Игорь Ковальчук - Бессмертные

— Да, — лаконично ответил допрашиваемый.

— А остальные? Где?

— Ушли.

— Куда?

— Подальше.

Фэйн из клана Одзэро Неистовых скрипнул зубами. Выражение его лица не изменилось, но внутри бушевала ярость. По его представлениям, пленный не имел права шутить над тем, кто его взял в плен, и поведение упрямого противника показалось ему вдвойне издевательским, вдвойне оскорбительным. А подобного командир не должен допускать. Он ударил допрашиваемого по лицу, вряд ли отдавая себе отчет, что в его ярости виноваты не статьи и параграфы устава, а собственная неуравновешенность. После удара Фэйну стало легче.

— Назовись, — потребовал он.

— Белокурая Бестия.

— Так это ты? — удивился и не сразу поверил Одзэро. — А чего не ушел с остальными?

— Не захотелось, — ответил пленник и опять получил, на этот раз в живот.

— Мы тут не шутки шутим, — процедил Фэйн. — И ты это поймешь либо сам, либо с моей помощью. С моей помощью будет больно.

— Ну что ж поделаешь…

И хотя ответ показался командиру «Авлы» не менее хамским, чем предыдущие, на этот раз он сдержался. Все-таки лупить пленника за каждое слово — это уже вопиющее нарушение правил.

Дальнейший допрос ничего не дал — то ли Белокурая Бестия в глубине души твердо решил молчать, чего бы это ни стоило, то ли в самом деле не знал. С ним действительно был большой отряд — бывшие солдаты Ордена Серых Братьев. Они куда-то ушли, но куда, когда и каким образом умудрились это сделать — тайна. Пленник, разумеется, должен был хоть что-то знать, ну хоть что-то. Но добиться внятного ответа не удавалось. Проще было махнуть рукой на Бестию и приказать ребятам из спецподразделения прочесать окрестности. По сути, разговор Фэйна с пленником свелся к обмену репликами, где Одзэро то и дело чувствовал себя оплеванным, а вторая сторона, как ни парадоксально, веселилась от души, даже несмотря на побои.

— Сколько было ушедших?

— Много.

— Где вы брали оружие?

— В тумбочке. — Даже зуботычина не стерла улыбку с лица пленника. — Раз, — отметил он.

— Что — «раз»?

— Удар.

— Будет больше, если не начнешь говорить.

— А я разве молчу? — Еще удар. — Два.

— Куда они пошли?

— Далеко.

— Понятно, что не близко. Направление?

— О-о… Пожалуй, на все четыре стороны.

— Сейчас ты отправишься на все четыре стороны, одновременно! По кускам! — взбесился Фэйн, понимая, что ни убить, ни по-настоящему взяться за пленника ему нельзя — не та ситуация — только пинки и аккуратные удары. — Конкретно!

— А вот хрен! — Тычок под ребра, тяжелый вы дох. — Три.

— Со счета не сбейся… Куда они пошли? На север?

— Да в задницу! — Несколько полновесных ударов заставили пленника ненадолго замолчать. — Кажется, одиннадцать… Нет, тринадцать… Какое число!

— Придурок! — не выдержал Фэйн и оставил Белокурую Бестию в покое.

Солдаты продолжали обследовать развалины, на чем свет стоит кляня командира, форт, оружие, превратившее его в развалины, Белокурую Бестию и весь Орден Серых Братьев вместе взятые. Но среди камней больше не оказалось живых — откопали только несколько обширных подвалов, где еще оставалось немало магических припасов и, конечно, боеприпасы — и того и другого должно было хватить еще на несколько лет. Не было никаких сомнений — именно здесь хранились все запасы защитников форта. Но все люди давно ушли, по крайней мере дней десять назад.

Фэйн оглянулся на своих подчиненных и смерил их уничижающим взглядом, обещающим в скором времени серьезные неприятности. «Их было не меньше десятка, как минимум… Уроды, одного от десяти не отличили…»

Сержанты, на которых Одзэро обрушился с самыми отборными армейскими «разговорными словечками», лишь разводили руками и объясняли, что в ответ на атаку группы пальба шла почти безостановочно из пяти соседних окошек, и они из расчета «двое на оружие» сделали вывод, что их должно быть не меньше десяти. Вывод звучал логично, в самом деле, один стреляет, другой подносит снаряды. С ума сойти, это с какой же скоростью надо бегать, с какой сноровкой заряжать. Разумеется, существуют разные приспособления, и сам Фэйн некогда без помощи магии умудрялся палить из трех самозаряжающихся орудий. Но все-таки…

— Как тебе это удалось? — хмуро спросил он пленника.

Тот лишь плечами пожал.

— Уметь надо.

Командир давно служил в армии — сперва в действующей, потом в войсках специального назначения, потом в антитеррористических частях — и умел уважать сноровку. Признания заслуживало и мужество этого человека, который позволил своему отряду уйти, а сам остался прикрывать отход. У Одзэро было одно достоинство — он обладал острым чувством справедливости. На какой-то миг ему даже захотелось извиниться за пинки, мол, сам понимаешь, служба требует, но он поборол эту слабость.

Фэйн отдал все необходимые распоряжения и уселся неподалеку от связанного пленника; он швырял камешки в ближайшую стену и скучал — пока его люди не обследуют прилегающие территории, уходить нельзя.

Солнце припекало все сильнее, ветер приносил с ближайших полей терпковатый аромат цветов. Форт стоял на обрывистом берегу широкой реки, дальше тянулись луга, покрытые густой травой, а на горизонте темнела кромка леса и поднимались пологие холмы. А над ними было чистое и бездонное небо. У Белокурой Бестии давно затекли руки, хотелось пить, но он молча переносил боль и жажду. Пленник был терпелив, воспитание в Ордене Серых Братьев научило его выдержке.

Белокурая Бестия выглядел настоящим великаном — рост больше двух метров, косая сажень в плечах, мускулистые предплечья: едва обхватишь ладонями. С первого взгляда он производил впечатление обычного громилы, не слишком умного, зато способного завязать бантиком кочергу — все из-за стереотипов, существующих в обществе. Но стоило взглянуть в его глубокие глаза, и ты понимал — этот человек очень умен, сообразителен и дальновиден. Кроме того, казалось, Белокурую Бестию окружала особенная аура — уже через пару часов Фэйн, то и дело от скуки перекидывающийся с пленником парой слов, решил ему довериться. Он развязал ему руки и поделил с ним свой паек.

Впрочем, Бестия никуда не пытался сбежать — он хорошенько растер руки и вежливо поблагодарил за половину здоровенного бутерброда с мясом из жестянки. Вел он себя уверенно и просто. И в то же время неуловимо-располагающе. «Он — лидер, — вдруг подумал Одзэро. — Лидер от природы. Вот почему за ним шли люди, вот почему отдавали жизни, вот по чему его отряд продержался в форте больше десяти лет — больше десяти лет, шутка ли!? Каким надо обладать даром, чтоб так сплотить людей…»

— Слышь… Бестия…