Владислав Карабанов - Сражение за будущее

Посадив его в машину, он перебросился с гостем несколькими замечаниями о видневшихся вдали горах, в которые обещал обязательно сводить. Узнав, что Дубровин начинал службу в Афганистане и прошел довольно серьезную горную подготовку, Колояр не умолкал половину дороги, описывая сочинские горные достопримечательности. Заметив, что пассажир, занятый своими мыслями пару раз ответил невпопад, Колояр расстроено приумолк. Дубровину же, было над чем, подумать.

После беседы с Шумалинским он сразу встретился с Озеровым, находившимся в Питере, в одном из скверов, где пожилой, «прогуливающийся человек» присел на скамейку отдохнуть. Место было проверенным и позволяло говорить на любые темы, не привлекая к себе внимания.

Прослушав практически дословно пересказанный разговор, Озеров задумался. К Моссаду у него было внутренне предубеждение, и он более чем скептически относился к идее контактов с ним в той или иной форме. Однако с другой стороны, какой-то особой ценности для иностранных разведок Озеров не представлял. Хотя он выглядел более чем спортивно и молодо, но возраст и сложный, бескомпромиссный характер сделали его фамилию одной из первых в списке идущих под «сокращение» старших офицеров. Если это от старых товарищей в Москве знал сам Озеров, то наверняка первым делом узнали бы и любые вербовщики - пенсионер не представлял для них никакого интереса.

В самом неприятном случае это могла быть какая-то сложная комбинация, призванная бросить тень на некоторых людей в Москве. Озеров прозондировал эту тему и с ними, отправляя Дубровина на странную встречу. В конце концов, это была просто встреча отставного офицера ФАПСИ, занимающегося сейчас частным охранным бизнесом и по роду занятий встречающимся с кем угодно. Вплоть до уголовных авторитетов, только на десятом году бегания с «трубами» вдруг внезапно осознавших, что они, мало чем отличаются от переговорных труб на пароходах. Правда, второй конец трубы на мостике идет не в машинное отделение, а сразу в ФСБ или в кабинет более продвинутого конкурента.

Всё старательно обдумав, и тщательно взвесив, Озеров вызвал своего человека, попросив Дубровина передать ему ключ. Вечером Дубровин обнаружил сумку Шумалинского у себя в машине, уже по пути на вокзал. К сумке прилагалась записка с уверениями на предмет отсутствия там чего-бы то ни было постороннего. Улыбнувшись, Дубровин принял утверждение на веру ибо люди, сумевшие вскрыть его тачку, противоугон к которой он подбирал и ставил лично, наверняка все проверили как надо.

План действий был оговорен с Озеровым заранее: он направлял его в Сочи, где Надей, о котором Озеров говорил с каким-то трепетным уважение, неожиданным для сурового офицера, генерала, должен посмотреть переданный Шумалинским артефакт. Артефакта Дубровин так пока и не видел - по словам Озерова это был копия некой древней каменной печати и фотографии оригинала. Дальше Дубровин поступал в распоряжение Надея. Собственно, это и было основной задачей поездки, решение по которой было принято еще несколько дней назад: нужно было отвезти в Сочи кое-какие документы.

Этот Надей, считал себя кем-то типа не то медиума не то волшебника - волхвом, хотя нет как-то по-другому называл его Озеров, -волхом- вот, без «в» в середине - наконец вспомнил Дубровин. Странно как-то, у Пушкина вроде по-другому. В общем, Надей попросил Озерова изготовить ему несколько экземпляров документов на некоего Олега Власова, которого следовало привезти в Питер, и повсюду сопровождать, помогая ему вжиться в легенду оперативного сотрудника одного из малозначительных подразделений ФСБ - подразделение Озеров предложил Дубровину выбрать самому. Этот Олег, по словам Озерова, был какой-то очень особенный человек, и должен был как-то по-особому расследовать дело Боговикова. Тоже, наверное, медиум, - Дубровин улыбался при мысли как этот необычный парень будет сидеть с завязанными глазами над картой Питера, водить по ней пальцем и в итоге, как в фильмах, скажет: вот здесь спрятаны заказчики убийства!

Вообще затея с этой магией была какая-то странная. Хотя атеистом Дубровина назвать было нельзя, он скептически относился к подобным вещам, веря только в то, что можно потрогать или увидеть, на худой конец - увидеть на экране монитора. Может, в жизни пришлось повстречать много шарлатанов? Но Озерова он знал более чем давно и в его адекватности не сомневался. Может этот волхв или, как его, волх, был прикрытием чего-то, чего Дубровину знать не следовало, может, разыгрывалась какая-то другая какая-то комбинация - с чего бы этому Олегу Власову ехать в Питер и изображать из себя агента спецслужб? Сидел бы себе в Сочи и смотрел в свой хрустальный шар.

А дальше оно уже само как-то все друг на друга наложилось. Хотя и начало событий было странным. Несколько дней назад, один ныне мертвый нерусский негодяй в погонах, убил Боговикова, и вдруг Озеров попросил Дубровина провентилировать ситуацию. Дубровин не мог отказать, но почему вызвали его? Понятно, что доверяли, понятно, что он был патриотом и в душе и в делах всегда был на стороне таких ребят как Боговиков, даже завидуя молодёжи, которая может так свободно это демонстрировать. Но, тем не менее, Дубровин никогда не был специалистом по этим делам с убийствами, хотя в резерве у Озерова была как минимум пара таких ребят, а его специализация - электроника, хотя в свое время приходилось и по горам немного побегать. Потом убрали этого Рустамова: сегодня вечером Дубровин разговаривал с этим высокомерным наглым бараном - а завтра утром этого барана кто-то принес в жертву. Странно. Дальше появился этот Шумалинский. Начал разговор с убийства Боговикова, мол, кое-что знаю, могу помочь и всё такое - и тут вместо конкретной информации с дичайшими мерами предосторожностями вручил какую-то печать, которую Дубровин так и не видел. А что если этот Шумалинский вообще ненормальный, сбрендил и убежал от своих? Хотя…, хотя - не похож он на идиота.

Надей сильно разочаровал Дубровина, по-хорошему, здорово изменив представление о волхвах. Эти ряженные «волхвы» откровенно раздражали Дубровина. Надей был без бороды и не в шкуре - очень умный взгляд современного человека в джинсах и классической рубашке. Он встретил его у дома, взглянув гостю в глаза и тепло поздоровавшись. Их представил друг другу Колояр, но Дубровин и так разобрался, кто есть кто: Колояра он уже знал, а фотографию стоявшего справа от Надей Власова он изучил до мельчайших подробностей, старательно подгоняя под документы. Но фотография это одно - а сейчас перед ним был живой человек, с суровым и в то же время спокойным взглядом. Какая-то неведомая мощь исходила от него, чувствовалась в каждом его движении и Дубровин, кажется, начинал понимать, чем продиктована просьба Озерова. Это был не медиум и не волшебник. Это был воин. Почему-то Дубровин очень явно представил его с мечом в руках и внезапно ощутил, что такой легко справиться даже с сотней.