Вероника Сейнт - Магическая Трилогия: Спящая Красавица

Он перепроверил целостность глиняного пентакля, остроту короткого ножичка, не потрескался и не оплавился ли воск, из которого были сделаны свечи, а после просто оставил это всё беспорядочно лежать на журнальном столике. Затем Виктор вытащил из сумки пару книг и записную книжку, а уже после этого — одежду, которой начал заполнять шкаф. Он не знал точно, сколько времени проведет здесь, но даже если немного, то всё равно готов был сделать все, чтобы эти комнаты перестали быть настолько чужими.

Лет до восемнадцати он любил путешествовать. Ему нравилось наблюдать за людьми разных менталитетов, учить языки. Он рос в разных странах, видел разные вещи, учился, гулял и узнавал новое. Он наблюдал за местными, но никогда не общался с ними много.

Потом он познакомился с Тристаной, и путешествия стали его утомлять. Ведь с ним не было ее, а без нее все казалось таким пустым и блеклым. Несмотря на цыганскую кровь, девушка предпочитала кочевой жизни и фургонам городские огни и домашний уют, чем зачастую вызывала недовольство даже у своих родных. Он лишь однажды смог уговорить ее поехать с ним, они прожили несколько месяцев в Амстердаме, а после произошел очередной разрыв. Виктор тогда думал, что потерял ее навсегда, хотя он и убеждал себя, что все еще можно повернуть вспять.

Теперь он снова полюбил дальние поездки — это была отличная возможность сбежать от старых воспоминаний, общих знакомых, от всех, кто сочувственно хлопал его по плечу, говорил слова утешения, но каждый раз отводил взгляд.

Единственное, что утомляло его теперь в путешествиях, это ощущение чужеродности. Он словно не мог привыкнуть к новому месту. Постоянный порядок в номере, чистая пижама в ящике, заправленная постель — все это постоянно напоминало ему, что он просто в гостях. Его дом далеко отсюда, в стране туманов, и сейчас ему там не место.

Виктор искренне завидовал мистеру Льюису и восхищался им. Старик обладал способностью воспроизводить атмосферу домашнего уюта и тепла, словно он был улиткой и носил все это с собой постоянно. Виктор так не мог и даже не был уверен, что когда-нибудь сможет.

Заполнив одеждой шкаф, Гадатель взглянул на свое отражение в зеркале и как-то разочарованно улыбнулся. Тяжелый перелет сказался на нем, и теперь он выглядел уставшим, но это должно было вскоре пройти. К тому же за время, прошедшее после расставания с Тристаной, он осунулся и слегка побледнел. Это была не болезненность, а скорее что-то, напоминающее переутомление. Но он мог сейчас выглядеть и ужаснее, если бы не Аурика.

Вряд ли Виктора можно было назвать красавцем. Он то и дело морщился и некрасиво поджимал губы, взъерошивал и путал и без того спутанные длинные кудри на голове и втягивал шею в плечи. Темные глаза смотрели на собеседника с укором и легким презрением, снисхождением, движения были резкими, но непринужденными — совсем как у отца. Он был таким обычным, что никто и никогда не поверил бы, что он — Маг. Он и сам в это верил не до конца. Точнее, иногда ему не хотелось верить этому вовсе.

На завтрак он заказал грибной суп с гренками и пару тостов с поджаренным беконом. Несмотря на задержку в выполнении заказа, он не стал возмущаться и не обделил служащего чаевыми. Виктор был слишком голоден и к тому же спешил приступить, наконец, к делу — ему еще предстояло пролистать дневники Грейс, выяснить появились ли у мистера Льюиса версии о том, кто мог усыпить его дочь, а затем придумать, как он должен действовать.

Глава 5. Дневники

Мистер Льюис, казалось, и ждал его, и не ждал одновременно. Когда Виктор вошел, тот сидел в гостиной с ноутбуком на коленях и работал. Шторы были плотно задернуты, но и свет не включен. Словно мистер Льюис пытался скрыться в полумраке.

— Простите за опоздание. Вам стоило меня разбудить, — вместо приветствия протянул Виктор. Дойдя до окна, он раздвинул шторы, впуская в комнату свет, и сам поморщился: казалось, что после дождя солнце сияло лишь ярче.

— Мы не стали вас будить, — мистер Льюис потер пальцами глаза, несколько раз моргнул, пытаясь привыкнуть к яркому свету. — Подумали, что Вы и так устали. Тяжелый перелет, дела…

— Спасибо, — Виктор кивнул и замолчал.

Он все прислушивался к своим ощущениям и пытался понять, что еще не так в этом номере, кроме тепла. Казалось, что воздух здесь плотнее, гуще. Словно можно было схватить его руками, растереть в пальцах, удержать. Это не волновало бы Виктора так, если бы были хотя бы догадки о том, что же стало причиной. Ни один призрак, ни одна заколдованная красавица не могла бы сделать такого сама, да и не сама тоже. Наверное, все это происходило из-за того, сколько времени уже Грейс пролежала здесь. Воздух вокруг нее словно сгущался и, похоже, это была одна из причин, почему она оставалась только здесь — попытайся кто-то перенести ее в другое место, ей, вероятно, стало бы хуже.

— Вы никогда не пытались перевезти Грейс обратно?

— Не думаю, что перевозить девушку в коме — лучшая идея, — произнес мистер Льюис и печально улыбнулся.

— Пожалуй, Вы правы.

Виктор снова отвернулся к окну. Что же было не так в этом месте? Что-то чужое. Знай он, что за смещение произошло, и как его нейтрализовать, он привел бы все в порядок, но он не знал наверняка. Это было похоже на смещение в мирах, и, если это действительно было оно, то с таким Виктор не мог справиться в одиночку.

Ему нужен был Медиум. Пенелопа нужна была ему все больше и больше.

— Я решил, что вернусь в Англию сегодня вечером, — прервал молчание мистер Льюис.

Виктор обернулся. Это показалось ему странным. Конечно, он и сам попросил мистера Льюиса вернуться к работе, уехать домой, выяснить как можно больше всего, но такая поспешность удивляла.

— Так быстро? И вы не расскажете мне, чем занималась Ваша дочь в последние месяцы ее бодрствования? — он сощурился, но с места не сдвинулся. Ему вдруг даже показалось, что становится холоднее — от его ли настроения, или что-то изменилось в состоянии Грейс.

— Я хочу найти виновника как можно быстрее, — мистер Льюис запнулся, потупил взгляд и принялся ковырять уголок ноутбука пальцем. — Всю необходимую информацию я могу прислать вам по электронной почте, это не требует вербального контакта…

Он не убедил Виктора. Тот словно чувствовал беду, какой-то подвох, что-то, что ему неуловимо не нравилось, несмотря на то, что каждое из слов мистера Льюиса было верным. Это было дурное предчувствие, липкое ощущение, которое словно заполняет изнутри. Ощущение, которое Виктор искренне ненавидел. С мистером Льюисом было что-то не так, и понять, в чем тут дело, Виктор должен был как можно раньше.