Анфиса Кохинор - Пета бяху или по миру наугад

- Не знаю, что произвело на тебя такой эффект, дружок, но если мы не хотим оказаться в борделе, причём оба, нужно двигаться дальше!

"Ура! Первая трезвая мысль! Непонятно, правда, откуда? Неужели шизофрения разделила моё покалеченное переходом в другой мир сознание? Интересно, теперь я начну разговаривать сама с собой? Или, как в каком-то (не помню названия) кино - назову каждую личность отдельным именем и буду вести себя то так, то эдак?.. Ну и пусть! Если мой сознание по прежнему будет способно думать и принимать решения - пусть двоится, троится, да хоть четверится! Шизофрения, так шизофрения!"

Пока Юля размышляла, Эрик закончил "обряд преклонения", поднялся на ноги и стал собирать ведьмины вещи. Петушок тоже собирался в дорогу. Он стоял рядом с мальчишкой, расправляя и складывая маленькие крылья, точь-в-точь как разминающийся перед стартом бегун.

- Шурик, а как же родные пенаты? - рассеяно усмехнулась девушка и тут же нахмурилась: - Послушай, Шура, не нужно тебе по джунглям шататься. Тут хищников полно. Не хочу, чтобы тебя съели. Иди домой!

И Юля взмахнула руками, прогоняя мутантика. Шур присел на кошачьих лапах, склонив голову к крылу, внимательно посмотрел в глаза девушки и (сама покладистость!) засеменил прочь. "Вот она сила слова", - нервно хихикнула про себя девушка, взяла у Эрика сумку, куртку с джемпером и зашагала вглубь джунглей.

Дошагала она ровно до края полянки, поскольку последующее путешествие по джунглям кроме как ковылянием, перелазыванием и полуползаньем язык не повернулся бы назвать. Было ужасно влажно, но, слава Богу, чуть прохладно, ровно настолько, чтобы мозги перестали плавиться, а кровь закипать.

Вокруг царил малахитовый полумрак. Лес поднимался несколькими ярусами, как многоэтажный дом, нижние этажи которого совсем не подходили для жилья. Тёмные, незнакомые Юле деревья едва проглядывали сквозь густую плотную зелень. Их древние стволы - некоторые не смогла бы обхватить руками и рота солдат - оплетали сотни ползучих растений. Листья всех величин, форм и оттенков переплетались между собой, преграждая дорогу, но стоило прикоснуться к ним, листья сжимались гармошкой, ветки опускались к земле, и растения притворялись увядшими.

Среди зелени изредка попадались диковинные ярко-красные цветы, огромные, как баскетбольные мячи, и мохнатые, словно развешенные на деревьях помпоны. Они не ласкали взгляд, не приносили эстетического удовольствия, но хотя бы немного оживляли бесконечно однообразный пейзаж. Как и редкие бронзово-жёлтые бабочки, и гигантские оранжевые стрекозы, плавно скользившие по лабиринту дикого, почти непроходимого леса.

Но однообразие не успокаивало. Юля с удовольствием решила бы, что местные джунгли необитаемы и её тревоги о хищниках всего лишь параноидальный бред неустойчивого воображения, однако, время от времени, издалека отчётливо доносился треск веток и громкие шорохи: что-то крупное и опасное двигалось по лесу, не заботясь о соблюдении тишины. Это что-то ничего не боялось и чувствовало себя хозяином леса. "Голодным хозяином", - помимо воли думала девушка, и по её влажной спине пробегал холодок, оставляя зыбкие дорожки мурашек. Но она не могла позволить себе дрожать и уж тем более поддаться панике, ведь рядом пыхтел Эрик, вздрагивающий от каждого нового шороха, и только успокаивающие прикосновения спутницы были ему опорой в диком зелёном хаосе. "Зря я не выдала себя за ведьму. Сейчас ему было бы куда спокойнее. А так, сплошные нервы. И лицо у него такое, словно вот-вот расплачется".

Но Эрик не заплакал. Юлька не знала, что он видит, посматривая на неё, но его губы каждый раз сжимались в тонкую полоску, а лицо становилось решительным и упрямым. Возможно, он наконец-то разглядел в ней обычную женщину, всеми силами пытающуюся выжить, и старался вести себя соответственно. "Молодчина! Я начинаю гордиться знакомством с тобой, Эрик! Жаль, не могу сказать тебе это прямо сейчас". Джунгли, как выяснилось, были не лучшим местом для бесед. Стоило открыть рот, и в него тут же попадала какая-нибудь дрянь - мошка или непонятного происхождения лист. "И как только мы пробираемся сквозь эту жуть без топоров и мачете? На одном упрямстве едем. Да уж…"

Несколько часов кряду беглецы тащились по джунглям, а места для стоянки всё не просматривалось. Юльке стало казаться, что идти придётся до тех пор, пока не оставят силы, потому что добровольно усесться, а тем более улечься на мокрую, гниловатую листву она не согласилась бы ни за какие коврижки. Череп заполонила свинцовая тяжесть, куртка и джемпер оттягивали руку так, словно девушка тащила мешок картошки, а сумочка била по левому боку, как возненавидевший слабый пол боксёр. И вдруг лес изменился. Сразу! Юлька поняла это, когда внезапно отпала необходимость беспрерывно размахивать свободной рукой, раздирая сплетённые между собой листья. Она остановилась от неожиданности, кое-как протёрла глаза и обнаружила, что малахитовая беспутица преобразилась. Деревья стали выше и толще, подлесок уже не был так густ, а, значит, они смогут без труда идти через него. Лиственный свод над головами тоже перестал напоминать монолит, кое-где сквозь густые кроны просвечивало ясное голубое небо. Юля задрала голову, наслаждаясь передышкой и впитывая глазами упоительную, ни с чем не сравнимую небесную лазурь, и едва не завыла в голос: метрах в десяти от земли с древа свисали спелые банановые гроздья. Какое издевательство!

Юля попыталась сосчитать, сколько часов назад ела, но разницы во времени между своим и чужим миром она не знала, и пришлось ограничиться собственными ощущениями, а, судя потому, что, несмотря на зверскую усталость и боязнь высоты, нестерпимо хотелось забраться на дерево, голодала она уже больше суток. "И если ничего не придумаю, буду голодать дальше! - Девушка повернулась к Эрику: мальчишка, тяжело дыша, прислонился к дереву и ждал дальнейшей команды. - Я не против, буду командиром отряда, но пусть только попробует обозвать меня госпожой - обижусь!.. Если, конечно, сил хватит".

- Привал, - вздохнув, сказала Юля. - Дальше сегодня не пойдём. Надеюсь, твой хозяин ленивое и осторожное существо, и заречётся по джунглям лазать.

- Для этого он наймёт охотников, - вяло произнёс Эрик и сполз на землю.

"А вот это уже полный капут!" - кисло подумала девушка, расстелила на траве куртку и усадила на неё парнишку. Эрик поблагодарил её слабой улыбкой, прислонился спиной к дереву и закрыл глаза. Через минуту он уже спал. Видно, живя в рабстве, привык обходиться без обеда. А вот Юля, нежная московская барышня, нет. Бросив джемпер на землю, она села рядом со спящим мальчишкой и порылась в сумочке. Ничего, только сигареты, а курить на голодный желудок Юлька терпеть не могла. Она подняла голову и враждебно посмотрела на сочные, ровно-жёлтые бананы: "Теперь я знаю, что такое пытки!"