Евгений Малинин - Драконье горе, или Дело о пропавшем менте

Я примостился напротив и недоуменно огляделся. Никакого намека на завтрак, а тем более на обед в пещерке не наблюдалось. Однако каргуш, ничуть не смущаясь этим обстоятельством, наклонился вперед и шлепнул передней лапой по чуть возвышавшейся перед ним каменной плите, пропищав при этом, – Обедать давай!..

– Да, на!.. – ответил ему не менее писклявый, но определенно женский голосок. Через секунду лежавшая между нами плита немного повернулась вокруг своей оси и ухнула вниз, открыв у самых моих ног показавшийся бездонным провал. Я даже не успел подобрать под себя ноги, как на месте исчезнувшей плиты появилась другая, иссиня-черного гранита, уставленная каменными же блюдами и кувшинами. На блюдах довольно беспорядочно были насыпаны очищенные орехи самых разных форм и размеров вперемежку со столь же разнообразными сушеными фруктами, стояли глубокие миски с каким-то густым варевом, похожим на пюре, в кувшинах маслянисто поблескивала налитая под самую завязку темная жидкость.

Каргуш быстро ухватил один из стоявших с краю плиты высоких, пустых стаканов и, наклонив ближний кувшин, плеснул в него темного пахучего напитка. По пещере поплыл аромат экзотических фруктов, и я тут же почувствовал, насколько голоден. Одной рукой я щедро плеснул себе в стакан из ближайшего кувшина, а второй прихватил полновесную горсть орехово-фруктовой смеси. Последующие несколько минут нам с каргушем было не до разговоров.

Но вот каргуш, в очередной раз приложившись к стакану, стрельнул глазом мимо меня и неожиданно проговорил:

– Ну что прячешься? Жрать, небось, хочешь? Смотри, мы обедать закончим Кроха для тебя одного накрывать еще раз не будет…

Я оглянулся и, конечно, никого не увидел, однако из темноты перехода раздался знакомый голосок Фоки:

– Да я, это… Занят был… – его оранжевая шевелюра обозначилась в проходе, – Рогатку ремонтировал…

И он продемонстрировал свое совершенно целое орудие убийства. Потом, будто бы между делом взглянул на меня и снова обратился к своему товарищу:

– Ну, а ты как?..

– Да вот… обедаем…

– Ну да, ну да…

Фока неуловимо быстрым движением переместился поближе к обеденной… плите и сунул свой острый нос в одно из блюд:

– Ишь ты, как вас Кроха угощает! Даже на сушенную мандрагу с дробленым мустусом расщедрилась!.. Мне мустуса никогда не дает, жадина!

– Это кто жадина?! – тут же раздался в пещере писклявый женский голосок, – Будешь обзываться, на диету посажу… Из свежих яблок!

Фока чуть втянул голову в плечи и заозиравшись по сторонам принялся неловко оправдываться:

– Да я чего?! Я разве чего!.. Я ничего, не жалуюсь… Я просто говорю, что мне мустуса никогда не достается… А так, что ж…

И он замолчал, видимо не зная что еще прибавить, и вдруг неожиданно спросил, оборачиваясь ко мне:

– И тебе нравится эта еда?..

– Ну, за неимением другой, вполне годиться, – пожал я плечами, – А выпивка – вообще блеск!

Я в очередной раз припал к своему каменному стаканчику, наполненному напитком, очень напоминающим смесь имбирного кваса с легким вином, похожим на изабеллу.

– Да?.. – неизвестно чему удивился Фока, – И тебе ничего больше не хочется?..

Я взглянул на него поверх своего стакана, а затем медленно поставил его на стол:

– А ты можешь предложить что-то другое?..

Фока почему-то испуганно уставился на меня, и в этот момент в нашу милую беседу вмешался его товарищ:

– Ты бы все-таки поел что ли… А то будешь потом ныть до вечера.

Фока бочком, стараясь держаться от меня подальше, обошел обеденную плиту и, усевшись на один из свободных камней, жадно обозрел выставленную еду. Затем налил себе напитка и потянулся к одному из блюд, стоявших довольно далеко от него… и блюдо немедленно отъехало еще дальше! Каргуш застыл с протянутой лапой, обиженно глядя вслед этому шустрому предмету сервировки, и в этот момент снова раздался женский голосок:

– Ишь, как ручонками загребает!.. Только эти орешки не для тебя поставлены, а для гостя!.. С тебя и тушеных каштанов хватит!

И в сторону протянутой каргушечьей лапы, противно скрипя по столу дном, двинулось огромное глубокое блюдо, наполненное смесью, похожей на неочищенные фисташки с кулак размером, залитые вареной сгущенкой.

– Как, опять каштаны! – взвился над столом Фокин вопль, – Я не могу питаться каждый день одними каштанами! Я тоже хочу есть как…

Тут он внезапно замолк, бросив на меня затравленный взгляд.

– Как кто?.. – немедленно и очень вкрадчиво поинтересовалась невидимая Кроха.

– Как… Топс! – неожиданно нашелся Фока. Каргуш с зеленой прической удивленно поднял мордочку от своей тарелки:

– А ты разве любишь дробленые каштаны?!

– А разве ты тоже ешь каштаны? – растерялся Фока.

Топс ухмыльнулся, показав остренькие клыки:

– А ты решил, что мне мустуса навалили?

По остренькой мордочке Фоки было видно, что именно это он и думал и теперь глубоко разочарован в своей ошибке, однако на вопрос он не ответил, а с тяжелым вздохом принялся накладывать большой ложкой себе на тарелку предложенное блюдо.

Не знаю уж, как там у них был на вкус тушеный каштан, а то что ел я было замечательно. Некрупные цельные орехи были мягки и походили на кедровые, а в сочетании с незнакомыми мне вялеными фруктами прекрасно принимались организмом. Пресловутая затируха, сменившая в моем стакане фруктовый напиток, оказалась какой-то разновидностью медового, слегка хмельного напитка, она щекотала небо и веселила душу.

Еще несколько минут за нашим подобием стола висела тишина, нарушаемая лишь постукивание ложек о тарелки да позвякиванием посуды.

Самое интересное, что я насытился быстрее своих малорослых сотрапезников. Отвалившись от стола, я с интересом наблюдал, как оба каргуша увлеченно махали ложками, поглощая свои тушеные каштаны. Для своего размера они были удивительно прожорливыми, а, может быть… их просто редко кормили? Я было хотел поиронизировать насчет их аппетита, но вместо этого вдруг, неожиданно для самого себя, снова наклонился над столом, отхлебнул глоток из своего стакана, а затем, за неимением салфеток, вытер губы рукавом и, откинувшись назад, произнес:

– Кроха, огромное тебе спасибо! Завтрак был чрезвычайно хорош?

И тут же услышал в ответ удивленное:

– Ты меня благодаришь?!

– Конечно, – подтвердил я, – Ты же хозяйка в этом храме желудка, ты же меня угощала, вот я тебя и благодарю!

Над нашим странным столом повисло странное молчание. Оба каргуша перестали жевать и уставились на меня, словно я сказал какую-то нелепость. А потом Фока тихонько захихикал.

Я, естественно, тут же возмутился: