Надежда Первухина - Иероглиф «Измена»

– Жемчужный Заве-э-э-эт, – протянул дракон. – Мы действительно покровительствуем их царствующему дому, но, по чести тебе сказать, дорогая, мы не питаем к людям этой страны чувств возвышенной дружбы.

– Как тебя понять, Баосюй? – Принцесса Фэйянь опустила руку со свитком и внимательно посмотрела на мужа. Тот сверкнул изумрудно-золотыми глазами.

– Мы, драконы, недоверчивы, – ответил Баосюй. – Мы не любим откровенничать и уж тем более навязывать кому-либо свое общество. Мы любим затворничество, одиночество и спокойное созерцание мимо проходящих событий. Но люди Жемчужного Завета превзошли даже нас в недоверчивости и скрытности. Когда я встречался с ними, а такое бывало изредка, то не мог отрешиться от мысли, что у каждого жителя Жемчужного Завета по два лица – одно для внутреннего мира, а другое для внешнего. Они поклоняются нам, они сотрудничают с нами, но никогда невозможно прочесть истины в их глазах, их глаза переменчивы, как небо осени, – то сияет солнце, то все затянуто тучами.

– Это говорит о лицемерии, – сказала принцесса Фэйянь.

– Да, они лицемерны. Скрытны и лицемерны.

– Это не свидетельствует в их пользу.

– Наоборот. Они заставили все окружающие страны с уважением и опаской относиться к ним. Жемчужный Завет – крошечная держава по сравнению с Яшмовой Империей или, допустим, Тарсийским Ожерельем. Поначалу жителей Жемчужного Завета считали чуть ли не дикарями. Но, когда несколько веков назад к власти там пришел дом Нун Чхонов, все изменилось. Страна словно переросла самое себя. Первый властитель из династии Нун Чхон провозгласил империю и стал строителем державы. Он учредил ранги и ритуалы, создал законы и правила жизни, и не прошло и века, как в отсталой стране соседние державы увидели соперника, которого следует опасаться. Жемчужный Завет обзавелся императорской армией сатораев…

– Сатораи? Кто это?

– Сатораи – бесстрашные и искусные воины, всецело преданные только императорскому дому. У сатораев нет семей, обзаводиться детьми они считают делом позорным для мужчины…

– Они евнухи?

– Насчет этого не знаю, дорогая. Знаю только одно: в любой битве с сатораем побеждает сатораи. Война – их ремесло, убийство себе подобных – воздух, которым они дышат. Это люди крови и смерти. Нам, драконам, они неприятны, но, впрочем, какое нам до них дело. Жемчужный Завет и его непобедимая армия – всего лишь капля в океане бытия, расстилающегося перед нашим взором. Но горе той стране, на которую Жемчужный Завет пойдет войной…

– Эти слова пугают меня, – помолчав, сказала принцесса Фэйянь.

– Отчего?

– Оттого что Жемчужный Завет стал проявлять пристальное внимание к Яшмовой Империи.

– Не волнуйся, милая. Сатораи, возможно, и бесстрашные и неутомимые воины, но теперешняя императрица Завета – Почтенная Матушка Чхунхян – по всем свидетельствам, сторонница мира и добротолюбия. Она благочестива, мудра и прозорлива.

– А сатораи…

– Что?

– Они не могут устроить восстание против императрицы и ее законов?

– Для сатораев императорская власть священна, насколько мне известно. Они не могут посягнуть на святыню. Императрица Жемчужного Завета не просто императрица. Она еще и воплощенное божество и всеобщая мать подданных. Именно потому ее называют Ют-Карахон-Отэ – Почтенная Мировая Матушка. Да что это такое? Сегодня продохнуть нельзя от почтовых драконов!

Возмущение Баосюя было понятно, поскольку перед балконом, трепеща крылышками, снова висел дракончик почтового ведомства.

– Пищьмо ее вышощщештву принчещще Фэйянь! – прошепелявил дракончик. В солнечном луче сверкнула золотая печать, которой было запечатано новое письмо.

Фэйянь взяла свиток.

– От кого бы это? – удивилась она. – Печать мне незнакома.

Баосюй мельком глянул на печать и присвистнул от удивления.

– Недаром мы с тобой вели речи про Жемчужный Завет, дорогая, – сказал дракон. – Судя по печати, тебе как раз пришло письмо от Ют-Карахон-Отэ, державной владычицы Чхунхян, императрицы Жемчужного Завета. Очень любопытно.

Фэйянь сняла печать и развернула свиток.

– Как изящно написано! – подивилась она.

– У императрицы Чхунхян хорошие придворные каллиграфы, – пояснил дракон.

Фэйянь, которую что-то кольнуло в сердце при слове «каллиграф», перевела дыхание и начала читать вслух:

– «Почтенной и достославной принцессе Фэйянь, владычице Изумрудного Клана и острова Лунтан, – всегда радоваться.

Известно стало нам, что принцесса Фэйянь исполнена благочестия, добрых дел и милосердия. Оттого в нашем сердце возникло желание незамедлительно лицезреть принцессу Фэйянь на празднике ханоми, во время которого весь Жемчужный Завет любуется расцветающими вишнями…» Баосюй! – прервалась принцесса Фэйянь.

– Мг-м?

– Вот это странно!

– Что именно?

– В Жемчужном Завете вишни только зацветают, тогда как на Лунтане они уже принесли плоды.

– Ничего странного. Жемчужный Завет – край суровый, погода там по большей части холодная и сырая, а на Лунтане – сама знаешь – вечное лето. Мне странно другое.

– Да, Баосюй?

– Ют-Карахон-Отэ желает лицезреть тебя, но ничего не пишет о том, чтобы ты приехала с супругом.

Фэйянь внимательно прочитала письмо до конца и растерянно произнесла:

– Действительно… Что это значит, Баосюй?

– Полагаю, то, что праздник ханоми – исключительно женский праздник.

– Баосюй, я не вижу ничего забавного в этом! Не думаю, что императрица Чхунхян не знает, что я замужем. И должно быть, ей известно, что замужней женщине не пристало отправляться куда-либо без мужа!

– Ты не просто замужняя женщина, ты – принцесса.

– Это ничего не меняет. Правила чести одинаковы и для принцесс, и для простолюдинок, и горе той, что пренебрежет этим.

– Мне нравится твоя строгость, дорогая, – усмехнулся дракон. – Что же ты предпримешь?

– Отвечу императрице Чхунхян вежливым отказом, в котором намекну, что вот уже несколько лет, как я никуда не выезжаю без мужа.

– Недальновидно.

– То есть?!

– Поверь, дорогая, если Ют-Карахон-Отэ хочет видеть тебя одну, значит, ей для чего-то это нужно. Для чего? Пока затрудняюсь сказать. А вдруг действительно ханоми – торжество, в котором принимают участие только женщины? Ют-Карахон-Отэ – верховная жрица всех кумирен Жемчужного Завета, а я, по правде сказать, никогда толком не разбирался в их верованиях. Может быть, ты нужна для священнодействия. Понадобился бы для священнодействия дракон, она бы, верно, так и написала: приезжайте со своим драконом…

– Баосюй!

Дракон нежно лизнул жену в щеку:

– Не переживай, дорогая. Я не такой уж зверь, как тебе кажется…