Арин - Заря

— Ну, не знаю…

На этом ты замолчали.

Сколько мы так просидели, мне не известно. После прочитанного почему-то не хотелось ни о чем разговаривать, а я все не могла понять… зачем вообще эта запись была сделана? Ну не верила я, что это написал летописец! Место для записи не обычное, да еще… ну, не стал бы он тогда использовать элфешт! Летописцы писали на регинтском, а элфешт был создан магами и для магов. Жаль нельзя узнать историю поподробнее.

Через некоторое время мы решили вылезти и посмотреть, что происходит в коридорах. Боязно, но надо. Заодно проверим, как вообще можно было попасть в помещение.

Поднялись по ступеням и пощупали стену. Как оказалось, если снаружи (мне так кажется) на преграду надо было надавить, то здесь тело свободно проходило через камень, как сквозь воду. Мы выбрались на «свободу». Было пустынно. Похоже не найдя наших следов, Стражи «плюнули» и ушли ни с чем. Потихоньку, стараясь не шуметь, мы добрались до перекрестка, откуда и начинался тупик. Огляделись. Стражей было не видно, из окна весело подмигивали звезды. Кажется, сможем даже выспаться, если доберемся до комнат.

— Ну… С Высшими Духами… — выдохнула Ната и мы пошли в сторону спального крыла. Точнее побежали, при этом, умудряясь ступать тихо и аккуратно, молясь про себя и духам-охранителям, и предкам сразу. Иногда натыкались на шаги и, покрываясь холодным потом, пережидали, пока Страж уйдет. Когда мы добрались до комнат, я была похожа на выжатый лимон. Внутренне — так точно. Попрощавшись кивком с подругой, я проскользнула в спальню, и через силу раздевшись и умывшись, рухнула в долгожданную постель.

Утром я проснулась свежая и бодрая и, как ни странно, в тоже время, что и обычно. Наверное «внутренние часы» сработали, не давая спать больше обычного. Умылась, надела форму и пошла, прогуляться, а заодно посмотреть, не разбилась ли чаша. Все-таки жалко: вещица раритетная. У всех целителей есть подобные, но такая чаша была одной и считалась настоящим произведением искусства. Не понимаю, как только у Дийрона рука поднялась использовать её для опытов?

Как оказалось, Стражи решили не оставлять следов, поэтому зала выглядела, как раньше. Ни единого проблеска не то, что магии: даже постамент стоит там, где и раньше. Но, выкинув эти совершенно ненужные мысли из головы, я просто стала любоваться чашей, глядя на то, как солнечные лучи отражаются в хрустальных стенках.

— Вам нравится творение Дийрона? — раздалось неожиданно из-за спины. Я вздрогнула и обернулась. И думать даже не стоило. Мастер Лейрон будто специально появляется там, где его не ждешь. И ходит так бесшумно, что узнаешь о его присутствии только тогда, когда он к тебе обратится.

— Вы меня напугали, — решила расставить я точки над «ри» [руна, в написании имеет над собой две точки], - вы специально подходите не слышно, чтобы вас пугались?

— Извини, — странно, но он, похоже, смутился, — я, к сожалению, ходить по другому не умею. Со звуком не получается. Да и не привыкну никак, что вы не способны слышать более тихих звуков…

— А кто-то способен? — удивившись, перебила я его.

— Нет, — резко оборвал он. Похоже, я услышала что-то не для простого народа.

— Кстати, — вдруг, спросил мастер, — а, где ваша подруга?

— Спит, — просто ответила я и ушла из залы. Приближалось время завтрака.

На завтраке Наты не было, да и не только её. Все-таки целители тоже люди, и им тоже поспать подольше хочется. Зато Зана я нашла, а тот меня. При чем очень обрадовался и быстро подсел рядом. После чего, маскируясь завтраком, тихо спросил:

— Что у вас случилось? — и, не дожидаясь ответа, тут же принялся рассказывать сам. Оказывается, вчера он весь день искал нас, так как почуял, что у его ненаглядной сестры появилась очередная идея, которая сулит проблемы всем нам. Меня и Нату он не обнаружил, и ему резко поплохело, ведь Зан прекрасно помнил, какой сегодня день. Вечер он провел, как на иголках, а когда парню поступил импульс страха (мы в тот момент были на стене), то описать тихую истерику, начавшуюся у него, было бы просто невозможно. И как последняя капля: Зан почувствовал магию… Тогда ему хотелось завыть в голос, стучатся головой об стену и просто умереть, лишь бы Ната оказалась в своей комнате, тихо спя зубами к стенке.

— Извини, — мне стало очень стыдно, — я как-то забыла, что ты с Натой связан…

— Да уж, а она тем более… — продолжил за меня Зан, — мне её на поводке что ли водить, чтобы она ничего не натворила? У неё совесть есть?

— О чем речь? — радостно подскочила к нам подруга, села рядом со мной. Ната хотела, было, еще что-то сказать, но напоролась на взгляд брата и стушевалась. Похоже, она вспомнила о его существовании только сейчас.

— Ну? — неожиданно грозно спросил Зан, сверля глазами провинившуюся сестру. Это было так неожиданно, что я вздрогнула.

— Э-э… — тихо произнесла девушка, явно не зная, что сказать. Я была в недоумении: Что случилось? Раньше отрицательная оценка её действий со стороны брата подругу никак не интересовала.

— Еще ХОТЬ РАЗ!.. — тихо прорычал парень. У меня отвисла челюсть. Продолжения не требовалось. Терпение Зайрана Летеша, а именно так звучало его полное имя, кончилось. Я, честно говоря, даже испугалась — никогда не думала, что он может ТАК выйти из себя.

— Я… я больше не буду, честно, — проскулила Ната, съежившись перед братом. А мне наконец-то стали понятно их отношение друг к другу. Похоже, хулиганила девушка только до того момента, пока терпение юноши не кончалось. А так как Зан был ОЧЕНЬ терпеливым, продолжаться это могло долго. И в данный момент я стала свидетелем того, как старший из присутствующих Летешей вышел из себя.

Посидя пару минут в таком положении, Зан вернулся к еде, а Ната повеселела. Наверное, такой разбор полетов проходил у них периодически, и обоим в новинку не был.

— А про тебя мастер Лейрон спрашивал, вдруг вспомнилось мне. Подруга спокойно посмотрела на меня:

— Ну и что? Нам все равно надо будет к нему зайти. Вот после практики и зайдем.

На том и порешили.

После практики у меня страшно болела спина. Просидев на карачках, не разгибаясь, три часа, я боялась, что не разогнусь никогда. Теперь понятно, почему большинство учеников вспоминают практику со стоном. Раньше мне приходилось только поливать растения и подметать дорожки. И я, честно говоря (О, простота! О наивность!), была этим расстроена: хотелось «настоящей работы» Теперь мне дали настоящую работу — прополку сорняков. В результате, я с грустью вспоминала лейку и ведро с водой и понимала, почему остальные смотрели на меня с завистью. Даже у Наты все болело после ботанических садов. Единственным человеком, который себя хорошо чувствовал, была мастер Виарона. Она спокойно занималась последние два дня недели садами, при этом у неё даже спина не затекала. Будто и не сидела восемь часов в день в три погибели. Как это у неё получалось — было загадкой.