Марина Комарова - Враг Хозяина Штормов ((Йенгангер не дышит))

Да, хоть и сильно заклятие, но нельзя сделать так, чтобы тебе служили вечно.

Он замолчал, потом внимательно посмотрел на меня:

— У тебя свои счеты с Хозяином Штормов?

Вопрос, как удар хлыстом.

— Если ты знаешь моё имя, то должен знать и остальное.

Он ухмыльнулся:

— Два месяца назад он приходил снова, — хриплый голос стал низким и глухим. — Сказал, что осталось сослужить последнюю службу.

— Перенёс даже сюда твой замок? — покачал я головой. Кажется, неприятности куда ближе, чем я думал.

— Да. И дал последнее задание. Сказал, если я выполню, буду свободен.

— И какое же?

Впрочем, я и так знаю, но молчать почему-то не получается.

— Убить… — Тишина, резкий вдох. — Убить Оларса Забытого.

— Но тогда почему не убил?

Глава 6. Призываю тебя

Сирген хмыкнул:

— Зачем, господин Глёмт, убивать того, кто способен уничтожить моего врага?

Всего лишь слова, а кажется, что сердце пронзили ножом. Хорошо, хоть сумел сдержать глупый вопрос, так и рвущийся с губ. Посмотрев в серые глаза, я понял, что в них нет ни капли насмешки.

Не говоря ни слова, Сирген дёрнул шнуровку на рубахе и достал круглый медальон на цепочке.

— Сигрид знала толк в оберегах. Только не успела полностью его доделать, Хозяин Штормов пришёл раньше.

Медальон покачнулся в воздухе, цепочка соскользнула с шеи мужчины.

— Смотри, йенгангер. Смотри внимательнее, что раньше могли ваши предки, — в голосе ни тени превосходства — только горечь и боль, что не вернуть утраченного.

Медальон подплыл ко мне, сам лёг на раскрытую ладонь. Чёрное серебро севера, в центре была изображена голова волка, вокруг неё вились тонкие стебельки колючего бессмертника. Я почувствовал, как начало покалывать кожу. Всё же держать оберег, принадлежащий другому человеку — это… Нет, не опасно, но всё же нужно не забывать про осторожность.

— Благодаря этой вещи Хозяин Штормов не смог меня полностью подчинить.

Медальон резко поднялся с моей ладони и, оставляя в воздухе серебристые искры, понёсся к Сиргену.

— Ты потребовал древнюю клятву. И в этот же миг я почувствовал, что оберег стал горячим, будто твои слова разбудили спрятанную в нём магию. Тогда я понял, что это возможность освободиться.

Звучит невероятно, но… Будь скрёмт скован заклятием Хозяина Штормов, клятву он произнести бы не смог. Я попытался сообразить что к чему. Слишком быстро, слишком странно. И в тоже время всё взвешено и правильно. В таких вещах не обманывают, этого просто невозможно сделать. При этом, если бы он лгал, я бы почувствовал. Доставшееся от бабушки чутьё безотказно работает, когда речь идёт о заклятиях и клятвах. (В остальное время эта зараза предпочитает сладко спать).

— Так почему Ярни? — спросил я.

— Приказ Хозяина, чтобы заманить тебя сюда, — скрёмт криво усмехнулся, — как видишь, его расчёт оказался правильным. Хотя мне пришлось многое узнать о тебе, чтоб суметь подобраться.

Мне ответить было нечего. Разве что стало дико досадно. Да, кинулся восстанавливать справедливость, как мальчишка. С другой стороны, сидеть, сложа руки, я бы не смог.

— Мне… действительно, жаль, — неожиданно произнёс Сирген.

Я хмыкнул. Конечно, жаль. Но собственная свобода дороже чужой жизни.

— Ты бы и меня убил?

— Ты оказался умнее, несмотря на первоначально совершённую глупость.

Хороший ответ. Конечно бы, убил. То, что мы сидим тут, случайность. После смерти человек прекращает ценить жизнь… других. Но теперь хоть я понимаю, почему скрёмт бросился на человека.

— Хозяин Штормов открыл на тебя охоту, Оларс, — неожиданно произнёс он.

— Да, но это не новость, — пожал я плечами.

— Нет, — покачал Сирген головой. — Происходящее ранее было лишь подготовкой. После твоих деяний и учёбы на юге он почувствовал опасность. Слишком хорошо справляешься с делами. Слишком много теней мёртвых сердец бьётся вместе с твоим. Будь ты жив, уничтожить последнего Глёмта было бы не так сложно. А мёртвый ему не опасен. Но ты на грани. Первое время он даже верил, что уничтожил весь род. Но потом понял, что ошибся. Я слышал, как он слал проклятья твоему старшему поколению, особенно Ингве. Знаешь, Оларс, для меня это не меньшая загадка, чем для него. Как ты выжил?

Я выдержал долгую паузу, прежде чем произнести:

— Семейный рецепт бессмертия. Только срабатывает… через раз.

Скрёмт чуть пожал плечами. Он прекрасно понимал, что откровенничать я не буду. Так же, как и лгать.

— Что ж, твоё право.

— Кто из вас нанимал Хишакха?

Даже после рассказанного я не верил, что человек будет служить скрёмту. Нет связи между живым и мёртвым. За службу положено платить, а как взять или дать плату знают либо очень могущественные маги, либо Посредники. Будь Хишакх тем или другим, так просто не попался бы. Да, и ловушку бы сделал получше.

— Хозяин Штормов, — хмыкнул Сирген. — Южанин оказался слишком прытким и очень быстро надоел ему. Поэтому его бросили тебе навстречу. Хозяин хотел посмотреть чего ты стоишь, заодно и избавиться от торговца.

— А почему у него был твой кинжал?

Скрёмт наклонился и вытащил оружие из сапога. Хм, сколько же их? Один у меня, второй в комнатушке, где лежит Ярни, третий где-то в лесу. Это уже четвёртый.

— Подарок Гунфридра, — спокойно произнёс он, будто не Морской владыка преподнёс такой дар, а деревенский староста. — Четыре кинжала, выкованные его подводными слугами. Возможно, Гунфридр и впрямь нам с Сигрид отец, но это только предположение. Хозяин Штормов хотел завладеть этим сокровищем, но ничего не вышло.

Ещё бы. Морской владыка с давних времён не ладит с ним. Но оба слишком сильны, поэтому один не может победить другого до сих пор.

— Но как кинжал оказался у Хишакха? И почему не причинил вреда мне?

Сирген нахмурился:

— В старые времена Бессмертники никогда не воевали с Глёмтами. Хишакх же… Я сам не понимаю, как ему удалось украсть клинок. Иногда он очень неплохо соображал.

— Перед смертью торговец сказал, что убить меня — твой приказ.

Брови скрёмта удивлённо поползли вверх.

— И ты поверил? Скрёмт не может заставить человека служить ему.

— Не поверил, — ответил я, — поэтому и оказался здесь.

— Вот уж не думал, что Хишакх окажется столь преданным слугой, — неожиданно расхохотался он. — Правда, вот господина себе выбрал не того.

— Поэтому ты решил предать его раньше, чем он тебя? — не удержался я.

Смех прекратился, взгляд резко стал холоднее и острее стали Гунфридовых кинжалов. Скрёмт даже подался вперёд.