Тайны городка Мэлон - Сергей Геннадьевич Лысков
– Молись, – приближаясь, прошептал Том. – Молись, если умеешь!
Он схватил ее за горло. Сара пыталась сопротивляться, вцепилась руками в окровавленную голову призрака. Пальцы скользили, она снова и снова пыталась отбиться, но силы были неравными. Огромные руки Томаса как тиски сжимали шею. Наконец послышался едва различимый хруст позвоночника, и тело женщины обмякло. Частый еще мгновение назад пульс затих, и мертвая госпожа Тук сползла по стенке на пол.
– Еще одна душа, и сделка свершится! – прошипел кто‑то из темного угла.
– Знаю, – грустно ответил Том. – Очередь Ральфа!
Тем временем повозка выехала на площадь. Шумная толпа, обступив прилавок Тука, требовала бургомистра. Один из парней Дюка имел неосторожность убрать с прилавка тыкву в разгар ярмарки, это тут же заметили горожане и обвинили того в жульничестве. А невнятное объяснение юнца, мол, его заставили следить за чистотой прилавка, только подлило масла в огонь народного возмущения.
Раздвигая толпу зевак, к прилавку подошел бургомистр Болд.
– Тихо, чё разорались! – громко начал он. – Уже вызвали продавца, сейчас он приедет, и, обещаю, мы во всем разберемся.
– Уже приехал, – крикнул кто‑то из толпы, и все обратили внимание на тележку Ральфа.
Раззадоренная толпа гудела, требуя справедливости, – у всех продавцов был возврат, а у Тука нет. «Чем его товар лучше остальных?!» кричали горожане. А когда Ральф взял в руки тыкву и заявил, что это не его товар, публика затопала, намекая на сговор и жульничество.
– Сэм, можешь подойти? – попросил кузнеца Ральф.
– Не, Добряк, не впутывай меня в свои делишки, – открестился кузнец.
– Прошу тебя, Сэм, только попробуй тыкву, просто сравни, – протягивая кусок овоща, просил Тук.
Толпа гудела, что это всё отговорки, но бургомистр резко осек народ, заявив, что в дегустации есть смысл. Дюк разрезал овощ и протянул кузнецу скибку бледно‑желтого цвета. Щурясь, Сэм откусил небольшой кусок мякоти. Медленно разжевав, он покосился на Ральфа и закивал.
– Ничего общего с тыквами Добряка!
– Не верим! – закричал кто‑то из толпы.
– Кто покупал у господина Тука тыквы, подымайтесь для пробы, – тут же заявил Гарри. – Ну же, смелей, народ, пробуйте и говорите правду!
Из десяти смельчаков пятеро категорично заявили, что это иной вкус, еще трое не смогли определиться, и два человека не из местных сказали, что вроде похожа на купленную накануне тыкву, но были сомнения по цвету и форме самого овоща. Тук продавал исключительно оранжевые плоды, а эта была темно‑зеленого цвета.
– Пять из пяти, спорный результат, – начал Болд. – Но если бы речь шла о любом другом продавце, уверяю вас, мы бы не тратили время, – Гарри сам попробовал тыкву. – А с учетом того, что к вечеру распродался последний продавец и теперь судьба победителя в руках покупателей, надо быть особенно внимательным!
– Да! – гудела толпа.
– Хорошо, я принял решение! – развел руками Болд. – Допустим, что это тыквы господина Тука, в чем я лично сомневаюсь, но допустим, она лежит на столе, а значит, по правилам это возврат! – посмотрев на Ральфа, стал рассуждать Гарри, и толпа разразилась аплодисментами. – Тогда прошу выйти смельчака и потребовать деньги за возврат!
Публика оживилась, ожидая увидеть счастливчика, кое‑где даже слышались овации, но вот хлопки стали реже, и люди начали переглядываться, ища в соседях везунчика, а его все не было и не было. Никто не осмелился подойти к прилавку.
– Мы ждем! – еще раз выкрикнул Болд. – И что‑то мне подсказывает, что никто не выйдет.
Толпа затихла.
– Значит, решение таково, – громко заявил Болд. – Если никто не изъявит смелости потребовать возврата денег за тыкву, я на правах бургомистра Мэлона посчитаю этот инцидент жульничеством со всеми вытекающими последствиями.
– Это неправильно! – крикнул кто‑то, и публика загудела.
– Ну так объявись, смельчак! Потребуй свое, и мы учтем разницу при объявлении победителя.
Толпа молчала. Более того, все переглядывались, как бы спрашивая, не ты ли, сосед, это сделал. И когда спустя несколько минут стало понятно, что никто не выйдет, Гарри приказал Ральфу ехать домой, а Дюк оставил лучших своих парней за прилавком в надежде отыскать шутника.
Смеркалось. Рябая кобыла, как нарошно, еле плелась. Ральф то и дело подгонял ее вожжами, но всё без толку. Когда за поворотом появилась знакомая улица, стало понятно, что жены нет дома. В окнах не горели фонари. Загнав животину в стойло, Ральф, не находя себе места, все пытался понять, куда же подевалась Сара. Он даже пару раз прошелся по соседям, спрашивая, не видал ли кто его супругу, но те только отнекивались и пожимали плечами.
Поздно ночью, сидя при свете фонаря, Тук неожиданно услышал ритмичный стук. Три звонких удара – пауза. Прислушавшись, он понял, что звук доносится из погреба. Долив в фонарь масла, Ральф взял нож и открыл лаз.
Тук‑тук‑тук… раздался отчетливый звук ударов.
– Сара, это ты? – крикнул он.
Ответа не было. Сжав покрепче лампу, он спустился. Бочки с соленьями стояли вдоль стен, по углам шоркали крысы. Ничего необычного. Откуда шел звук – непонятно.
Тук‑тук‑тук!
Ральф посмотрел на дверь в винный погреб – ты была закрыта. Добряк потянул за ручку и застыл, не веря свои глазам. В ночной рубашке с окровавленным подолом, его жена что‑то толкла в ступке.
Тук‑тук‑тук!
Сглотнув подступивший к горлу ком, Ральф тихо окликнул супругу – никакой реакции, та, как заговоренная продолжала свое странное занятие. Подвесив лампу на крюк в потолке, Ральф подошел к Саре и тронул ее за плечо. Кожа ее была ледяной и почему‑то покрыта сукровицей.
Тук‑тук‑тук!
– Прекрати, Сара! – повысил голос Ральф. – Что ты делаешь? Что с тобой случилось? Чья это кровь?
– Разве не видишь, – каким‑то чужим голосом ответила та, не подымая головы. – Еще один сын умер. Не мешай мне, его надо измельчить до пудры.
– Что за бред? – Ральф заглянул в ступку и увидел маленькие косточки. – Зачем ты это сделала? – сжимая в потной руке нож, спросил он.
Женщина обернулась, стеклянный взгляд налитых кровью глаз и неестественная пугающая улыбка словно издевались над его вопросом.
– Время расплаты, любимый, – тихо сказала она и вцепилась ему в шею.
Добряк сначала опешил, пытался что‑то возразить, но хватка была настолько сильной, что он непроизвольно ударил ее ножом в живот,
