всевидящего. Только служителям храма дозволялось вершить похоронные обряды, он же и следил за соблюдением правил погребения. Впрочем, с Николой мы жили душа в душу, он частенько захаживал к Лиде пропустить пару чарок её прославленной особой перцовки, до которой был весьма охоч. Силы вед и жрецов настолько разные и чуждые друг другу, что затевать войну нам просто нет резона. Битва шла за человеческие души, влияние и веру, а нам, ведам, это чуждо. Официально в княжествах, из которых состояло наше королевство Славнополье, разрешены и храмы, и веды, и даже колдуны с ведьмами. Закон один — не навреди. Я хмыкнула. А неофициально… И король, и его свита без колдунов жить не могли. Позволить себе дорогое удовольствие мог далеко не каждый правитель. Колдуны не только творили пакости, они предсказывали и ставили отличную защиту, без чего любой власти не выжить. А уж в постоянных битвах и стычках без колдовских сил просто не обойтись. У врагов стояли на страже свои колдуны. Неразрывная цепь зла, крови и мести тянулась сквозь время, собирая дань тьме.

Я нацепила кольца, проверила, крепко ли сидят. Затем выбрала пару браслетов, украшенных выжженными знаками солнца, ромбами и крестами. Защита от злых духов. А что может быть злее, чем неупокоенный колдун? Серебряную гривну с подвесками из крохотных ножичков и клыков я спрятала под рубаху. Север засунул нос в сумку, шумно втянул воздух и чихнул.

— Любопытной Варваре неспроста и за дело нос оторвали, — назидательно изрекла я и потрепала волка по шее. Он сел, склонил голову набок и оглядел меня, как придирчивый покупатель залежалый товар.

— Ну да, красотой не больно-то вышла. Черноволосая пигалица с неблагородным загаром. Бери, что дают, на безрыбье и я вроде как рыба, — хмыкнула я. Север прищурился.

— Знаю, знаю, выбора у тебя не было, — погрозила я пальцем. — У меня, кстати, тоже. Но я всё равно рада, что ты со мной.

Север рванул с места, взгромоздив лапы на мои хрупкие плечи, и успел лизнуть меня в лицо. Встав с земли, я отряхнулась и буркнула:

— Я тоже тебя люблю.

Север ухмыльнулся и потрусил в кузню, я двинулась следом, поправляя браслеты, толкнула дверь и заехала прямо по лбу его колдунскому высочеству. Вейр буркнул нечто, явно не для ушей благородных дам, и всучил мне охапку березовых веток.

— Это ещё зачем? — опешила я, едва обхватив веник руками.

— Обойди баню, выложив три по три, должна знать, — процедил он и захлопнул дверь перед моим носом.

Я испепелила доски взглядом и пошла к баньке. Чем ближе подходила, тем тяжелее становилось на душе. Ночь вступила в свои права. Время Жрицы. И её верных слуг.

Луна величаво плыла меж призрачных облаков, тени углубились, почернели. В просвете между деревьями открывалось небо в гроздьях сверкающих звезд. Холодный ночной ветер гнал облачка, как пастух, торопящийся под защиту родного крова. Ухнула сова. Деревня погрузилась во тьму, во дворе можно было что-либо разглядеть только благодаря неяркому свету из окон дома и кузницы. Я по привычке щелкнула пальцами. Вместо знакомого веселого друга-огонька над головой повисло нечто бесформенное, ядовито-зеленое, как свет гнилушки. Царапнула тревога. Обернувшись, посмотрела на телегу. Тело Алоизия лежало на телеге, прикрытое холстиной, и нападать на меня вроде бы не собиралось. Я вздохнула и приступила к делу.

Наступив в полумраке пару раз на лапы Северу и отпихивая любопытную морду, я принялась раскладывать пучки вокруг баньки. Я знала про круг мертвых, но не дело вед пользоваться такими заклинаниями. Теперь ясно, зачем ему подпол — паутина и стружка со ступеней нужны для врат в мир Жрицы. Что он задумал? Учитель сожрал души купца и Ильмы, а Вейр потерял в силе после нашей схватки. Чем это может ему грозить, он, верно, и сам должен догадываться. Хотя, сила важна только при прямом столкновении, а обряд требовал лишь правильного соблюдения ритуала, без сбоев и проколов. Я была на задней стороне баньки, когда послышались легкие шаги, хлопнула дверь, и заскрежетал засов. Я не поверила своим ушам. Этот ненормальный колдун решил провести ритуал сам! А дрова всучил, чтобы отвлечь недалекую наивную веду! Швырнув ветви на землю, я пошла к двери, тихо зверея.

— Открой, чудище колдунское! Кому говорю! — я пнула дверь.

— Он велел не мешать ему, — пробасил Богдан.

— А если всё пойдет не так, как он самонадеянно думает? У него сейчас нет той силы, которая была! — рявкнула я. — Ты понимаешь, чем это может грозить и ему, и твоему сыну?