Андрэ Нортон - Смерть или престол (Книга Дуба)

Роул взвесил кошель на ладони и кивнул, довольный.

— За это можно купить такую отметину, которая никогда не сотрется. Он хотел получить землю, да? Давайте дадим ему такую землю, какая ему не понравится.

— Да? — Принц с интересом наклонил голову. — Что ты имеешь в виду?

— В Трясинной земле есть древний город: когда-то он был прекрасен, но теперь превратился в руины. Если люди забредают туда, ночные твари быстро поедают их плоть, и даже кости исчезают, так что вовсе никакого следа не остается.

— Правда? А откуда ты об этом знаешь?

— Иногда мы охотимся там на болотников. Они — славная добыча, но не такая, какую можно пронести по улицам Ренделшама, так что мы оставляем туши там, куда другие не суются. А когда мы возвращаемся туда через какое-то время, все бывает так, как я сказал. Ни тела, ни костей — ничего.

Флориан ухмыльнулся.

— Звучит славно. Очень славно. Конечно, этого типа стоит отвести туда и там оставить. — Принц не имел никакого представления о жизни и смерти и даже никогда не испытывал боли. Он говорил об этом так, словно решал, как избавиться от надоевшей игрушки. — Только будь осторожен: матушка не должна ничего узнать. И берегись его большого кинжала.

Роул тоже ухмыльнулся, показав почерневшие кривые зубы.

— Не бойтесь, милорд. Я бывал там много раз, и ничего со мной не случилось — только гнус немного покусал. И я умею держать язык за зубами, когда нужно.

— Тогда отправляйся и выследи гадкого графа, потому что он уехал от нас очень невежливо — а еще хотел поучить хорошим манерам меня, принца!

— Все будет, как должно быть, — ответил слуга.

А потом он скользнул в тень — и Флориану показалось, что Роул растворился в ночи.

4

Хотя постоянные вылазки в Трясину при попытках выследить Зазар научили Ясенку чувствовать направление, сейчас она отчаянно цеплялась за тонкие ветки кустов, не зная, что делать дальше. Мысленно девушка твердила себе, что опора нужна ей только для сохранения равновесия. Пытаясь совладать с собой, Ясенка выискивала взглядом какие-нибудь вехи, которые подсказали бы, как уйти от страшной твари. Болотник по-прежнему преследовал ее — и хотя прыгал вроде бы неспешно, тем не менее продвигался вперед быстрее человека, идущего по ровной местности.

До ушей Ясенки снова донеслись звон и жужжанье насекомых. Крики людей смолкли, и теперь слышны были только обычные звуки Трясины. Девушка глубоко вздохнула и решила, что пока еще рано забывать об осторожности. Ну, хотя бы деревенских рядом не было. Но, если она начнет искать новую тропу, такую, которая позволит ей потом вернуться сюда, она может снова оказаться слишком близко от Тассера.

Двигаясь с крайней осторожностью, девушка обогнула высокий куст, вставший у нее на пути, и оказалась на открытом участке. Здесь было светлее, чем в полумраке густых зарослей. И тут перед Ясенкой возникло нечто такое, чего она никак не ожидала увидеть.

Вся Зловещая Трясина состояла из островков, перемежавшихся топкими болотами. Трясинный народ жил на самых крупных участках суши. Там теснились лачуги, составлявшие клановые деревни. В этих деревнях не бывало строений, способных несколько лет подряд выдержать зимнюю непогоду без ремонта. Хижины строились из облепленных глиной веток, и рядом с каждым жилищем стояла хлипкая лодчонка, на которой обитатели могли попытаться спастись, если вода и ветер начнут захватывать их тощую землю.

Но сейчас Ясенка обнаружила нечто совсем иное. Чахлая колкая трава пробивалась сквозь трещины в плоских камнях, которыми было выложено большое открытое пространство. А в дальнем его конце…

Гигантский лаппер! Болотник обогнал ее и устроил засаду! Увидев чудовище, Ясенка попятилась, прижимая руку к губам. Но, не успев закончить судорожный вздох, она уже поняла, что чудовище сделано из камня, как и площадка, и совершенно безжизненно.

Изваяние, похоже, простояло здесь много-много лет, но и сейчас, несмотря на разрушения, причиненные временем, в нем легко можно было узнать такую же тварь, как та, что вылезла из омута.

Ясенка опустилась на корточки: ее заляпанные грязью ноги дрожали. Она не могла оторвать взгляда от высеченного из камня чудища. Оно действительно было сродни лапперам, но стояло не на четырех лапах. Каменный болотник поднялся на мощных задних ногах, положив огромные передние папы на жутко раздутое брюхо.

Громадная пасть живого болотника готова была в любой момент проглотить все, что попадется, — но у каменного она была закрыта. Статую затянула зеленая растительность, похожая на ряску. Но дрожать Ясенку заставили глаза — большие, выпученные, посаженные высоко на черепе.

Да, теперь девушка понимала, что это камень — не живое существо, а нечто, созданное с какой-то целью. И все же эти глаза — такие большие, что ей не удалось бы прикрыть их ладонями, — горели ярким желтым огнем. В каждом был зрачок цвета свежей крови. Ясенка не могла поверить в то, что эти глаза не живые, уж слишком они были страшны.

Она отчаянно цеплялась за остатки здравого смысла — и в то же время была уверена в том, что глаза заметили ее появление. Это же только камень, мысленно повторяла она. Камень! Да и стоит он здесь так давно, что вокруг него выросла трава, почти скрывшая мощные задние лапы.

Ругая себя за малодушие, Ясенка сделала над собой усилие и выпрямилась во весь рост. Камень силы она продолжала крепко держать в кулаке, намотав тесемку на запястье. Постепенно девушка успокоилась: чем дольше она смотрела на изваяние, тем больше убеждалась в том, что жизнь в его глазах ей только почудилась. Это… это изделие не могло обладать жизнью, как бы понимающе оно на нее ни смотрело.

Однако за все годы ученичества у Зазар, во время многочисленных походов в Трясину — как с наставницей, так и в одиночестве, — Ясенка ни разу не попадала в такое странное место, сделанное из камня. Трясинный народ изготавливал горшки и миски из глины, обжигая ее так, что она становилась твердой. Но Ясенка даже не слышала о том, чтобы существовал какой-то инструмент для обработки камня. Но потом она вспомнила: ведь были же еще погруженные в воду камни, и конечно, они не появились сами по себе! Возможно, их положили те же люди, которые создали гигантского лаппера.

Камень не может прыгать, рвать и кусать. Девушка осторожно двинулась вперед. По мере приближения к изваянию она все больше убеждалась в том, что его поставили здесь очень давно. Кто мог его сделать и с какой целью — оставалось тайной. Но, возможно, это открытие обрадует Зазар больше, чем корзинка тростникового пуха. Тем более, что тростник все равно был потерян: она уронила его во время бегства.