Андрей Егоров - Путешествие Черного Жака

У де Мирта, когда он проваливался в нетрезвый сомнамбулизм, глаза начинали отливать красным, а на восковом лбу проступали вены, которые несли темную кровь по его недоброму телу. Тогда я толкал его в плечо, чтобы разбудить, пока никто не заметил некоторых странностей в изменчивом облике моего демонического друга.

Однажды во время пирушки в южной смотровой башне он выпрыгнул в окно, сопровождаемый визгом одуревших от страха девушек. Пролетев камнем метров двадцать-тридцать и ударившись о твердую землю, он через некоторое время уже ворвался в притихший зал, и прервавшаяся было в связи с его безвременной кончиной пирушка возобновилась с прежней силой Меня, кстати, как-то не слишком смущал тот факт, что мой друг – лесной демон. Я рос рядом с колдуньями и с самого детства привык к необычным существам и темному колдовству. К тому же если посмотреть в лицо фактам, я и сам был скорее нечистью, чем человеком.

Эта часть моей жизни навсегда останется в моей памяти, как самая веселая, может быть, нетрезвая и не в меру развратная, но оказавшая на меня очень большое влияние, необычайно раскрепостившая меня, научившая свободно выражать свои мысли и чувства. Пусть чаще всего я был слегка нетрезв, ложился спать каждую ночь с новой женщиной и пользовался своим даром колдовства исключительно для забавы, пожаловаться на что-нибудь или осудить себя за это я не в силах. Юные развлечения были столь важны для моего становления.

Однако по окончании этого славного времени, а точнее, ровно через год и месяц, меня отыскали ведьмы. Они обнаружили и постоялый двор, куда я изредка заглядывал, чтобы переночевать…

Мы возвращаемся туда.

Голова разлюбезной хозяйки лежит в углу, грустно рассматривая меня ясными, но мертвыми глазами, а я ошарашенно замер на пороге.

– Жак, – на жестком лице Тересы сияла улыбка, – что-то ты поздно приходишь домой.

– Наш мальчик испортился. – Габи сидела в кресле.

Рядом застыла мрачная беловолосая Селена.

– Что же мы должны делать в этой ситуации, малыш? – спросила Тереса. – Видишь, мы нашли тебя.

Голова хозяйки, которую я все еще с ужасом рассматривал, вдруг подмигнула мне, и я вздрогнул. Это были их штучки, шутки, знакомые мне с детства. Габи расхохоталась – это она вызвала видение.

– Я предлагаю тебе добровольно вернуться, – сказала Тереса, – и завершить свое обучение. Ты славно отдохнул – пора заняться делом.

Я сделал несколько шагов назад и, резко развернувшись, прыгнул в дверной проем. Из гостиницы я выбежал со скоростью зайца, которого преследует несколько кровожадных лисиц. Лисица номер один появилась на пороге спустя мгновение. Ее рыжая грива вздыбилась и растрепалась, из зеленых глаз сыпались искры, а на милой мордашке написана была лютая ярость.

Я успел скрыться в ближайшем проулке, и знак, брошенный мне вслед, влепился в стену одного из домов. Гулкое эхо удара едва не сшибло меня с ног. Я так спешил, что даже не заметил Ракрута де Мирта, направлявшегося в сторону постоялого двора. Мы столкнулись.

– Жак! – Он взял меня за локоть и рассмеялся. – Ты что, уже успел набраться?

– Меня преследуют, – выдохнул я, – и я очень спешу.

– Вот как, преследуют. – Де Мирт продолжал веселиться, ситуация явно забавляла его. – Кто? Хозяйка постоялого двора? Ты не заплатил за комнату?

– Или она вдруг воспылала к тебе искренней любовью? А может, это родители одной из соблазненных и покинутых тобою крошек?

– Ведьмы Ракрут, я многого тебе не говорил, но..

– А вот, кстати, и они. – Де Мирт смотрел куда-то за мое плечо, и я резко обернулся.

Ведьмы, всколыхнув прозрачный воздух, оказались совсем рядом. И Габи, и Тереса, и Селена. Глаза Габи метали молнии, Тереса выглядела вполне спокойной, а Селена даже немного растерянной.

– А они очень даже ничего, тебе повезло. И почему меня не преследуют такие красотки? – Ракрут де Мирт галантно поклонился. – Добрый день, дамы.

– Здрасьте, – нагло ответила Габи, – ты кто такой?

– Я – твой шанс весело провести вечер и ночь, – заметил де Мирт, и глаза его едва заметно блеснули.

– Ну-ну. – Габи смотрела только на меня. – Топай-ка отсюда, шанс, а то проводить тебе все ночи в одиночестве, в сырой могиле…

– Обожаю грубых женщин, – парировал Ракрут де Мирт, чем наконец обратил на себя ее внимание. – Я, знаете ли, проделываю с этими женщинами такое, что заставляет их делаться ласковыми и кроткими, будто молоденькие ягнята. Я ведь, знаете ли…

– Ну хватит! – резко оборвала его Тереса. – Либо ты исчезаешь, либо я заставлю тебя исчезнуть. Предупреждаю, что, скорее всего, по частям.

– Так вы все грубиянки! – с нескрываемой радостью выкрикнул Ракрут. – Любовный недуг, зачем ты терзаешь мое слабое сердце?! Ухожу, ухожу… – Он сделал вид, что испугался гримас, исказивших лица его собеседниц.

Ракрут сделал только шаг в сторону, а потом вырос на целый метр, плечи его стали шире, а лицо – печальнее плакучей ивы, серым, пепельным.

Я молчаливо наблюдал за разворачивающейся ссорой, только отступил немного в сторону, к домам: того и гляди, разгулявшись, они могут и меня зацепить.

– Милого друга ты себе нашел, мальчик, – трагическим голосом заметила Селена.

– Друзей не выбирают, – прорычал Ракрут, чьи ноги стали толстыми, словно стволы столетнего дуба, а руки налились силой и мощью. Тугие буфы мышц на его тонком теле продолжали стремительно вздуваться.

Габи и Тереса выглядели озадаченными.

– Сейчас мы посмотрим, из чего у него внутренности сделаны. – Габи решила больше не тратить время, она заверещала так, что ее голос резанул меня по барабанным перепонкам, и ринулась вперед, выставив перед собой растопыренную ладонь Острые ногти направлены были прямо в горло де Мирта.

Ту сцену я неизменно вспоминаю со стыдом и содроганием. По прошествии многих лет мне все еще неприятно от осознания того, что я допустил такое. Все произошло мгновенно, и вряд ли я успел бы что-нибудь сделать, но стыд… он мне вообще-то несвойствен, но стыд… Наверное, для меня это всего лишь уловка, что я не мог ничего изменить. Вмешайся я, и, может быть, вся моя дальнейшая жизнь сложилась бы совершенно иначе…

Де Мирт сделал едва уловимое движение, и на внезапно потемневшем небе отчетливо проступили лилово-черные тона, а в воздухе запахло озоном. Габи вскинула голову и в ужасе замерла, не в силах пошевелиться – прямо над ней стремительно собирались грозовые тучи. На небе появился самый жуткий ее кошмар, реализовывалось все, чего она так долго боялась, страшная фобия оказалась реальностью. В следующее мгновение сверкнувшая молния угодила ей в левый бок. Габи отчаянно вскрикнула, но крик вышел булькающим и слабым. Затем она вздрогнула всем телом и повалилась на землю. При этом я отчетливо услышал, как хрустнула ее подогнувшаяся рука.