Альберт Максимов - Путь Сашки 6

   - Равсан будет завтра здесь?!

   - Да, милорд. У него хорошая хватка. Кого-нибудь из бандитов да схватит. Те всяко далеко не ушли. У ваших крестьян могут скрываться.

   - Он будет расспрашивать крестьян?

   - Возможно. Очень часто, как я слышал, простолюдины знают больше, чем положено. Поэтому я давно уже важные разговоры не веду в их присутствии. Кстати, ваши слуги...

   - Слуги? А что слуги?

   - Они, наверное, тоже посвящены в какие-то ваши секреты. Ненароком посвящены. Я по-дружески хочу вам посоветовать поговорить с ними, чтобы не слишком много болтали, когда их будет расспрашивать Равсан.

   - Он их будет... - Барон и баронесса тревожно переглянулись.

   - Не знаю, может, и не будет. Но, как известно, береженого и боги берегут...

   Ужин завершился поздней ночью. Изрядно нагруженного вином барона Барбетона уложили спать в комнате, соседней со спальней владельца замка. Командиры пяти сотен наемников отправились в лагерь, раскинувшийся за стенами замка.

   Равсан прибыл к замку перед полуднем. В сопровождении одного из сотников начальник каркельской стражи направился в замок. Но его встретила тишина. По словам слуг, никто из хозяев, ни их высокий гость еще не вставали.

   - Хорошо же вы вчера погуляли, - бросил Равсан сотнику. - Веди в комнату гостя, - приказал он слуге.

   Дойдя до места, слуга вошел в комнату, куда он вместе с другими слугами этой ночью вносил в дугу пьяного гостя. Вошел и тут же выскочил с вмиг позеленевшим лицом. Равсан, предчувствуя неладное, бросился в комнату. Тысяцкий каркельского войска барон Барбетон лежал на кровати в луже уже запекшейся крови. На месте горла у него зияла большая дыра.

   Каркельцы бросились в покои хозяев замка, но их встретили пустые комнаты. Барон и баронесса, а также их четверо солдат исчезли.

   Допросив слуг, Равсан с удивлением узнал, что барон Квейтук получил замок в собственность по указу нового снурского графа полтора месяца назад. А его сестру молодую баронессу слуги считали супругой барона. Не сестрой, а женой!

   После проведенного расследования, Равсан совсем по-другому посмотрел на причины настойчивости молодой баронессы в желании остаться в расположении личной сотни графа. Вне всякого сомнения, баронесса собиралась сделать то, что не удалось маленькому убийце несколько дней назад. Это уже была третья попытка убийства милорда Ксандра. Равсан почему-то не сомневался, что новоявленный барон и его сообщница прибыли из Пирена. Что еще осталось в арсенале у Черного Герцога?

Глава 3

   Сообщение, привезенное Равсаном из замка барона Квейтука и наделавшее небольшой переполох в каркельском лагере, вскоре отошло на второй план. Сашкино войско, уже находившееся в десяти верстах от снурской столицы, неожиданно захлестнул наплыв беженцев. В новость, которую те принесли, поверили не сразу, заподозрив очередную вражескую уловку. Но одно дело, когда об этом говорят несколько человек, сейчас же счет таких людей пошел на сотни.

   По словам беженцев - жителей города и близлежащих к нему селений, начался грабеж города. Точнее, грабеж происходил все последние дни, но так как городские ворота были крепко заперты, то известий вовне не поступало. А сейчас ворота открылись, вот люди и бросились бежать, спасая себя и своих близких.

   Несколько седмиц назад в Снури пришло восемьсот солдат, отпущенных Ксандром из замка Зардога. Большую часть этих наемников составляли хаммийцы. Командир пришедших барон Малкан сумел быстро договориться с новым снурским графом. Ведь оба были хаммийцами. Судя по всему, они быстро смекнули, что даже с вновь прибывшими наемниками города не отстоять. Ведь большинство местной аристократии давно покинуло графство, забив вывозимым имуществом многочисленные подводы. Некоторые умудрились даже увезти с собой своих крестьян. Но куда они их в Лоэрне денут? Ведь у этих баронов других земель, кроме как полученных в Снурском графстве от короля Пургеса не было. Почти все эти аристократы до королевской милости были безземельными, в основном баронетами или просто дворянами. И куда они денут крестьян? Продадут? Но кто будет обрабатывать им землю, платить оброк, когда все эти бароны вернутся обратно? Или они уже не надеялись на возвращение?

   Кому первому пришла в голову мысль о возможной продаже снурских людей в Хаммий - барону Малкану, графу Дворкосу или еще какому-нибудь слишком шустрому аристократу или даже простому наемнику, неизвестно. А может быть, этим человеком был хаммийский торговец Гершан, с большой выгодой приобретший маленького виконта с его матерью и несколькими десятками каркельскими мятежниками?

   Кто бы ни был тот человек, но Малкан и Дворкос смогли быстро договориться. В Снури обитало несколько десятков тысяч жителей. Мужчин, женщин, детей. Хороший товар, на который всегда найдется спрос на рабовладельческих рынках Хаммия. Цена, конечно, при таком обилии рабов, упадет, но все компенсируется количеством. Тем более если обойтись без посредников, которые всегда забирают себе большую часть цены.

   Оставаться в Снури и ждать войско Ксандра? А затем повиснуть в петле на городских воротах? Этого не хотели ни граф Дворкос, ни барон Малкан, ни другие немногочисленные аристократы, по какой-либо причине не сбежавшие в Лоэрн. А у наемников желания погибать на улицах города тоже не было. Ведь все они записались в солдаты с одной целью: побольше награбить. Что и делали, когда год назад вошли на земли Каркела. Но после капитуляции замка Зардога все их сбережения были отобраны победителями и они вновь стали теми же самыми нищими хаммийцами, которыми были пару лет назад, когда пришли на заработки в Лоэрн.

   Когда их командир барон Малкан предложил разграбить город и уйти с добычей в Хаммий, наемники встретили это предложение с восторгом. Правда, Малкан потребовал отдать ему половину награбленного, но эта цифра хаммийцев не смутила, ведь они получали целый город на разграбление. Одних только будущих пленников на каждого наемника приходилось несколько десятков человек. И проблемой было не столько нахватать людей, сколько их прокормить по дороге в Хаммий. А о пропитании свеженабранных рабов мало кто задумался. Всё затмила жадность.

   Через три дня после начала грабежа, когда участились побеги пленников (попробуй уследить за полусотней людей, - столько приходилось на долю каждого наемника!), а число вновь пойманных резко снизилось, хаммийцы начали свой исход из города. Через открытые южные ворота хлынул нескончаемый поток людей и повозок. К этому времени уже исчезли последние караулы на стенах и у трех других городских ворот. Безумие охватило всех. Редкие солдаты, да и то из среды местных жителей, не поддались на искушение. Но у них была другая проблема. Пока они охраняли город, их семьи пленялись хаммийцами. И теперь солдаты, бросив охрану стен и ворот, кинулись разыскивать своих родных, уже ставших чей-то собственностью. Кому-то это удавалось, но большая часть местных солдат гибла от рук хаммийцев, рьяно охранявших свою добычу.