Катарина Керр - Чары кинжала

Джилл проснулась и услышала ровное похрапывание спящего рядом Каллина. Девочка еще раз вспомнила весь сон от начала до конца, чтобы не забыть. Сама не зная почему, она была уверена, что это очень важно.

Семь долгих лет, с того дня, как жаворонки дали ему знак на побережье, Невин бродил по королевству в поисках младенца, носившего в душе его Судьбу. Ведь силы двеомера ограничены, и никакой маг не в силах колдовством отыскать человека, которого никогда не видел во плоти. Доверившись удаче, он взял свою верховую лошадь и мула, нагруженного травами и лекарствами, и отправился в дорогу с намерением лечить бедный люд, постоянно переезжая с места на место. Сейчас, когда второе лето было на исходе, он ехал по дороге, ведущей в Кантрай, город, расположенный в северо-восточной части королевства. В городе у него был хороший друг, аптекарь Лиден, у которого можно переждать зиму.

Дорога на Кантрай бежала среди бесконечных холмов, поросших травой, кое-где в затененных долинах виднелись белые березки. В один из таких славных деньков он ехал медленно, не подгоняя коня, в то время как мул тащился сзади с поклажей. Он был погружен в размышления и пребывал в состоянии, близком к трансу. Невин думал о женщине, которая для него навсегда останется Бранвен, хотя теперь она стала ребенком с совсем другим именем. Неожиданно его размышления были прерваны топотом копыт: отряд всадников быстрой рысью спускался с холма и направлялся в его сторону. Их было около двадцати человек. Щиты, висевшие на ремнях по обе стороны седла, были украшены гербами с изображением серебряного дракона, символа Аберуина. Всадники скакали позади молодого паренька. Один из них крикнул Невину, чтобы он посторонился и освободил дорогу. Тот поспешно развернул коня, отъезжая вправо, но мальчик поднялся в стременах и дал приказ отряду остановиться.

Ругаясь вполголоса, под стук копыт и лязг металла, всадники выполнили приказ. Когда Невин подъехал ближе, то с изумлением обнаружил, что юный господин велит своим спутникам самим отойти к обочине, чтобы дать дорогу старому травнику. Мальчик, на вид не старше десяти лет, был в парадном серебристо-голубом плаще Аберуинов. Невина поразила необычайная красота ребенка. У мальчика были иссиня-черные вьющиеся волосы, большие синие глаза, тонкие черты и нежный, почти девичий рот. Невин остановил коня и поклонился:

— Смиренно благодарю, господин, вы оказываете мне слишком большую честь.

— Всякий человек, убеленный сединами, заслуживает почтения. — Молодой лорд смерил своих спутников надменным взором. — Нам ведь легче управлять своими лошадьми, чем вам.

— Воистину так, — согласился Невин. — Могу ли я узнать ваше имя?

— Лорд Родри Майлвад Аберуин. — Мальчик очаровательно улыбнулся. — Держу пари, вы гадаете, с какой стати элдисцы забрались так далеко от дома.

— Я и впрямь подумал об этом.

— Так вот, я был пажом у моего дяди, лорда Ивмура Кантрайского, но отец прислал за мной своих людей. Моего брата Эдри убили.

— Это печалит мне сердце, господин.

— Мне тоже. — Лорд Родри посмотрел на поводья в своих руках сморгнул слезы с глаз. — Я любил Эдри. Он не такой, как Райс. Райс — это мой старший брат, и он настоящий волчара. — Он поднял глаза, застенчиво улыбаясь. — Мне не следовало бы рассказывать обо всем этом незнакомцу.

— Да, действительно, не стоит, господин.

Невин заглянул в темно-синие глаза мальчика и чуть было не выругался вслух. На мгновение он узрел душу человека, чья судьба была тесно переплетена с судьбой Бранвен и его собственной. Затем видение покинуло его.

— И что, ваша милость останется при Аберуинском дворе? — спросил Невин.

— Вероятно. Я думаю, отец призвал меня домой, потому что я теперь второй наследник.

— Он поступил мудро, господин. Может быть, мы еще увидимся с его милостью в Аберуине. Я часто странствую по Элдису в поисках трав.

Невин снова поклонился, на что Роди ответил небрежным взмахом руки, а затем стегнул свою лошадь и поскакал прочь. На вершине холма он обернулся и, прищурившись, наблюдал, как отряд скачет рысью, вздымая облака пыли. «Удача, двойная удача, — бормотал про себя Невин. — Владыки Судьбы не оставили меня!»

На ночлег Невин остановился на грязном постоялом Дворе, близ дороги. Он притулился на табурете возле камина, — усталый старик, дремлющий над кружкой эля и глядящий в огонь. Никто из посетителей и не подумал обратиться к нему, даже шумные стражники местного лорда. Он глубоко ушел в себя и сконцентрировался на предвидении. В очаге языки пламени плясали над пылающими дровами, помогая создавать мысленные образы. Когда Невин подумал о юном лорде Родри, перед его взором отчетливо возник образ мальчика в серебристом Плаще, сидевшего возле бивачного костра и жующего хлеб в окружении своих спутников. Невин улыбнулся, затем прогнал это видение.

Наконец у него появился ключ. Во всех прежних жизнях душа Бранвен была тесно связана с душой, ныне заключенной в теле мальчика. Рано или поздно, даже если Невин не успеет отыскать ее прежде, она сама найдет Родри, — а уж о нем Невин знал теперь все. Как же его звали прежде? Да, верно, Блайн…

А вокруг в таверне завсегдатаи хохотали, перешучивались и попивали эль, кидали кости. Невин чувствовал себя совершенно оторванным от них и от нормальной жизни, символом которой были все эти люди. К тому же нынче он очень устал, и воспоминания непрошенными явились терзать его с новой силой. Больше всего ему хотелось бы умереть и забыть обо всем, — но в смерти ему было отказано. Давным-давно… но именно те дни положили начало всему.

ДЭВЕРРИ, 643

Если писать щепкой на песке, вскоре волны и ветер сотрут слова. Таковы проступки обычных людей. Если высечь слова в камне, они пребудут вовеки. Человек, овладевший двеомером, сам становится резцом. Все его ошибки навеки остаются запечатлены в самой плоти Времени…

Буря пришла на закате, с ливнем и ветром, от которого содрогнулся весенний лес. К рассвету крыша хижины начала протекать, и тонкий ручеек в углу размывал утоптанный глиняный пол, прежде чем исчезнуть под стеной. Регор стоял, подбоченившись, и смотрел, как струится вода.

— Выбраться обратно тебе будет непросто, — заметил он.

— Знаю, — ответил принц, — но я вернусь до праздника Белтейн. Лаю слово.

Регор улыбнулся, но в лице его было сомнение. Он выбрал пару больших поленьев из кучи в углу и положил их в небольшой каменный очаг. Затем взмахнул рукой, дерево тут же вспыхнуло, и пламя лизнуло кору. Принц присвистнул от восторга.

— Тебе надо преодолеть увлечение этими трюками, — проговорил Регор. — Подлинный двеомер куда глубже.