Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти

Мира навестила руины старого города за Пустошью. Побродила в яблоневом саду, посаженном на месте дворца Макты, осторожно балансируя, прошлась по остаткам крепостной стены. Она покружила над крестом церкви Микаэля, стоящей на границе восточного района города, подобно стражу. Она забралась далеко от дома — всё оттягивала момент встречи. Карда открылась ей вновь: доверчиво, бесстрашно — как в далёкую первую бессмертную ночь… но что сейчас шепчет ветер?

"Никогда…"

Как тяжело возвращаться! Старый город оказался полон воспоминаний, горьких, горьких. Навеки потерянная любовь… Мира бежала от них из Доны, столицы, но они настигли её здесь — в городе, где началась её бессмертная жизнь.

Она вновь пролетела над рекой и опустилась на Верхнем мосту. Концы крыльев чиркнули по холодным каменным перилам, оставив два тонких, как от бритвы, пореза.

"Где твой вечный спутник? Где Алан?" — всё спрашивала старая Карда.

"Увы, вернулась только я".

Холодной ладонью Мира провела по перилам, потом перевесилась через них. Тёмная вода реки казалась густой, плотной, вязкой как болото. Снежинки долетали до неё, и она поглощала их без следа, без звука. Вампирша попробовала на вкус здешний воздух, затхлый и пахнущий грязью, и рассмеялась, вдруг вспомнив, что именно здесь — место её первой трапезы. Но — странно! — сейчас она не могла вспомнить, чья жизнь подарила ей вечность, кто это был: мужчина? женщина? ребёнок? Досадуя на свою забывчивость, она хмурила брови, тёрла лоб… Всё было напрасно. Она помнила только поток сладкой жизни, бьющий ей в горло, и своё новое отражение в расширенных от ужаса глазах. У этого отражения была грива ведьмы и злые звериные глаза. Она помнила и своего спутника… — Мира поморщилась, глядясь в чёрную воду реки. Последнее, чрезмерно сладкое воспоминание оставило горький привкус.

…Она не отпускает жертву и когда застывающую в сосудах кровь приходится тянуть с усилием. Холод осенней ночи забыт. Тепло растекается по жилам и, кажется, она заново узнаёт сейчас своё тело — каждую его клеточку. Она вновь рождается сейчас…

— Довольно! — Алан невежливо оттащил её от добычи. Вампирша поднялась. С удивлением она ощупала свой живот. Ей казалось, он должен был вздуться барабанчиком, ведь она сейчас этакий сосуд крови, как до предела насытившаяся пиявка или комар. Но ленты корсета не распустились, и платье ничуть не жмёт. Талия, пожалуй, даже тоньше, чем прежде. Чужая жизнь просто стала её собственной.

— Тебе понравилось? — Глаза Алана сыто блестели, в юном лице проступили хищные звериные черты, и сейчас Мира не узнавала своего друга. Неужели это тот милый мальчик, что час назад целовал ей руки? Неужели это ему она склоняла голову на колени, когда они отдыхали у камина в гостиной? Неужели это он с улыбкой обещал подарить ей вечность?

На мгновение подступил страх, но Мира отогнала его. Она улыбнулась и провела языком по ровной кромке зубов.

— А клыки? — по-детски капризно воскликнула она.

— Что ты! Ещё рано, подожди. Эти выпадут, а новые, острые вырастут через месяц. На самом деле… — он ласково обнял её за плечи, — на самом деле пользы от клыков немного. Человеческие челюсти всё же устроены хуже звериных. Проще, точнее и безопаснее действовать ножом или толстой иглой. Ты видела, как я убил сегодня. Сама не побоишься?

— Нет, — звонко уронила Мира.

— Я был в этом уверен, — тихо сказал Алан, щурясь на небо. — Все Вако — прирождённые вампиры.

Мира резким движением откинула назад голову, отбросила волосы. Засмеялась, не стесняясь бесстыдной широкой улыбки. А вокруг творилось что-то новое… а, может, вечное — просто раньше оно было скрыто от её глаз. За привычными очертаниями моста, реки, домов, деревьев она замечала Это. Оно просвечивало из-под тонкой ткани мироздания, оно заполняло промежутки между нитями её…

— Что это? Я вижу…

Алан не ответил. Он вскочил на перила моста и прохаживался. Смеялся…

— Теперь прими от меня подарок, — вдруг сказал он и соскочил к ней.

— Какой?

Мира мечтательно улыбнулась. Она ждала поцелуя, но вампир взметнул руки, тень окутала, одела их и от пальцев лучами потянулась в небо — выше, выше… Ещё взмах! — Да это же…

— Крылья?! — потрясённо прошептала девушка.

— Подойди ко мне. Не бойся.

Тень разрослась вокруг него, одела всё тело, лицо скрылось под чудовищной маской. Крылья, когда он полностью расправил их, заняли полмоста. Чёрный туман клокотал, клубился, тянулся к ней.

Мира сделала шаг к вампиру, и тьма обняла её. Её прикосновения не ощущались кожей, но будили что-то глубоко внутри. Что-то тёмное и огромное. Частицу Бездны.

Туманная тень подобралась к лицу, и Мира закрыла глаза.

— Вдохни её, — прошептал Алан. — Не бойся, так надо.

Она послушалась. Тень вошла в неё и соприкоснулась с её пустотой, и связалась с ней крепкими узлами.

Алан выпустил девушку, снова вскочил на перила.

— Теперь летим! — позвал он. Тень неузнаваемо искажала его голос, он превратился в какой-то трубный вой. Мира скорее угадывала, чем разбирала слова.

Она запрыгнула на перила моста вслед за ним и почувствовала, как за спиной широко распахиваются её новые крылья. Утренний туман, окутавший реку, уменьшал расстояние до чёрной воды.

И она легко, как во сне, шагнула вниз…

Мира взобралась на перила. Она взмахнула правой рукой, будто проверяя воспоминание, и чёрный туман немедленно обхватил её, от пальцев протянулся лучами в стороны. Тонкая полупрозрачная перепонка между лучами чуть искажала очертания города, смещала пропорции, делая его похожим на неумелый рисунок грифелем.

"Третье превращение за ночь. Скоро проснётся голод. Ай-яй-яй…"

Она полетела над рекой к северу, против течения. Мыслями же вновь была далеко — в своей первой бессмертной ночи. И ей казалось, что чёрную зимнюю реку вновь окутывает туман, в котором они тогда плыли-летели двумя большими птицами.

…Они гонялись друг за другом, и смех их был похож на лай собак и уханье сов. Потом в городе они поймали ещё одного смертного и вдвоём осушили его, как солнце мокрый песок. Они выпили всю жизнь до капли за пару секунд, не выйдя из звериного обличия, и их рты были воронками, затягивающими в пустоту…

Мира спешила к дому, прячущемуся за зданием банка близ перекрёстка двух улиц. Это был небольшой и не самый богатый на улице двухэтажный особняк в классическом стиле, явно знававший лучшие времена. Двери главного входа были заперты, а ступени, ведущие к нему, скрылись под опавшей листвой. Вампирша опустилась рядом, в запущенном яблоневом саду. На голых замёрзших ветках растаяли клочья чёрного тумана, а девушка уверенно пошла по дорожке, ведущей к скромному боковому входу.