Владислав Карабанов - Сражение за будущее

- Нет, но думаю, она была сопоставима с помощью США Израилю.

Шумалинский улыбнулся:

- Так многие думают и думали. Даже бывшие строители Асуанской плотины в Египте. А это ведь колоссальный по стоимости объект был и остается - в самом СССР подобных сооружений от силы пара наберется. На эти деньги можно было шоссе построить от Бреста до Владивостока.

- Ну, КПСС много денег закопало. Тех же дорог в Средней Азии русскими было построено больше чем в России - Таджикистан сегодня имеет больше первоклассных шоссе на единицу площади, чем США.

- Да, это так, должен с вами согласиться. Но ведь кроме плотины были сотни других, может чуть менее грандиозных объектов: заводы, дороги, те же электростанции. И за всё арабы платили финиками и пальмовыми вениками - даже советских военных баз не разрешали у себя строить в качестве компенсации издержек. А оружие?

- Ну, что это было за оружие! Старье всякое туда сплавляли.

- О-о, опять мифология. Вы поинтересуйтесь, сколько мы подбили новых советских танков и новых, буквально только что с конвейера самолетов в египетской войне. Только НОВЫМИ и неповрежденными трофейными советскими танками Израиль укомплектовал дивизию. А сколько их сгорело в пустыне? И сколько еще было старой боевой техники, которая тоже денег стоит, между прочим - её вообще горы были сожжены или отправлены на металлолом. Танк, пусть даже устаревший - это ведь 50 тонн высокопрочной легированной стали! Посчитайте по мировым ценам, сколько это стоит. Зачем это было дарить, когда в мире была и остается масса покупателей? У китайцев по сей день Миг-21 и его местные модификации - основной боевой самолет ВВС. Танки Т-55 до сих пор по всему миру стоят на вооружении, хотя что Т-55 - советы сплавили своим арабским друзьям сотни трофейных немецких Pz-4, не говоря уже о своих танках времен Второй мировой. Там один металл и транспортировка чего стоили! А промышленные товары? А продовольствие? В России люди голодали - а СССР на халяву кормил миллионы арабских солдат.

- Так и США помогали Израилю. Не просто так его называли и называют непотопляемым американским авианосцем на Ближнем Востоке? - возразил Дубровин

- Господин Дубровин, в 1970-м году всё населения Израиля насчитывало два миллиона человек. Это один ваш крупный промышленный город. Если бы США дали этим двум миллионам столько же денег, сколько СССР ста пятидесяти миллионам арабов - в Тель-Авиве мостовые были бы облицованы золотом, а унитаз в каждом доме инкрустирован крупными бриллиантами. Подумайте - откуда у правительства СССР, где вся верхушка имела еврейские корни, было столько ненависти к Израилю и столько любви к арабам? И самое главное - эта любовь у Москвы какая-то наследственная: СССР вроде уже и нет, но стоило США влезть в Ирак - какие ваш МИД стал издавать крики!? А ваш, тогдашний премьер-министр? Когда начали бомбить дружественную Югославию - он всего лищь развернул самолет и полетел домой, но затем продолжил дела с американцами, как ни в чём не бывало. Но когда США вторглись в Ирак - ваш этот министр сам, лично, рванул в Багдад. С чего бы?

Дубровин озадаченно пожал плечами:

- Честно говоря, не очень понятно.

- Вот. Но должен вас утешить - нам самим это долгие годы было непонятно. Но потом люди стали сопоставлять факты, кое-что проверять - вплоть до копания в исторических анналах.

- Да, вы рассказывали о Брежневе крайне интересные вещи.

- А сколько еще я мог бы вам рассказать. Например, вам известно, что Ротшильды женятся исключительно на членах своей семьи - таких же Ротшильдах.

- Да, я что-то читал об этом. Но были исключения.

- Правильно - несколько женщин было выдано замуж в другие семьи. Но подумайте: только мать более или менее уверенно может сказать кто настоящий отец её ребенка.

Дубровин удивленно посмотрел на собеседника - всё, что он только что сказал, было абсолютной правдой, но Дубровин, практически всю жизнь работавший с «софтом» и «железом» никогда не задумывался о столь человеческом аспекте поднятой проблемы.

- Однако, всё очень интересно, но мне кажется, что эти сведения вряд ли имеют отношения к предмету нашей встречи.

Дубровин, отпил после этих слов глоток уже остывшего кофе.

- Вот как раз имеют, - продолжил Шумалинский, - к Ротшильдам мы еще вернемся. Просто я вам для начала очерчиваю серьезность обсуждаемой проблемы, которая затрагивает очень и очень больших людей в мировом еврейском движении. Отсюда такая, я бы сказал, некая излишняя секретность нашего разговора - не все будут счастливы, узнав, что мы - то есть я и стоящие за мной люди - посвящаем в свои еврейские проблемы кого-то из русских.

- Зачем? Что вы от нас хотите? - Дубровин сурово посмотрел в глаза собеседнику - евреям он никогда не доверял.

Шумалинский сделал вид, что не заметил его взгляда, взяв со стола журнал. Сосредоточенно пролистав там несколько страниц, он положил его на стол, развернув его к Дубровину.

- Заберете это с собой. Там - ключ от камеры хранения на Балтийском вокзале. В ней - сумка с тряпьем. Его можете выбросить, хотя - Шумалинский улыбнулся - вещи все новые, по моей просьбе дочка специально покупала. У вас тоже, кажется, есть дочь и, кажется её возраста.

- Не юлите, вы наверняка всё прекрасно знаете.

- Да, знаю, потому мы и решили подстраховаться, чтобы не привлекать к содержимому внимания.

- А что там?

- Там - банка с чаем. В ней - то, что вы должны доставить связанным с вами людям. Это артефакт, точнее слепок с него. Если эта вещь вас, их, заинтересует и что-то подскажет - тогда наш дальнейший разговор будет иметь смысл. Также, станет понятным многое из того, что я сказал.

Часть вторая.

Глава 5.

Дубровин прибыл в Сочи поздно вечером. В аэропорту он сразу заметил в руках среднего роста мужчины с волосами цвета спелой пшеницы, табличку с надписью «На озеро», это был условный текст, производное от фамилии Озеров. Он уже и сам смотрел в сторону Дубровина, а когда тот подошёл, спросил:

- Вы… ммм…

- Дубровин, Николай.

Ответил он

- Тогда здравствуйте, я Колояр. - представился он.

Посадив его в машину, он перебросился с гостем несколькими замечаниями о видневшихся вдали горах, в которые обещал обязательно сводить. Узнав, что Дубровин начинал службу в Афганистане и прошел довольно серьезную горную подготовку, Колояр не умолкал половину дороги, описывая сочинские горные достопримечательности. Заметив, что пассажир, занятый своими мыслями пару раз ответил невпопад, Колояр расстроено приумолк. Дубровину же, было над чем, подумать.