Мария Хлодвиг - Хелена

Меня пробрал смех. Несмотря на пламенную страсть, Линь предпочитала следить за эльфелингами издали. Страшно подумать, что было бы, хоть раз наберись она смелости и направь на не ожидающего подвоха нелюдя всю энергию тоскующей по большой и чистой любви души. Даже острым ухом не успел бы он повести, как оказался бы с вечно восхищённой женой-волшебницей под боком.

За шутками и лихорадочными сборами забытых вечером "уж-точно-необходимых-вещей" я не заметила, как подошло время выхода. Мы обнялись на прощания, клятвенно пообещали друг дружке писать каждую неделю, Элинь даже всплакнула, и мне пришлось одолжить ей платок, с предусмотрительно споротым фамильным гербом моей семьи (на вензеля, правда, у меня рука так и не поднялась).

С нелёгким сердцем и искренним пожеланием подруги проникнуться красотой эльфелингов я перешагнула порог нашей скромной комнаты. Впереди меня ждало… всякое.

Может, хорошее.

Может, плохое.

Вероятно — и то, и другое.

Точно знали только боги.

Стояло пасмурное осеннее утро, вполне обычное для нашего северного королевства. Я куталась в дорожной плащ и снисходительно посматривала на небольшую группу студиозусов, уныло толпящихся у башни Порталов. Большинство из них решили отдать дань уважения культуре эльфелингов и облачились в одежды по тамошней моде, у кого на что хватило фантазии. А ведь в Оэрре стояла весна… Любители показать глубокие культурологические знания страшно мёрзли. До меня доносились перестук зубов и сдержанные проклятия, которые несчастные посвящали своей глупости.

— Ты Хелена Тэйресская? — спросил милый блондин с чудесными васильковыми глазами. Его лицо показалось мне знакомым, и, как следует перетряхнув воспоминания, я поняла, почему. Вскоре после начала этого учебного года, Каталина, университетская роковая красотка, целую неделю тискала его по углам. По воле насмешника-случая они довольно часто попадались мне тогда на глаза, и, помнится, раза два меня пробило на нешуточную зависть. Я даже пожалела, что больше не жрица — Жиюнна защищает чувства служительниц.

Под мышкой горе-любовник держал толстую тетрадь переплёте из светлой кожи.

— Да, это я.

У меня есть и фамилия — не просто родовое прозвище, именно фамилия. Слово из древнеэйанского для неё отец выбирал несколько дней, а когда выбрал, ходил недельку довольный, как наевшийся сметаны кот.

Я предпочитаю называться по месту рождения

Блондин кивнул, и, не удостоив меня пояснениями, отметил что-то в тетради. Я настолько удивилась, что не стала расспрашивать, зачем ему понадобилось проверять моё имя.

Чуть поодаль от остальных (как и я), стоял Шэйн. Он всем своим видом показывал превосходство над простыми студиозусами, а те дружно его игнорировали. Впрочем, это не сильно огорчало университетского аристократа. Помнится, он даже старостой стал лишь для того, чтобы никто в группе не мог ему приказывать.

Меня этот тип настораживал. Он тоже обладал силой лексимика, но не никому не рассказывал, как её получил. Кроме нас двоих, магами слова на курсе были двое — брат и сестра. Свою силу они унаследовали от родителей, а те — от своих родителей, и так далее. Первый носитель дара в их семье жил чуть ли не в смутное время после падения Эйана, когда боги открыли избранным людям тайны магии.

Случайно мы встретились взглядом, и хоть свой я отвела сразу, Шэйн всё заметил и ухмыльнулся. Мне стало не по себе.

"Неужели ему что-то обо мне известно?"

Я отвернулась от Шэйна, но избавившись от вида одной змеи, сразу увидела другую.

Каталина в окружении свиты из поклонников и завистниц смотрелась органично, даже слишком. Странно, что она не могла похвастаться высоким происхождением… впрочем, никто не смел ей об этом напоминать. Университетская красавица травница, и травница превосходная, а среди растений попадаются очень и очень ядовитые.

Никогда не сомневалась, её самое слабое место — логика.

"И что они все в ней находят? Пышногрудая блондинка с кукольным личиком, осиной талией и крутыми бёдрами — ничего более. Я же…ну, мои волосы тоже светлые".

Можно сотни раз повторять, что "внешность обманчива", однако встречают почти всегда по ней.

Многочисленных поклонников Каталины не волнует, что у неё на уме. Да и ей, честно говоря, глубоко безразлично, чем заняты их мысли. Странные между ними отношениях. Очень приземлённые.

Появления магистра Ленроя было встречено всплеском вялого интереса у студиозусов.

"Маглогик решил пошутить. Мило".

Короткая тёмная куртка, узкие чёрные замшевые штаны, высокие сапоги со шнуровкой. В правое ухо серьга в виде змея, пожирающего свой хвост. Небрежно перекинутый через плечо плащ, медальон из алхимического серебра на шее, тщательно зачёсанные назад светлые волосы, открывающие высокий лоб и широкий алый с золотым — цвета рода — кушак.

Всё вместе — скрупулёзно точное воспроизведение известной картины, изображающей странствующего мага эпохи Серебряных Веков.

Интересное время, и люди в нём жили подстать. Поэты, маги, воины… Почти каждый — гигант. Одна беда — эльфелингов они на дух не переносили. Считалось, будто остроухие не учше порождений Бездны, поскольку якобы повинны в смерти Первого бога.

Маглогик окинул нас своим коронным насмешливым взглядом и сказал:

— Подождём кое-кого, други.

Вернее, он сказал кхелои, обратившись к нам на древнеэйанском.

"Слишком фамильярно. Я не встану на его сторону. Нельзя обвинять целый народ, основываясь на бреднях безумца. К нелюдям стоит относиться с опаской, но из-за Тэа. Этот бог слишком скрытен, слишком лукав. Он ведёт тайную игру".

Ленрой вытащил из кармана куртки серебряный портсигар, вынул из него толстую коричневую сигару, щёлчком пальцев зажёг её и глубоко затянулся. Некоторые девушки-студиозусы, до сих пор абсолютно равнодушные к маглогике, оживились и принялись перешёптываться. Хотелось бы думать, что они обсуждали научные проблемы, но опыт подсказывал мне иное.

Если Ленрой хотел заинтриговать, он этого добился.

…Ждали мы оэрринца.

Стоя в стороне, я заметила любопытную деталь — почти до самой башни Порталов эльфелинга сопровождала некая женщина; низко надвинутый капюшон надёжно скрывал её лицо. При расставании нелюдь поцеловал руку спутницы, но поцелуй, — слишком нежный, слишком долгий — не походил на простой знак вежливости.

Тайная возлюбленная-волшебница? Почти наверняка.

"Выходит, у Элинь всё-таки есть шанс".

— Таэн Лария любезно согласился сопровождать нас на свою родину, — сухо произнёс Ленрой. Странно, но он представил оэрринца не оглашённым позавчера титулом. Таэн — близкий к богу — один из высших санов в церкви Тэа. Изначально ими становились только представители правящего дома, но позже правила смягчились. Хотя я почему-то не сомневалась в принадлежности Ларии к верхушке аристократии. — Надеюсь, я не оскорбил вас своим видом, святейший.