Андрей Егоров - Путешествие Черного Жака

Жокертирти весело захохотала. Чего я так и не смог ей простить несмотря на то, что благодаря этой распутной и гнусной девушке несколько минут назад я сделался мужчиной.

Моей следующей ошибкой стало желание подняться. Увесистая ступня громилы ударила меня в лоб, и я отключился на несколько минут…

Сознание возвращалось ко мне мучительно. Я открыл глаза, и расплывавшиеся пятна постепенно обратились в потолочные доски. Я пошевелил руками и ощупал себя. Кажется, все кости были целы. Я сел и увидел, что карманы мои вывернуты, а здоровяк тискает Жокертирти на постели, где десять минут назад она лежала в моих объятиях.

– Дай я разочек тебя чмокну, курочка, – нашептывал громила, заползая прямо на нее.

Она хихикала, пока он возил пухлыми лапами по ее напряженной груди.

– Ну, Атон, ну пусти, дурачок…

И дурачок Атон внезапно отпустил. Его что-то незримо кольнуло в затылок, отчего его огромные мышцы свело жестоким спазмом, он выгнулся дугой, яростно закричал и повернулся всем телом. Тяжелый внушительный знак, начертанный моей рукой – знаки благодаря врожденной ловкости пальцев удавались мне необыкновенно хорошо, – свистнул в воздухе и упал на его ступню, где с легким хрустальным звоном растворился на расплющенных пальцах.

– О-о-о-о, – Атон упал на колени, – о-о-о-о-о!!!

– Моли о пощаде!

Я завернулся в плащ. Глаза мои мало походили на человеческие. В лице появилось нечто безжалостное и звериное: хищник вышел на охоту.

– Пощады! – проорал Атон мгновенно; похоже, он неплохо соображал в такие моменты, а может, его интеллектуальные способности обострялись, когда он испытывал физическую боль. Об этом стоит поразмышлять на досуге.

Жокертирти застыла у окна, открыв рот. От ужаса, овладевшего продажным сердцем, она была не в силах даже закричать.

– Собираешься выйти через окно? – язвительно поинтересовался я.

– Не…нет, – не сразу ответила она.

– А я думаю, собираешься!

Я бросил в нее массивный и быстро движущийся знак, который вышвырнул ее наружу. Своим приятным телом она вышибла рамы, ее ноги мелькнули в проеме окна, и она рухнула на камни мостовой, засыпанная мелким стеклом и обломками дерева.

– Деньги у тебя есть? – обратился я к поверженному атлету, который все еще подвывал от боли и ронял слюни на дощатый пол.

Атон быстро-быстро замотал головой, что должно было означать отрицание, а меня побудило вывернуть его карманы.

– Какой же надо обладать алчностью, – нравоучительным тоном сказал я, выгребая из карманов серебряные и медные монеты (в ближайшее время мне будет на что поесть и чем заплатить за комнату), – чтобы даже в минуту смертельной опасности стараться скрыть от меня вот это…

Отвесив Атону безобидную, но очень оскорбительную пощечину, я стремительно вышел в коридор.

Здесь я столкнулся с субъектом, который, посылая воздушные поцелуи, спиной выходил из противоположенной комнатки. Он повернулся ко мне. Лицо его было исполнено благородства и бурлящего внутреннего веселья. На вид он был немногим старше меня, но уже отрастил себе темную бородку и тонкие усики.

Впрочем, позже я узнал, что возраст его варьировался в зависимости от ситуации. Чаще всего он был весьма молод, ибо был молод душой.

– Ты от кого, друг мой? – поинтересовался он.

– От Жокертирти.

– О, Жокертирти! – Незнакомец прищелкнул языком. – Хорошая девочка, но у нее плохие друзья, совершенно лишенные обходительности. А я от Сесил. Ты еще не был у Сесил?

– У Сесил… Нет. Но, пожалуй, последую твоему совету и навещу ее.

Я все больше обретал смелость и уверенность в себе.

Мой ответ его развеселил.

– Рекомендую.

Мы рассмеялись. Затем миновали темный коридор и вышли на улицу, продолжая оживленно шутить и смеяться, – мы вдруг показались друг другу необычайно остроумными и веселыми. Свернули за угол и натолкнулись на неподвижную Жокертирти – она лежала в обломках оконных рам…

– А ты, я смотрю, умеешь повеселиться, – после короткой паузы заметил мой новый товарищ, покручивая правый ус, – значит, с Жокертирти мне развлечься уже не удастся… – Он протянул мне руку: – Ракрут, Ракрут де Мирт.

Свое имя он произнес еще несколько раз, уже после того, как я представился, словно хотел, чтобы я его надолго запомнил.

– Ну, что у тебя в планах, дружище Жак? – спросил он.

– Да в общем-то ничего, я только сегодня прибыл…

– Вот как, тогда отправляемся кутить, надо же показать этому городку, что такое настоящее веселье?

Через секунду мы рухнули в адский полуподвал заведения «Веселый пропойца». Дамочки здесь ходили неглиже, а сумасшедшая пьяная публика гудела подобно шумному водопаду, в котором я утонул на целый год.

Ракрут де Мирт оказался идеальным товарищем для веселья. Монеты различного достоинства водились у него в избытке, они волшебным образом возникали и столь же мгновенно, но уже самым обыкновенным образом, испарялись, потраченные на добрый светлый эль и красоток, чьи достоинства были несомненны, ибо сразу же бросались в глаза.

На постоялый двор я захаживал редко, предпочитая ночевать в других местах. Всякий раз я повергал хозяйку, ведущую пуританский образ жизни, в ужас своим растрепанным, но безнадежно веселым видом. В целом она была мной довольна, потому что «королевский шпион» всегда вовремя платил за комнату, к тому же не слишком докучал ей своим присутствием.

Помимо вещей, приобретенных в первый же день моего пребывания в городе, я накупил еще кучу всякой всячины, одалживая деньги у де Мирта и беззаботно думая, что когда-нибудь с пенсии, назначенной мне королем за мои заслуги перед государством, верну Ракруту все долги.

Через некоторое время я выяснил, почему мы так легко нашли с Ракрутом де Миртом общий язык. Он был нечистью. Не мутировавшим благодаря эликсирам человеком вроде меня, а рожденным по ту сторону осязаемой реальности злым духом. С его слов я понял, что он был кем-то вроде лесного хранителя. Свой истинный облик он никогда не показывал, предпочитая маску молодого человека. К людям де Мирт относился со злобой и презрительностью за многие их качества, но в основном за то, что они испытывали похмелье и бывали алчны и глупы. Жаловал он только дамочек. Во мне же он почуял надчеловеческую сущность, его привлек запах колдовского зелья, исходивший от меня. Со временем мы – так мне, по крайней мере, казалось тогда – крепко сдружились, лесной демон и молодой колдун.

Ох и задали жару мы этому бледному маленькому городу!!! Порой я не спал три ночи подряд. Было не до сна: меня пленяли адские развлечения – порок, горячительные напитки, жестокие забавы и розыгрыши.